Западные санкции, уход иностранных партнеров и прекращение поставок не освобождают компании от исполнения обязательств перед российскими потребителями. Об этом свидетельствует складывающаяся так называемая санкционная практика.
Почти любые действия государственных органов традиционно квалифицировались как форс-мажор — обстоятельства непреодолимой силы, освобождающие от ответственности за нарушение контракта. Но, не отрицая введения многочисленных ограничений недружественными странами, российские суды чаще всего не считают их непредсказуемыми и непреодолимыми, хотя нередко на эмбарго как повод не исполнять контакт ссылаются и недобросовестные поставщики.
Война в мажоре
Споры о признании действий западных стран форс-мажором идут с марта прошлого года. Президент Торгово-промышленной палаты России Сергей Катырин, например, озвучил проблему, при которой невозможность поставки определенных товаров из-за их отсутствия на рынке в соответствии с действующим Гражданским кодексом РФ к обстоятельствам непреодолимой силы не относится. «Иностранные компании отказывают в поставке подпадающего под санкции товара, а указанные комплектующие не производятся в России и, как правило, носят уникальный характер», — заявил Сергей Катырин.
В те же мартовские дни вице-премьер Дмитрий Чернышенко поручил профильным ведомствам (Минэкономразвития, Минюсту и Минпромторгу) проработать вопрос о признании санкций форс-мажором, но соответствующий законопроект до сих пор даже официально не представлен. Подготовленные Торгово-промышленной палатой России поправки еще в апреле прошлого года были включен в план Госдумы, но на сегодняшний день не приняты.
На практике служители экономической Фемиды чаще всего не считают санкции препятствием для добросовестного исполнения договорных обязательств. Одно из последних решений было принято по иску компании «Комплит» против ООО «ЭйчПи Инк» (представителя корпорации HP). Ответчик прекратил поддержку авторизованных сервисных центров, которые, соответственно, не смогли обслуживать своих клиентов — конечных пользователей компьютеров, принтеров и иной оргтехники популярного бренда. Российской компании (ООО «ЭйчПи Инк») пришлось это сделать по указанию своего голландского учредителя. Но суд не принял эти доводы: «Условия соглашения о невозможности внутреннего использования приобретенных продуктов не подразумевают и не означают, что ответчик освобождается от ответственности перед истцом», — заключил Арбитражный суд Московского округа, взыскивая с «дочки» HP почти 11 млн рублей.
«Стрижи» без крыльев
Через неделю после начала специальной военной операции работать с Федеральной пассажирской компанией (ФПК, структура РЖД) отказалась испанская фирма Patentes Talgo SL. По заключенному еще в 2011 году контракту она поставила семь скоростных поездов «Стриж», которые курсируют из Москвы в Нижний Новгород и из Санкт-Петербурга в Самару. Свое решение испанцы объясняли невозможностью обеспечить страхование деятельности в нашей стране вследствие «существующих экономических санкций». Но суд и здесь не усмотрел форс-мажора. «Введенные Европейским Союзом санкции, на которые ссылался ответчик, не запрещают последнему выполнять техническое обслуживание и ремонт пассажирского подвижного состава по спорному договору», — отмечается в решении Верховного суда России. Убытки ФПК от отказа обслуживать поезда оценили почти в 221 млн рублей.
В зоне особого риска находятся компании и предприниматели, заключившие государственные и муниципальные контракты. Их нарушение грозит не только взысканием неустоек и штрафов, но и включением в реестр недобросовестных поставщиков (эта «черная метка» лишает возможности заключать новые контакты в течение 2 лет). Такое решение, в частности, было принято в отношении ростовского индивидуального предпринимателя Романа Эйвазова, уклонившегося от поставки белой офисной бумаги для поликлиники. Частный бизнесмен ссылался на трехкратное удорожание товара из-за прекращения поставки финского отбеливателя. Служители Фемиды напомнили, что, заключая договор и принимая ценовые условия, предприниматель должен был оценивать и все возможные риски.
Не виноватые мы…
В ряде случаев суды всё же признают экономические ограничения форс-мажорным обстоятельством. Например, отгруженная еще в начале февраля 2022 года партия телевизоров почти 2 месяца пролежала на таможенном складе в Гданьске. Арбитраж согласился, что поставщик (ООО «Новые технологии») не мог предполагать введения санкций и «ожидать спровоцированных ими логистических сложностей».
Необычное решение было принято по спору АО «Учалинский горно-обогатительный комбинат» и ООО «Сандвик Майнинг энд Констракшн СНГ» (ныне «Сибирь ГТ», дочерней структуры шведской корпорации Sandvik AB). Срыв поставки самосвалов марки Sandvik и двигателей VolvoPenta компания объяснила введенными Евросоюзом запретами, которые шведы обязаны исполнять. Российские служители Фемиды не только подтвердили невиновность поставщика, но и уличили в злоупотреблениях самого заказчика. «Действия истца не отвечают стандартам добросовестного поведения, обычно принятого в аналогичных ситуациях. Истребуемая истцом неустойка не подлежит начислению с момента возникновения препятствий, связанных с введением недружественными странами мер ограничительного характера», — отмечается в решении Арбитражного суда Московского округа.
С другой стороны, нередко жертвами экономических мер становятся добросовестные россияне, в том числе туристы. Так, примерно через неделю после начала СВО Анастасия Щербова с сыном отправилась по путевке в Хургаду. Обратный вылет авиакомпании Azur Air был запланирован на 12 марта, но из-за введенного Росавиацией запрета рейс не состоялся. В результате путешественница вынуждена была 20 марта купить новые билеты и возвращаться через Стамбул. Суд не усмотрел вины туроператора. «Все рейсы, связанные с вылетом в иностранные государства, с 5 марта 2022 года были отменены, исходя из безопасности туристов», — заключила кассационная коллегия, отклоняя иск о взыскании их стоимости и причиненного морального вреда.
Договор дороже денег
Эксперты в целом поддерживают критический подход российских судов: «Вопрос признания санкций форс-мажором остается дискуссионным. С одной стороны, это очевидно внешние обстоятельства, на которые участник рынка не может повлиять, с другой — мы уже несколько лет живем в условиях санкций, которые постоянно ужесточаются и расширяются, то есть уже пропадает элемент чрезвычайности и непредвиденности. Также следует учитывать влияние введенных за границей ограничений на возможность исполнения контракта. При таких обстоятельствах суды сейчас всё чаще отказывают в признании санкций форс-мажором, и я склонен согласиться с такой позицией», — отмечает советник корпоративной практики и практики в области недвижимости юридической фирмы Nextons Олег Ловцов.
Старший юрист практики санкций и комплаенса BGP Litigation Дмитрий Дворецкий напоминает, что, заключая договор, стороны вправе закрепить в нем обстоятельства, которые они считают форс-мажорными. «Отсутствие таких оговорок в дальнейшем усложнит признание санкций обстоятельствами непреодолимой силы, поэтому мы рекомендуем включать санкционные события в качестве самостоятельного риска и определять юридически значимые последствия для такого события. При этом важно устанавливать четкие границы санкций с помощью используемых для санкционных оговорок терминов», — поясняет Дмитрий Дворецкий.
