Групповая цессия по предварительному сговору
Старший юрист «Григорьев и партнеры» Ольга Береза — на первой практической правовой конференции для бизнеса «Банкротство-2018».
Постараюсь осветить ряд вопросов, которые возникают на ранней стадии процедуры банкротства, на стадии рассмотрения заявления о признании должника банкротом. В рамках этого вопроса возникает вопрос аффилированности, вопрос множественности на стороне заявителей, а также вопросы о взаимоотношениях между нормами материального права и процессуального права. Для большего понимания проблематики предлагаю перейти к фактическим обстоятельствам одного кейса. Это дело, которое ярко отражает эти обстоятельства.
Есть кредитор А, который обращается с заявлением о признании должника банкротом. При этом кредитор А имеет посуженное требование и абсолютно не имеет никакой связи с должником. Требование составляет порядка трех миллионов рублей. Должник, понимая, что он не планирует уходить в процедуру банкротства, продолжает активно осуществлять свою деятельность и готов этот вопрос каким-то образом закрыть.
Если своими силами это не представляется возможным, то на арену выходят кредиторы Б и В. И кредиторы Б и В открыто заявляют о том, что они являются аффилированными лицами по отношению к должнику и погашают требования кредитора А в полном объеме. Кредитор Б — на 1,4 млн, а кредитор В — на 1,6 млн. В тот момент, когда было погашено требование, должник понимает, что он отвечает признакам несостоятельности и не может двигаться в рамках обычной деятельности.
Соответственно, должник подает заявление о признании себя банкротом, а кредиторы Б и В, понимая, что они в принципе самостоятельные участники процесса, готовы подать заявление о процессуальном правопреемстве, и это позволительно благодаря 113 статье.
В рамках этого дела кредитор А получает удовлетворение от кредиторов Б и В, он подает отказ от заявленных требований. И далее кредиторы Б и В в одном заявлении указывают о том, что они хотят встать на место этого заявителя, и это осуществляется практически одномоментно.
Кроме кредитора А, были еще другие заявители, которые увидели, что должник подал заявление в рамках настоящего дела и почему-то на арену вступили кредиторы Б и В. Учитывая все эти обстоятельства, арбитражный суд принимает отказ кредитора А и, соответственно, отказывает кредиторам Б и В в процессуальном правопреемстве.
И здесь возникает вопрос: правомерны ли действия? Допустимо ли участие кредиторов Б и В, которые погасили требования, в статусе созаявителей? Поскольку арбитражный суд приходит к выводу о том, что такое невозможно, они не могут разделить это единственное требование.
Нарушают ли кредиторы Б и В права иных кредиторов-заявителей, при условии, что они погашают требования кредитора А? Допустимо ли было принятие отказа кредитора А судом, при условии, что уже была погашена задолженность, и одномоментно с этим ходатайство о правопреемстве.
И какова связь в материальном праве и процессуальном? Если мы говорим о допустимости созаявительства, то оно не допускается. Существует мнение арбитражных судов о том, что оно недопустимо, поскольку кредиторы не указывают в своих заявлениях, кто в какой части внес свою сумму и в какой части хочет включиться в реестр.
Одним из оснований отказа о включении является отсутствие конкретизации требований. Но созаявительство допускается согласно части 5 статьи 39, закон о несостоятельности действительно дает право объединить свои требования в одном заявлении. Так же есть статья 46, которая допускает процессуальное соучастие, участие нескольких истцов.
В рамках рассмотрения допустимости созаявительства приведены определения Верховного суда 2017 и 2018 годов. Определение от 29 марта 2018 года говорит о том, что Верховный суд призывал к объединению кредиторов в своих требованиях, чтобы их можно было рассмотреть в одном заседании. В определении от 25 января 2017 года говорится о том, что участие в процедуре нескольких заявителей возможно.
Отказывать в удовлетворении ходатайства о процессуальном правопреемстве только на том основании, что невозможно определить, в какой доле созаявители участвуют, на мой взгляд, не совсем состоятельно. Я придерживаюсь позиции, что созаявительство в рассматриваемом случае допускается.
Если говорить о вопросе, нарушают ли действия кредиторов Б и В интересы иных кредиторов, то на этот счет есть две позиции. Действительно, существуют определенные риски в том случае, если бы кредиторы первоначально являлись бы заявителями в рамках дела о банкротстве. И тогда, в силу закона, они обязаны были бы указать кандидатуру временного управляющего.
Допустимо ли было принятие отказа арбитражным судом этого кредитора А, при условии, что до этого требование было погашено? Учитывая, что одномоментно рассматривался и отказ от заявления, и ходатайство о процессуальном правопреемстве. В рамках ответа на этот вопрос мы исходим из двух позиций.
Первая позиция в том, что кредитор вправе отказаться. То есть первый заявитель действительно вправе отказаться от своих требований, согласно статье 49 ПК РФ.
Но в нашей ситуации кредитор не вправе отказаться, потому что у него отсутствует материальное право, соответственно, отсутствует и процессуальное. И в порядке статьи 313 ГК РФ, кредитор А лишен каких-либо требований к должнику.
Однако интересно то обстоятельство, что отказ от заявления как раз и нарушает права кредиторов Б и В, которые стали, по сути, новыми кредиторами в соответствии с частью 5 статьи 49 ПК РФ. На этот счет также есть постановление арбитражного суда от 14 февраля 2018 года, в котором четко обозначено, что в таких случаях отказ нарушает права других кредиторов, которые в порядке статьи 313 стали новыми кредиторами.
____________________________________________________________________________________
Другие спикеры конференции «Банкротство-2018»:
Наталья Шатихина, доцент СПбГУ, управляющий партнер CLC, сомодератор конференции
Вадим Яловицкий, советник Pen&Paper
Иван Яковенко, арбитражный управляющий
Владимир Полуянов, партнер «Апелляционного центра»
Сергей Высоцких, адвокат «S&K Вертикаль»
Руслан Мухамметшин, руководитель департамента консалтинга и оценки «Прайм Эдвайс»
Антон Киселев, директор департамента проблемных активов СЗБ Сбербанка России
