Евгений Фёдоров: «Если квартирник транслировать на всю планету, он перестаёт им быть»

Несмотря на безразличие к публичности, Евгений Фёдоров потратил на разговор с «Новым проспектом» бесценный час земного времени. И нам было интересно весь этот час. «Когда задумаешь уйти, повремени-ка пять минут. Зайди к кому-нибудь из нас, и мы нальём тебе глотнуть…» — поёт лидер Tequilajazzz в знаменитой балладе раннего «хэви-металл периода» группы. Час — это двадцать пятиминуток. Это полноценный двойной винил. Но это не тот формат, который принципиально важен для радости, рассказал бас-гитарист, который уже не сыграет слэпом на бас-гитаре.

— Я с Женей Хавтаном согласен абсолютно. Все онлайн-истории — это не наше. Мне не понравилось очень. Мы перешли на нелегальные рельсы (улыбается).


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

Снова? «Назад в подвалы»?

— Да. Нельзя это назвать работой, но мы делали разные дружеские посиделки. Играли, пели. С шапкой по кругу. Квартирные вещи. В разных местах, включая мой собственный дом. Без выхода в онлайн принципиально. Квартирник — это квартирник. А если квартирник транслировать на всю планету, он перестаёт им быть. Становится просто онлайн-концертом с людьми в студии, которые как статисты в ток-шоу. Мы этого делать не хотели. У нас человеческое общение с меценатскими историями, коль скоро государство про нас не думает совершенно…

А оно вам надо?

— Не надо! Просто были же все эти разговоры и обещания. То, что они там сулили, ведь не случилось ни разу. 

Но в 2020 году удалось выйти хотя бы на «самоокупаемость» группам Tequilajazzz Family? 

— Мы все сидим без работы. Заняты звукозаписью, которая никогда никаких денег не приносила особо. А наши пластинки, изданные и лежащие в стримингах, приносят копейки, на которые жить нельзя совершенно. Это всем известно. Если ты не какой-то активный стример и ютубер, у тебя нет монетизации, ты не вещаешь регулярно всякую чушь с утра до вечера, бесконечно транслируя своё присутствие в мир, ты не получаешь ничего. Не секрет, что для всех для нас концерты были единственным средством для существования. Мы этого средства лишились.

 

А постоянно мелькать, расчёсывая своё эго, сложновато…

— Это совершенно неинтересно — говорить о том, о чём нечего сказать. Вокруг и так такое количество говорящих голов, что пополнять собой этот легион совершенно не хочется.

Вы в окружении инструментов прямо сейчас. Какой из проектов у вас в работе, что записываете?

— Все три проекта. Прямо сейчас записывали новые песни Optimystica Orchestra. Доделываю какие-то звуки в последнее время. Плюс по мере сил готовлюсь для работы в студии с Tequilajazzz. Надо признаться, что и Tequilajazzz, и Zorge в предпандемический период, буквально в январе-феврале 2020 года, записали по пол-альбома.

Успели.

— Почти. Планировали к ним вернуться в конце той же весны. Но вмешалось всё, что вмешалось. Стало понятно, что сочинять дальше музыку, которую мы тогда начали записывать, нет смысла в нынешних условиях. Настроения в обществе, да и наши, полностью, абсолютно поменялись. Концептуально всё вокруг изменилось очень сильно. Какие-то идеи наши музыкальные потеряли свою актуальность в одночасье. В обоих случаях оба проекта теперь ушли в стол.

Пока реальность не станет похожа на прежнюю, не будет резонировать?

— Пока всё говорит о том, что нас всех ждёт что-то другое. А что с этим делать, я сам не знаю. Вот только начинаем подходить к этому осознанию. Мы даже не знаем, на каком мы этапе этого пути.

Почему последняя пластинка Tequilajazzz «Небыло» не случилась в материи?

 

— Почему? Есть диски. Альбом есть на всех платформах. Можно купить.

Я про винил.

— Эта пластинка у нас получилась очень длинной для винила. Обратите внимание на длину всех последних альбомов всех последних групп: 40–42 минуты максимум, а то и 36. Чтобы иметь нормальное качество записи на виниле, а не просто что-то напечатать, нужно не так много музыки. Впихивая максимальный объём песен на виниловый диск, теряем в качестве (виниловый диск вмещает максимум 25 минут на одну сторону. — Прим. «НП»). То есть нам тогда нужно выпускать двойной виниловый конверт, что увеличивает цену на производство и цену на финальную продукцию в разы. Кто будет покупать такую пластинку? «Небыло» — слишком длинная пластинка для винила, вот и всё. Если музыки нет на виниле, вовсе не значит, что её нет в природе (улыбается).

Не все хотят файлы слушать, а эта запись точно достойна винила.

— Для тех, кому это нужно, напечатаем тогда. Но это напоминает историю, которую мы раньше пережили. Если тебя не показывают по телевидению, то тебя нет в мире? Если у тебя нет винила, то тебя нет? А если речь о джазменах, которые принципиально ничего не записывают? Многие прекрасные музыканты играют концерты здесь и сейчас. Импровизация в джаз-клубе на полтора-два часа, на три часа, а то и на четыре… Смотря сколько он выкурит и так далее (улыбается). Сама по себе музыка нематериальна, я бы не стал её мерить. В данном случае — мерить винилом.

В какой-то момент ваша музыка стала добрее, что ли. Хотя и зла там не было никогда. Более оптимистичной стала, мажорной. И ваша джазовая команда своим названием это подсказывает. А вот только что я услышал то, чего всегда мне лично не хватало в ваших записях: такого ландшафтного звука, как в треке для трибьюта Мандельштаму, где ни тяжеляка нет, ни мажорного покоя.

— Нет у вас в плеере того, чем я занимаюсь сейчас (улыбается). А на словах это сложно передать. Конечно же, есть и такое. Я не зря вам сказал, что мы пересмотрели в одночасье концепцию сразу двух коллективов. Играть сейчас музыку в том настроении, в том жанре, в котором они были представлены на первых студийных сессиях, невозможно. И я просто взял и ни много ни мало девять песен выкинул. Понимаете?


Обложка пластинки Zorge «Что мы знаем о равновесии?» (2013). Фото: zorge.kroogi.com

С трудом. Понимаю, что история болезненная.

— Болезненная. Но я прошёл и через это нормально (смеётся). Конечно, то, что мы делаем сейчас, не похоже на то, что мы делали в последнее время, когда стали такими добренькими и пушистыми. Ну а что касается Optimystica Orchestra, я всегда напоминаю про букву Y в названии. «Оптимистический» срез — это первый план, который считывают абсолютно всё. И зовут нас на новогодние праздники, играть на катке, на корпоративы какие-то. Но второй пласт, который в этом всём заложен, в том, что эта музыка вся крайне невесёлая. Она, естественно, с надеждой, с этим самым «возьмёмся за руки друзья» (смеётся). В конце всегда надежда есть. Но там нет ни одной весёлой песни. Это всё не от слова «оптимизм», а от слова «мистика». И мы всё время исправляем, когда неправильно пишут на афишах.

Регулярно у нас путают мистику с оптимизмом?

— Конечно. «Сейчас на сцену выйдет оптимистическая группа — Optimystica Orchestra!» — объявляют. Все ждут оптимизма. А тут мы (улыбается). И то, что вас зацепило в недавнем треке «Не говори никому», давно и очень ждёт слушателя. Но не хочу никого ни к чему готовить, тем более не хочу спойлерить. Всему своё время.

Но новая ваша музыка станет нашей уже в 2021 году?

— Да, 2021. Я тут вот обложился всякими синтезаторами и гитарами (показывает рабочую обстановку домашней музыкальной студии). Сижу работаю.

Опыт музыки для фильмов изучен и закрыт?

— Съёмки продолжаются (улыбается). Вообще, это было бы тем, что должно спасти в этой ситуации. Но, увы, процессы затормозились и эти. Тем не менее кое-что было сделано в прошлом году. Но не вышло из-за понятных причин, поэтому пока не о чем говорить. Работы ждут своего экрана.

Чем конкретно вам интересна работа над саундтреками для сериалов? Эта дискография Евгения Фёдорова рискует уже победить основную.

— Так она уже давно значительно обширнее, просто никто не слышит эту музыку из-за кадра, ну и не выпускается она отдельными альбомами пока. Может, соберусь и договорюсь со всеми кинопродюсерами о таких релизах, но там очень много бумажной бюрократической волокиты об авторских правах. И это не только сериалы, полный метр тоже присутствует, фестивального такого направления в основном. Мне очень нравится хулиганить, мечтать, и просто экспериментировать, и набивать руку, работая над саундтреками. Прекрасная возможность быть кем-то еще — и мне всё позволяют и ничего мне за это не бывает.

Почему не делаете свой собственный лейбл?

— Не-не-не. Нет. Это такой геморрой! А мне бы справиться со своими тремя группами (улыбается).

Трёхголовый Змей Горыныч своенравен?

— Менеджмента не хватает на все эти головы (улыбается). Всё делается ведь своими усилиями. Менеджер нужен на это всё. Кстати, его у нас нет. Считайте объявлением! Ну а лейбл собственный — это трудная задача.

Но разве нет смысла свою музыку держать в своих руках?

— Не исключено, что тоже скоро к этому придём. Когда-нибудь.

К слову, ваш издатель из 90-х FEE LEE до сих пор функционирует. Продаёт переиздания ранних альбомов на виниле. Как вы вообще нашли друг друга? Это же ещё первая половина 90-х.

Фото: feelee.ru 

— У нас на время знакомства с «Филями» уже был компакт-диск. Мы были одними из первых тогда, у кого как раз появился альбом на физическом носителе. Это было крайне необычно для 1993–1994 года. А вообще всё было элементарно: Игорь Тонких (московский музыкальный продюсер и издатель, шеф FEE LEE. — Прим. «НП») просто случайно пришёл на наш концерт, как-то так всё и завертелось.


Фото: the-village.ru

Вы как объясняете себе сам факт того, что групп прекрасных было много в начале 90-х, а из питерских зацепиться и стать музыкантами, признанными на уровне страны, смогли очень немногие. Благодаря FEE LEE — вы и ещё «Джан Ку», если говорить про Петербург. Но и Ксению Ермакову давно уже не слышно…

— Просто для многих всё в 90-е и закончилось. Больше всего меня печалит утрата групп «Химера» и «Югендштиль». Лучшие они были.

 

А у нас как так получилось, я не знаю даже. Случайно вышло. Пришёл человек на концерт. Потом увиделись. «А давайте посотрудничаем?» — вопрос. «Давайте», — ответ. Вот и всё. Такое кино. Мы стали узнаваться на уровне всей страны. Но к моменту знакомства с FEE LEE мы уже прокатили два европейских тура, не считая разовых фестивальных выездов. По всей Европе, от Польши до Испании. Но эти два мира, Россия и Запад, ведь редко пересекаются, как мы до сих пор наблюдаем (улыбается).


Кстати, про «Кино». Действительно вы могли стать басистом у Цоя?

— Я? Не мог, конечно! Хотя где-то я сказал, что мечтал бы попасть на это место. Мы дружили с кем-то, были знакомы в целом и так далее. Но о том, чтобы я стал их бас-гитаристом, никогда не шла речь. Где я, а где Игорь Тихомиров — один из моих учителей в плане бас-гитары! Он мне объяснял, с какой стороны к ней вообще надо подходить. И Саша Титов — второй мой учитель. Абсолютно разные талантливые музыканты. Оба моих хороших приятеля. Ну а что было у меня в голове и что было на самом деле, это две разные территории. Кто-то хотел играть в «Кино», а кто-то и всем миром владеть (улыбается). Я, кстати, видел их репетиции последние. Сначала я скептически отнёсся ко всей этой истории, а потом буквально на пять минут забежал на студию, где они репетируют, поздороваться с тем же Игорем. Саши не было тогда. В итоге прослушал все 33 песни до конца.


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

Сколько бы мы ни говорили с ними о том, зачем они это делают, — и с Александром Титовым, и с Игорем Тихомировым  — у аудитории не вытравливается этот зуд «всё из-за денег». Почитал комментарии к официальной публикации фотографий  с их первого за 30 лет концерта…

— Ну, это же говорит что-то не о музыкантах, а о народе. Я-то знаю, что это не ради денег.

Я тоже. Насколько непонимание аудитории — проблема?

— И у нас такое бывает, конечно. Аудитория ведь та самая среда, от которой ты зависишь целиком и полностью. Тот, от кого ты зависишь, иногда пытается тобой управлять по своему разумению. Ведь он понимает, что тебе без него никуда, а некоторым даже кажется, что ты им принадлежишь. Идти своей дорогой, конечно же, сложнее, чем подчиняться этой стихии, соответствовать всем ее ожиданиям.


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

Сложно идти в другую сторону от большинства?

— Необязательно в другую, направление может быть одним, а дорога не главная, объездная. Свернуть потом ещё на просёлочную, остановиться и попить местного молочка от местной коровки. Разные бывают пути. Направление у всех одно всё равно, просто дороги у всех свои: более проторенные, менее. И средства передвижения поэтому разные. Кто-то любит продюсера с кучей бабок. Кто-то любит выгнать старых друзей, а набрать суперпрофессионалов. По-разному бывает.


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

Всеволод Гаккель говорит, что новому поколению музыкантов, которые научились потрясающе владеть инструментами, совершенно всё равно, что они играют. Вы сильно отличались от нынешних рокеров?

— То, что современные ребята прекрасно знают, как им и что нужно делать, чтобы собирать залы, это же очевидно. Сейчас уже это можно делать, когда тебе два месяца и у тебя одна песня известная есть. И уже есть директор, дизайнер, парикмахер, извозчики, охранник — свита! Забавно за этим наблюдать. Они родом из благополучных лет. Они видят так. Так должно быть. То, к чему другие артисты шли годами. Кто-то боролся с советским режимом, умудрился выжить в перестройку, а потом в 90-е. Для них эти истории из области мифического уже. Тем более эти годы активно мифологизируют отдельные люди, делая свой какой-то продукт. 

А они сразу видели другое. Что к этому благополучию привело, их уже не волнует. И это, в общем то, нормально. Кого сегодня интересуют судьбы строителей Эрмитажа? Все эти тысячи погибших крепостных строителей. Никто об этом не знает. Вообще, во все годы всегда одинаковое количество интересного. Просто в какие-то годы резонирует одно, в какие-то — другое. Шахматы, рок или балет, например. Рихтер был практически Элвисом у нас когда-то, играя Шуберта и Прокофьева.

Что резонирует у вас сейчас?

— Даже не знаю. Вот ручку резонатора кручу на синтезаторе (крутит). И вот он там себе резонирует. В зависимости от того, какую частоту выберешь, такой звук и получаешь.

Весной Tequilajazzz играет свой самый успешный коммерческий альбом «Целлулоид». Сколько в таких шоу вас самих, а сколько аудитории «от которой полностью зависишь»?

— Ну, это наши песни, и в них заложено множество вещей, которые так пока и не разгаданы аудиторией, так что «это наше шоу». И, конечно же, еще несколько сотен отдельных персональных «целлулоидов», потому что у каждого есть своя личная история, связанная с этим альбомом в саундтреке, это мне все говорят. Так и проведем время: долгожданная радостная встреча целой тысячи интровертов друг с другом и самым главным интровертом, мечтающим сбежать уже со сцены (смеется).

Новая молодёжная музыка не удивляет своей одинаковостью?

— Если честно, то я не успеваю качественно следить. И теперь часто, если я решаюсь чем-то поинтересоваться, выясняется, что это уже баян. Ну, тогда и нечего было!

Ну то есть придумать сегодня клуб, где может выступить любой более-менее умеющий играть, как было в том же хорошо вам известном TaMtAm’е, то какая музыка там зазвучит?

— А вот не в музыке тут дело. Дело было в том, как эта музыка живёт. Это ведь совсем необязательно было нечто ультрамодное в TaM-tAm’е. Обычный панк-рок, например, бывал, который уже и в те годы был консервативной музыкой, ничего нового не было в этом. Но появилась среда, «гений места». До этого был Ленинградский рок-клуб, где время от времени были какие-то нечастые концерты — раз в две недели в лучшем случае, часто в разных местах, во дворцах культуры в основном. Люди приезжали, слушали музыку, делились мнением, пластинками и разъезжались по своим домам. А тут появился клуб, который работал постоянно, в известном всем месте, никуда не мигрируя. И способ общения публики и музыкантов стал совсем другой.


Tequilajazzz в клубе TaMtAm

И всё же сегодня такого нет. Это можно придумать?

— Мне кажется, ничего придумывать не нужно. Оно само стихийно рождается. Вообще, все хорошие вещи стихийны. Давно не было ничего? Значит, надо подождать (улыбается). Это неизбежность. Законы физики, законы природы никто не отменял. Это не та ситуация, когда в администрации президента люди придумывают вам жизнь: «А давайте сделаем теперь вот так. Новую идеологию. Новую платформу. А вот этого наградим, глядишь и…» Ну, фальшивое же. И все эти искусственные штуки с советского времени всем видны. Но законы физики неумолимы. Прорвётся там, где прорвётся. Современные учёные доказали уже неоднократно, что происходящее в тонком мире точно так же подвержено законам физики, просто уровень незаметный. 

Есть ли сегодня бунтарский дух в музыке? Наверное, есть. В силу возраста не всегда отслеживаю. Не пытаюсь выглядеть молодящимся старичком, который следит за всеми новинками, бравирует модными брендами и так далее. Концептуально же ничего не меняется. Каждой эпохе нужна своя Пугачёва и каждой эпохе нужен свой Цой. А ещё нужен свой Паук (Сергей Троицкий, лидер группы «Коррозия Металла». — Прим. «НП»), свой Свинья (Андрей Панов, лидер группы «Автоматические удовлетворители». — Прим. «НП»). И мы не всегда уже про них узнаём, заметьте, они где-то в глубине тусовки царствуют (улыбается).

Алла Борисовна всё та же. И молодёжь на улицах скандирует Цоя.

— Вот поэтому я и не люблю такие интервью, где нужно говорить о прошлом (улыбается). Это же не имеет какого-то конкретного смысла в настоящем. Почему нет яркого нового, не знаю. Вот утром ехали с ребёнком в машине. Отобрал телефон на обратном пути. Включил в Spotify абсолютно новую подборку «супер-инди-рок». По качеству всё настолько сблизилось, что я бы уже границ между Западом или нашим не проводил. И я не услышал в этой подборке абсолютно ничего нового. Песни классные, но клише были придуманы, простите, в 80-е годы! Даже не в 90-е. С другой стороны, это такая новая традиционная молодежная музыка. Молодежь взрослеет, а музыка остается. Как Lego, переходит новому поколению, или как Барби. Вот как некоторые не хотят, чтобы менялся набор музыки на радио «Шансон»… (Случайно задевает синтезатор и слышен звук органа в пещере.)

Знак!

— …так и русский рок превратился в такую русскую традиционную музыку — то, что мы слышим по «Нашему радио». По-своему великий жанр. Пусть таким и остаётся. Хотя он и сам меняться не собирается. Ничего там не происходит. Слышишь новые имена и видишь, чьи штампы они используют. Вот здесь Боря, вот Чиж, а вот там уже и Сашу Васильева подтянули в свои песни. Народная музыка, новый фолк. Это навсегда.


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

И в инди-роке ничего нового за 20 лет. Кто-то играет барокко, а кто-то инди. И продолжаться это будет ещё лет двести. Вообще, музыка — не та сфера, где можно применять какие-то прогрессистские идеи. Это не наука, не знания о Земле, не технологии. Это просто музыка. Инструментарий не особо меняется и, хотя есть заметное увлечение новыми плагинами (одними и теми же), суть всё равно остаётся прежней. Эмоции, о которых поётся, тоже остаются прежними. Больше всего вредит то, что о музыке как таковой мало кто говорит, мало кто понимает, мало кто ставит её во главу угла. Когда мы читаем о любой новой пластинке, то мы не узнаём ничего о собственно музыке. Почти всегда написано, что «в этой пластинке Анна, София, или Джон рассказали о том, как они пережили трагический развод родителей». Или как «бросил парень»…

Человек прочитает, вспомнит про свой опыт развода родителей и пойдёт плакать под эту музыку.

— Не в этом дело. Нет ни одной пластинки, которая бы призналась, что родилась из любви к музыке. Ты теперь просто обязан быть жертвой неприятного события, чтобы тебя услышали. Как будто жалобу куда-то строчишь…

Страдания как бизнес-модель?

— И в этом смысле просто поделиться радостью стало настолько неактуально… В альбомах, где действительно зафиксированы переживания, это нормально, это работает, это помогает и артисту, и публике. Так всегда было и всегда будет. Но почему же ты не можешь выпустить пластинку, где всего этого нет? Почему нельзя просто играть о том, что ты влюблён, тебе классно и ты готов этой радостью осеменить всю страну?

Потому что теперь взаимодействие мгновенное и стерильное — через интернет. Очень мощный поток информации.

— Наверное. Хочется в лес, на волю, в тишину. И на сеновал…


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

Заметьте, теперь и туров нет коллективных, чтобы несколько групп разом. В конце 90-х у вас, помнится, был мини-тур с псковской группой «Забавы Простолюдина»…

— Да. Псков, Новгород, Петербург, Москва. Очень редко общаемся. А тогда вместе сводили все эти клубные истории, выступали. «Псковский циклон» потом ещё был фестиваль такой локальный, где с «Забавами» выступали. Отличные были времена! Но всё изменилось. Я слышал про то, что будет их пластинка. Прекрасно же! Ждём.

Я хорошо помню начало нулевых. Вы тогда периодически выступали в поддержку тогдашних политических заключённых. Спустя годы вы не считаете, что поддержка романтиков и идеалистов — опасная игра? Нынче многие старики со всех сторон шепчут что это «а-та-та».

— Известная фраза: если ты в юности не бунтуешь, ты без сердца, а если в старости ты не консерватор, то у тебя нет мозгов. Так вот стать в старости консерватором и спокойно брюзжать на молодых идеалистов мне не даёт необходимость в таком случае встать в одни ряды с огромным количеством упырей. Реальных упырей, а не фантастических. Начиная от мудозвона, заканчивая уж не знаю кем… Огромному количеству нас, старпёров, они не дают встать в ряды нормальных спокойных консерваторов. А хотелось бы спокойно заниматься музыкой (улыбается). Но нет, не получается критически смотреть на юношество. Остаётся его поддерживать. Пресловутая опасность идеализма провоцируется как раз упырями. Они кругом. 


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

А разве упырей не всегда одинаковое количество? Они ведь всегда были.

— Сейчас у них ренессанс. На месте людей религиозных, которыми вроде как должна полниться наша богоспасаемая отчизна, несмотря на ее научный имидж и декларирование высокой просвещённости, я бы озаботился. Ведь всё, что происходит вокруг, имеет все признаки близкого пришествия Сатаны, если он уже не пришёл на рубеже веков (смеётся). Все библейские признаки налицо. И они как раз от носителей важно надутых щёк идут. 

Если Сатана на подходе, то апокалипсис неминуем.

— Так все места уже заняты сторонниками Антихриста! С ним во главе (смеётся). Что делать с этим? Молиться!

Смешно — уже хорошо. Но ведь страшно бывает?

— Конечно, бывает…

Мне так взрослые умные люди и говорят: «Доиграетесь до разрухи и новых 90-х»...

— Известная пугалка (грозно стучит пальцем по столу). Уже давно есть ощущение, безотносительно Пелевина, что мы находимся в большой такой игрухе. Я много времени провёл во всяких Doom и Quake. Есть масса вещей, которые эту мою теорию подтверждают.

Можно же не играть.

— Остаться в стороне не получится ни у кого. Это иллюзия, что тебя обойдёт. Тебе всё равно какая-то роль разработчиками уготована.

Но ведь ты можешь выбрать сам?

— Конечно, в игрухе всегда есть разные пути. Разработчики же в принципе клёвые ребята. Сидят и смотрят, как всё шевелится. Судя по тому, что происходит, мы в этой игрухе приближаемся к тому месту, где самый страшный и самый главный сидит.

В игре его сложно замочить всегда. Нужно прицельно много раз самой сильной базукой попасть…

— А если у тебя есть специальный код, то можно даже заново начать, если проиграл. То есть заново родиться (смеётся). Мы в игрухе. Что с этим делать? Время придёт — поймёшь, что делать. Интересная игруха, на самом деле. Посмотрим.

Как не стать стариком в душе? Можно специально стать хорошим и добрым стариком, как прекраснейший Гаккель?

— Можно попробовать, конечно. Не у всех получится, не каждый из нас Гаккель, как мы ни пытались сделать нашей песней из него культ (улыбается).


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

У вас фонарик в телефоне ярко светит?

— Вполне (улыбается). Надо посветить? Я могу.

Аккуратнее с этим, тем более когда Генпрокуратура, МВД и Следственный комитет пишут официальные предостережения накануне Дня святого Валентина. А в воскресенье люди, как партизаны, всё равно машут друг другу фонариками на улицах при встрече. Вы ищете новые места для жизни? Или дома всё ещё лучше?

— Меня наш местный климат не пугает. Особенно этой зимой. Если бы не политические события, была бы идеальная зима. Грустных мыслей просто многовато на этом фоне… По всем параметрам, кроме наличия упырей, мне нравится вот эта страна! Здесь можно кататься внутри очень интересно. Зимой в нашей Северо-Западной части, от Пскова до Новгорода, и далее на Север. Я бы хотел здесь зависнуть в безопасной и спокойной старости (улыбается), но не знаю, что нас дальше ждёт.


Ну, вы же много где жили: и во Франции, и в Грузии. И всегда возвращались.

— Давно уже не были нигде. В Гималаях как-то прожил четыре месяца. Каждый раз по-разному бывает. И каждый раз без декларации отъезда. Очень многие страдали, что им никуда не поехать в период пандемии. А я вот чего-то и не страдал — есть куда поехать. Была прекрасная регата в этом году на Байкале на яхтах! Просто чудесно. Есть куда поехать. Но там теперь разрешили вырубать и строить по берегам… Будущим летом снова поедем и посмотрим, как можно это побороть.


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

Но в целом каждое следующее поколение на бытовом уровне к экологии внимательнее относится. Я многократно видел, как простые люди, которые ездят на природу на шашлык, увозят с собой гигантские кучи и своего, и чужого мусора. Может, они ведут себя шумновато, социально не очень близки, но убирают за собой. Это не может не вселять надежду.


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

То есть что-то передаётся от старших младшим. В данном случае — понимание, что лучше не портить жизнь тем, кто придёт после тебя. Вы часто сами себе говорите, что не будете повторять ошибок старших, когда общаетесь с детьми?


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

— У меня жизнь так сложилась, что я был абсолютно лишён такой штуки, как бунт против родителей, пресловутой проблемы отцов и детей. Штуки, которая каждому молодому человеку положена. Мне было не с чем бороться. Меня никто никогда не заставлял ничего делать, не наказывал никогда. Не тепличные, а нормальные условия. Мне ничего не запрещали. Когда я маму попросил меня забрать из музыкальной школы, она это сделала с радостью. Не доучился. Не заставляли. Поэтому у меня нет травмирующего опыта, который бы я хотел учесть и оградить от чего-то своих детей. У меня было прекрасное детство.

Видел у вас комментарии друзей, обеспокоенных здоровьем. Что стряслось с рукой? Слэпом играть сможете?


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

— Слэпом уже больше никогда, думаю… Да у меня слэпом-то одна песня! Буду пересматривать технику звукоизвлечения (показывает кисть правой руки в тугой повязке). Порвал связки… На самом деле обычный вывих пальцев. Стандартная история, если бы не профессиональная деформация. У музыкантов руки немножечко по-другому устроены с возрастом, растянуты связки. Если у нормального человека вывих бы подтянулся, то у музыкантов рвутся связки. Износился. Пришили одну, вторую даже не стали трогать. Был бы помоложе, было бы проще с этим.


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

Барная стойка Fish Fabrique с периодическим барменом Евгением осталась в прошлом? Какие традиции пришли взамен?

— Да я не хожу уже в бары, для меня это очень опасно, так как в любимых местах у меня официально пожизненное бесплатное обслуживание. Я уж тогда лучше поживу (улыбается).

К слову, про молодость. Постепенно наступает время, когда не ты спрашиваешь старших, а тебя младшие. Дети задают вопросы про разные запрещённые штуки. История вечная. Знания на этот счёт можно прививать?

— Конечно, надо прививать и можно прививать. Действительно, вопросы дети задают совсем взрослые порой. И отвечать нужно на максимале, без фильтров в такие моменты. «Вот смотри, у меня был такой друг, а ещё такой, вот такой ещё, и вот такой, и ещё вот этот. Все умерли. Все», — рассказываю. «Почему?», — спрашивают юные поколения. «Вот именно потому, что принимали наркотики. Героин. Вот мой ответ на твой вопрос, — рассказываешь. — И этого стало меньше, потому что все умерли». 

Появляются новые синтетические истории, которых не было. Есть два пути: ментовской, с годами тюрем за употребление, или условно европейский, с контролируемой терапией. Нам какой ближе?

— В наших жёстких условиях? С нашим бэкграундом и нашим авторитетом (улыбается)? Точно не ментовской.

Вообще, у нас гигантская страна, с очень разным менталитетом. Нет тут простого решения. И, кстати, это видно на уровне музыки. Вот в маленькой Бельгии, которая вдвое меньше Ленобласти, есть звезда номер один, его слушает вся Бельгия. В соседней Германии есть своя местная звезда номер один, которую не знают в Бельгии. А у нас ведь не скажешь, что есть звезда Псковской области, хотя именно там случились «Забавы Простолюдина», или что есть у нас «звезда Московской области». И когда у тебя песни про твоих соседей, про твоё окружение в Архангельске, Ростове-на-Дону или Петербурге, ты ведь вполне готов быть большой звездой именно для этих людей. Но ты говоришь не на том языке, не о тех вещах, о которых говорят в Приморье или на Крайнем Севере. Им это всё совершенно по барабану. 

Огромная разница между территориями во всех смыслах.

Много раз так было, что знакомишься с человеком в хостеле в Непале или ещё где-нибудь, честно ему говоришь: former local rock star (бывшая локальная рок-звезда). И я обнаружил удивительный момент: когда говоришь local, да еще и former, уважения больше и доверия. Иногда пьёшь пиво с человеком, говоришь, что был звездой, он не верит. А когда говоришь «локал», что тебя в твоём городе знают, то это всегда вызывает дикое уважение. Ты определяешь свою принадлежность к чему-то не очень большому, не претендуешь на вселенский размах. Из этого, как цепочка, сразу следует ещё ряд выводов о тебе как о человеке. Пользуюсь этим постоянно. Former local star (улыбается). 

Вот и ключ к поиску своих. Когда пустят искать. Если пустят. 

— Конечно, неприятно, что нельзя поехать погулять по любимым местам или открыть новые. Но, с другой стороны, когда ты увидел западный мир впервые 30 лет назад, мне тогда было уже 25 лет, впервые осознал, что это реальность: вот Эйфелева башня, вот статуя Свободы… Конечно, хочется показать это и детям. Тем более уже пообещал показать Нью-Йорк… 


Фото: скриншот instagram.com/tezzzorge

А ещё можно уехать жить из города на природу.

— Но и это часть игры. Значит, разработчик написал тебе такую роль (смеётся). Разработчик говорит, что вот на этом ходу ты сядешь в электричку до Старой Руссы, а дальше на автобусе. Вырубание интернета не поможет. Эта игра управлялась и управляется без всякого интернета веками (улыбается). Интернет — это баг, который вдруг позволил фигурам в этой игрухе начать общаться друг с другом, менять стратегию, как кажется нам (смеётся). А вообще, если говорить про мечту, то я хочу побольше провести времени с детьми, погулять на свадьбе дочки. А это ещё лет пятнадцать (улыбается). Простые и банальные вещи.

Что будем делать, если через 15 лет мы будем обсуждать всё те же вопросы, страхи и ответные реакции?

— А так и будет.

Какая пластинка (пластинки) помогают пережить эту Зиму? И главное, почему именно они.

— Очень-очень много. Не скажу. Не поверите всё равно.

О грустном сказали, а о радостном забыли. Какая новость из тех, которые невозможно игнорировать, вас порадовала в последнее время? Кто-то радуется солидарным созидательным вещам, которые множатся как реакция на насилие государства, кто-то горд за науку, которая вроде как ещё способна делать работающие вакцины.

— Вот, например, мой френд один из фейсбука, школьный учитель (и наш, похоже, поклонник) писал-писал грустные посты, а теперь взял и выпустил большую прекрасную книгу, от которой я получаю гигантское удовольствие и радость, что прямо на моих глазах в России появился большой писатель. Это только ближайший пример.


Николай Нелюбин специально для «Нового проспекта»

Справка «Нового проспекта»:

Родился в Архангельской области 3 октября 1965 года в семье музыкантов. Отец — саксофонист, руководитель биг-бэнда, мама — преподаватель фортепиано, бабушка — пианист и хормейстер, дедушка — оперный режиссёр. С раннего детства занимался музыкой: фортепиано, труба, виолончель, скрипка. С 7 лет выступал публично с детским хором и оркестром барабанщиков. Регулярно гастролировал вместе с родителями. С 12 лет начал играть в школьной рок-группе, в том числе на танцевальных вечерах и конкурсах молодых талантов. С 16 лет исполнял музыку собственного сочинения. Пытался поступить в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. Мухиной, но в итоге оказался в Училище культуры на факультете эстрадной и народной музыки. Был отчислен за участие в рок-группах, несовместимых с «советским образом жизни». 

С 1986 года был регулярным бас-гитаристом группы Александра Рикошета Аксёнова «Объект насмешек». С группой объездил весь СССР. Выпустив четыре альбома и являясь популярной группой рок-клуба, группа «Объект насмешек» распалась в 1991 году после первых зарубежных гастролей, которые прошли во Франции. 

В 1991–1992 годах жил во Франции, где работал над своим первым сольным проектом «4 Ветра». В 1992 году вместе с музыкантами «Объекта насмешек» снялся в фильме Рашида Нугманова «Дикий Восток». Фильм стал первой работой в качестве композитора кино. Именно в этот момент рождается группа Tequilajazzz. 

Официальным днём рождения Tequilajazzz считается 4 сентября 1993 года, когда группа впервые выступила на сцене клуба TaMtAm. Первый альбом «Стреляли?» был выпущен в 1994 году, после чего был подписан многолетний контракт с московской компанией FEE LEE. В рамках этого сотрудничества было выпущено семь альбомов (с 1995 по 2009 годы), в том числе альбом 1998 года «Целлулоид», композиции которого активно крутились на радио, а клипы на песни пластинки попадали в эфир ТВ. Группа стала одним из самых ярких рок-событий десятилетия. Несколько песен стали общенациональными хитами. 

В 2010 году Tequilajazzz приостановила активную деятельность до возвращения на сцену в 2017. В 2005 году Фёдоров собрал джазовую супергруппу Optimystica Orchestra, в которую вошли музыканты групп Markscheider Kunst, «Сплин», St. Petersburg Ska-Jazz Review, Spitfire, «Ленинград» и других. Группа выпустила три альбома и несколько синглов. 

В 2011 году Евгений Фёдоров представляет первый одноимённый альбом своего нового коллектива Zorge. В 2013 выходит вторая пластинка Zorge — «Что мы знаем о равновесии?» Последний на данный момент релиз группы – сингл 2017 года «Портал / До слёз». С 2012 года занимается мультимедийным проектом Mongoloid, многосерийным аудиосериалом в жанре антиутопии под музыку Zorge, с анимацией Александра Киселёва и текстами Евгения Фёдорова. 

Помимо рок- и джаз-музыки активно занят написанием музыки для кино. Является автором саундтреков более чем к 20 фильмам и сериалам. Автор музыки к четырем театральным постановкам. Большой фанат путешествий под парусом и экспедиций в горы. Воспитывает сына и дочь. Кошатник.