Александр Петросян: «Стою на дымоходе, жду заката»

Что стоит за фотографиями Петербурга, которые знает каждый? Сколько в них безрассудства, а сколько чёткого расчёта силы рук и быстроты ног? Почему полицейский для фотографа на крыше не так страшен, как лёд? Как снять зиму, если её нет, а надо? Где искать чуда, если его не видно ни с объективом, ни без? Фотограф и колумнист «Нового проспекта» Александр Петросян рассказал в интервью об особенностях петербургской фотосъёмки в зимний период.

— Обычно меня телевизионщики снимают в рубрике «прикольный чел». Вырос до уровня культуры (смеётся)?

И давно!

— На самом деле я просто не сразу выкладываю то, что снял. По разным причинам те или иные картинки я придерживаю до лучших времён, если это не работа, когда мне дают задание, или, как в случае с «Новым проспектом», нужно раз в неделю фиксировать происходящее.


Фото недели от 18 декабря 2020 года

Ну а что касается свежих зимних съёмок… Сами видите, что ситуация сейчас довольно сложная. Из-за известных событий с эпидемией всяческой движухи на улицах на порядок меньше стало. Если и в лучшие времена, когда мы с моим другом Мишей Огневым (фотокорреспондент «Фонтанки.ру». — Прим. «НП») ходили по городу в поисках сюжетов, мы вздыхали постоянно, что ничего не происходит и выставку таких фото надо назвать «Хроники города Уныльска», то сейчас и подавно…

То есть снегопад как союзник в поисках красот — это неправда?

— Конечно же, правда. Каждую секунду случается что-то красивое, наверняка случается и фантастическое. Но вот прямо сейчас далеко не факт, что удастся попасть в эту секунду и в это место. Есть такая фигня. Ты смотришь в окно: идёт снег. А он мелкий, или нет солнца, или даже пасмурно. И какой-то внутренний саботаж начинается. «Сейчас не очень эпично, не очень фотогенично», — говорит внутренний голос. Но бывает ситуация, когда реально нужно всё бросать и бежать снимать. Крупные хлопья пошли! Или меняется погода на глазах. То тучи, то солнце, то радуга. Феерия! А бывает уныло и серо, и ты думаешь, а есть ли запал? В обычные серые зимние дни КПД небольшой, людей на улице мало. За счёт природы и погоды особо ничего такого не выковырять… Поскольку сам стиль моей съёмки предполагает состояние «что вижу, то пою», в итоге получается просто много бесцельной ходьбы. С одной стороны, это неплохо для здоровья: 10 тысяч шагов, 20 тысяч шагов... Но с другой стороны, неэффективно. Как любому человеку живому, хочется действовать эффективнее: ты выбираешь моменты, когда снимать лучше. 

Другими словами, такого дня этой зимой пока ещё не было?

— Был очень классный момент, когда был первый снегопад. Такой мощный снежный запал. Мы публиковали на «Новом проспекте» фотографию с Ростральными колоннами из того дня.


Фото недели от 20 ноября 2020 года

Но именно на том снимке момент без снежного заряда. Со снегом я придержал. Там с Петром I очень хорошо. Вскоре опубликую. И это формально была осень, конец ноября. Но уже в декабре были очень классные дни, когда шёл лёд по Неве и светило солнце. Очень необычно было именно то, что именно в декабре в Петербурге редко бывает солнечная погода. А во-вторых, как правило, к этому времени крыши уже заснеженные или обледеневшие. Но в этом году крыши оказались довольно сухими. С большим удовольствием полазил. Никогда этого не делал так в середине декабря!

Крыши вообще дело небезопасное. Зимой так вообще улететь проще…

— Да. Я бы сказал, чудовищно опасно. На половине наших крыш петербургских вообще нет никаких ограждений. А когда на свежеоцинкованной крыше наледь, да ещё припорошенная снежком, заскользить ничего не стоит. Момент — и всё…

Был момент запрета самому себе зимой подниматься на крыши?

— Если, допустим, я и высовываюсь зимой из чердачного окошка, я сильно несколько раз думаю, стоит ли овчинка выделки. Но если вижу, что риск оправдан и он не очень высокий, я могу ещё подумать (улыбается). Но чаще я скажу сам себе: «Да ну на фиг». Опыта хватает. Я уже лет тридцать лазаю по крышам. Однако опытом бравировать нельзя: всё может перечеркнуть досадный случай, поэтому лучше перестраховываться.



Есть история потерь зимой? Упасть на тротуарах у нас часто не стоит ничего. С камерой в руках — это гарантированная трагедия. Техническая.

— Сделать новость «известный фотограф Петросян упал»? Этого не хочется! Надеюсь, не случится. Технику зимой не бил пока. Были разные случаи летом. Например, был случай, когда я снимал на крыше. Было очень оживлённо. Поставил объектив на дымоход, чтобы поменять на другой. В этот момент тебя кто-то позвал, ты повернулся, задел локтем, и объектив улетел прямо в дымоход… И я пошёл к жильцам этажом ниже, надеясь, что он у них в печке окажется. А это соседний дом с тем домом, где я сам живу. Напротив 30-го отделения милиции. В той квартире, которая вроде как с этим дымоходом, бабка мне сказала посидеть на кухне: «Сейчас разберёмся». Сижу жду. Приводит ментов. «Вот он, хватайте его!», — говорит им. Я опешил от такой подставы! «Что такое? Кто такой? Какой на фиг объектив?», — начинают ребята. Объясняю, что живу здесь же, что я фотограф, что на самом деле упал объектив. Они по тем временам оказались добрые. Пошли в отделение. Раздобыли там на длинной верёвке такой магнитный крюк. Вместе с ними стояли у дымохода, запихивали туда эту верёвку, пытались что-то выудить. В итоге вытащили старый башмак, какой-то мусор, а объектив там до сих пор лежит… Частный случай.

Каждый такой частный случай — минус две три зарплаты! 

— Ну да… Но к этому надо быть готовым. А когда, например, снимаешь акции протеста? Там менты просто бьют по камере. Вот там уже можно легко потерять не только объектив. Это дело такое, à la guerre comme à la guerre.



Зимний уличный протест — проклятье или, наоборот, восторг? Одно дело снимать, как винтят людей в футболочках на вечернем летнем солнце, совсем другое — в сугробах и темноте ловить звериный оскал полицейских и активистов. Мы встречались с вами в разные годы и там и там.

— Сегодня это уже теоретический вопрос. Настолько давно уже ничего не было такого у нас по-настоящему эпичного… То ли к счастью, то ли к несчастью, не знаю… Сейчас наступило время, когда нужно тренировать умение из ничего пытаться снять что-то интересное. И когда ты оказываешься в такой безнадёжной ситуации, как сейчас, когда традиционно не сезон, а при этом ещё и болеют все, надо просто перестать внутри себя муссировать мысль, что ничего интересного не происходит. Такие мысли приводят к тому, что именно так оно и случается. Наоборот, я теперь каждый раз выхожу на улицу абсолютно пустой, не думая о том, как же всё сложно. Я просто иду и знаю, что то, что мне нужно будет увидеть, мне стопроцентно будет показано. Так оно и случается (улыбается). 



  Ну а зимний протест — это скорее проклятье, чем восторг. Пока ждёшь, мёрзнешь же! И потом неудобно чисто технически. Я, например, считаю, что производителям фототехники, которые разрабатывают системы автофокусировки, надо проводить специальные тесты, которые, на мой взгляд, запредельно сложные для любой техники. Это когда сумерки уже довольно тёмные, ничего из освещения не зажглось, а полиция в своих серых или чёрных скафандрах быстренько кого-то винтит. Тёмно-серое в плохом освещении и так плохо видно, и даже у серьёзных репортёрских камер в такой ситуации промахи. Не получается кадр. А вдобавок ко всему ведь ты не можешь толком прицелиться, когда со всех сторон шуруют. Снимаешь на вытянутой руке в надежде, что потом кадра хватит, чтобы откадрировать нужное. Рулетка!



Мы нащупали неожиданную общность у фотографов и сотрудников МВД: и тем и другим крайне важно освещение. Ловят нужное.

— По сути дела, да. И тот и другой ловит! Но вот только каждый что-то своё (смеётся).

Самый быстрый зимний кадр и самый вымученный? Сколько приходится ждать с учётом зимних условий?

— Я очень не люблю долго вымучивать. Просто по своему складу характера. Может быть, у меня были какие-то считанные разы, когда я надеялся чего-то дождаться… Но часто такие задумки оказываются бессмысленной тратой времени — ничего не снял. У меня то, что ты должен снять, снимается сразу или не снимается вообще. А все вымучивания, весь этот «пот фотографа» — это от лукавого. Оно или даётся, или нет. Так в моём случае, по крайней мере. Лучший кадр — случайный. Вот вы нашли хороший задник. Ждёте, что появится кто-то яркий, кто мимо пройдёт. Это уже конструкция заранее предсказуемая. Она не несёт того эффекта, который радует тебя самого. Эффекта, когда само случайно сложилось.



Вас часто упрекают, что ваши карточки срежиссированы?

— Постоянно пишут «постановка», «фотошоп». Ну, это уже давно такая «классика жанра», что и говорить про это скучно.

Но ведь поначалу наверняка пытались объяснять?

— Пытался, конечно… Но это абсолютно бессмысленно. Зритель соглашается всегда только с самим собой относительно фотографии. И я уже давно в таких случаях предоставляю оппонентам полную свободу молотить по клавишам, а сам отхожу в сторонку. Я-то внутри себя знаю, как оно на самом деле (улыбается). Нет смысла тратить себя на это.

Можно периодически подливать масла в огонь своим комментарием, когда угасают страсти…

— Можно. Но для меня это не тот поединок, который приносит кайф. Я не тащусь от троллинга. Мне гораздо больше интересны другие вещи. И это знание пришло ещё в те времена, когда не было всеобщей жизни в социальных сетях. Было ведь такое время (улыбается). Первый такой опыт был, когда ещё был актуален ЖЖ. И уже был такой сайт photographer.ru. Там фотографы выставляли свои картинки, а все желающие писали комментарии. И я там кому-то написал под фото, что фотография хорошая, но не особо. Дальше перечислял, чего в ней, на мой взгляд, не хватает. А человек мне очень круто ответил так, что я запомнил на всю жизнь: «Да, это всё так. Но на самом деле главное, что мне самому нравится». Это вроде простое, но очень ценное знание. В итоге есть много людей, которые тебя хвалят и столько же ругают. Но главное, зачем ты всем этим занимаешься — чтобы ты сам в процессе получал удовольствие вне зависимости от оценок.



  Нынешняя зима у вас в профессиональном смысле уже какая по счёту?

— А я не уверен, что вообще профессионально снимаю. Я работаю в «Коммерсанте». Для них я профессиональный фотограф. Но 90% съёмок моих — это же не профессиональные задания, а чисто по приколу! Просто потому что это интересно мне самому. И в этом смысле профессиональной работы было с гулькин нос. Всю свою сознательную жизнь я не являюсь ни фотожурналистом, не профессиональным фотографом. Я просто любитель пофотографировать — такой у меня статус. Но вообще снимаю с 14 лет. Сейчас мне 55. Получается, что больше сорока лет я этим занимаюсь. Самое главное в такой марафонской дистанции — помнить, каким ты был в начале, каким ты начинал. 



Это помогает не выгореть. А выгореть за это время можно было очень много раз. И это очень просто — выгореть… А вот поддерживать в себе интерес — самое главное. Не сколько ты сделал крутых фотографий, а есть ли внутри ещё интерес. Важен кайф от того, чем ты занимаешься. Вот представьте, вы приходите в газету. Целый год вас гоняют на пресс-конференции снимать унылые лица, или одни и те же футбольные матчи, или любую другую регулярную фигню. И если долго делать за бабки то, что тебе самому неинтересно, можно элементарно сойти с ума. Скучно же!



Как мне подсказывают ваши коллеги-ветераны, у профессиональных фотографов есть такая мантра: «На любую уличную съемку в Петербурге надо одеваться в два раза теплее, чем когда просто идешь на улицу в принципе». Ваша мантра?

— Бывает, что надо куда-то быстро бежать, куда-то энергично лезть. И я делаю несколько иначе: одеваюсь как при обычной уличной ходьбе, но какие-то дополнительные курточку и свитер беру в рюкзак. И уже когда чувствую, что надо ждать, быстренько надеваю.

Лишний свитер не спасёт, если минус 20 на улице, а штаны не зимние…

— Штаны у фотографа по умолчанию тёплые. Шутки плохи. Самое суровое испытание опять же связано с высотой. Заберёшься на высокую крышу, а там жуткий ветродуй в компании с морозом. А при невозможности лишний раз пошевелиться из-за опасности улететь, замерзаешь очень быстро… И в такие моменты есть особый садистский момент. Стоишь на дымоходе, ждёшь заката, а из дымохода пахнет теплом, жареной курицей, чьим-то бытом… И ты думаешь, как же ты *****, холодно, можно упасть, а прямо здесь люди едят, и им хорошо…

Что же примиряет с реальностью в такие моменты?

— Азарт. Ты видишь классный красивый кадр. Это здорово разогревает изнутри в плане интереса. Но тёплые штаны нужны всё равно (смеётся). Такая у нас погода.



Самый смелый зимний кадр?

— Из последнего — это кадр, который я выставлял у себя в Facebook (принадлежит Meta Platforms Inc., — компания признана экстремистской организацией в РФ, деятельность запрещена). Там моя 9-я линия снята в створе. Зимой, как мы уже обсудили, скользко всегда и страшно. Но льда в этот раз не было. Я рассчитал, что точку для такого кадра надо искать где-то в промзоне на Уральской улице. Все чердаки были закрыты. Хотел залезть на какой-нибудь низкий флигелёк, но нашёл там лестницу, которая не дотягивается… Полный облом. Время уходит. Зашёл ещё в какое-то место. Поднялся по внутренней лестнице до верха, но там выхода на крышу не оказалось. Какая-то ширма висела, как в сказке про Буратино. Но мне показалось, что ширму просто так вешать не будут. Нырнул под неё. Там оказался какой-то коридор. И он привёл меня к какому-то чердаку. Из него я вылез на кровлю. Долго ходил вокруг. Всё не то. Заметил, что рядом рабочие строят ангар. Но пока они были там, приближаться было стрёмно. Затем они куда-то ушли на время, и я с помощью силы рук залез на этот ангар. По скатке без ограждений дошёл до места, где оказался просто счастлив. Такая красота! Быстро снял. Самое главное — умудрился быстро оттуда убежать. 



Не скажу, что это суперэкстрим, но полезно для внутренней бодрости. Все эти вылазки заставляют быть в форме, хотя бы чуть-чуть ходить в спортзал. Просто чтобы смочь подтянуться, когда это нужно, или убежать.

Вы ходите в спортзал, чтобы фотографировать?

— Мне просто нравится быть в форме (улыбается). Был такой эпизод. Мы залезли на краны, которые стояли возле строящегося тогда моста Бетанкура. Проходили молодые ребята, мои знакомые руферы, увидели меня, тоже залезли. В итоге они начали толпой маячить на эти кранах, что, конечно, стало заметно на фоне неба. Нас увидели какие-то чоповцы, окружили кран. А перспектива отсидки в отделении, пока установят личность, проверят документы, неприятная. В итоге нас ведут к их каморке, чтобы до прибытия наряда продержать там. И в какой-то момент охранники замешкались, и мы все побежали. Они за нами бегут. Я бегу с тяжёлым рюкзаком. Там телеобъектив. Мы упираемся в двухметровый забор. И незаметно для самого себя я через этот забор перемахнул. Причём раньше, чем молодые ребята-чоповцы. Сам от себя такого не ожидал! Подумал, что физкультурой заниматься хорошо. Но, вообще, в моём возрасте это уже несолидно… Глупо.

Мне раньше казалось, что когда мне будет столько лет, меня будут приглашать на съёмки, которые мне интересны, будут давать специальные разрешения на проход и подъём. Что меня будут, как уважаемого человека, ждать, чтобы я спокойно сфотографировал. Но на самом деле ничего этого нет. Никаких разрешений, ничего. Редакционная ксива, когда её показываешь, всегда вызывает только три варианта реакции различного рода охранников: «засунь её себе в задницу», «запихни в задницу», «затолкай в задницу». Сейчас статус сотрудника газеты совсем не тот, что был в 1986 году, когда я начинал профессиональную деятельность, и поэтому приходится партизанить, блин! 



Так у нас почти всегда, если хочешь хорошего и настоящего, надо партизанить!

— Конечно. Общая история. Вечная. Но что касается визитов в ментовку, то за эти годы не скажу, что много раз пришлось там посидеть. Случаев таких меньше, чем пальцев на руках. Тьфу-тьфу, все эти варианты были лайтовые. «Чё полез?!» «Я фотохудожник» — говорю. «Какой на хрен художник?! П***р, что ли?», — уточняют. «Нет. Вот у меня фото, открытки», — стараюсь быть понятным. «Кому это надо ваще?!» — продолжают интересоваться. «Красивый же город», — разъясняю. «Смотри-ка, чудик!» — дальше говорят между собой полицейские. Смотрят на тебя как на дурака и радуются. 

Но бывало и по-другому. 2014 или 2015 год. На Александра Невского залез на какой-то дом, чтобы снять закат. Оказалось, что это какая-то военная часть. Набежали военные. «Паспорт! Фотограф? Петросян? Сейчас мы тебя выведем на чистую воду!» — стараются, пугают. Сняли с крыши, пробили по базам. Ну нет состава преступления! Отпустили. В самом худшем случае могут потребовать удалить кадры с камеры. Но есть тысяча и одна уловка, как картинки можно всё равно сохранить даже при удалении (улыбается). Но эти секреты рассказывать нельзя. Вообще, история у меня богатая на эти темы.

Зимой винтили?

— Конечно. Как-то мы с приятелем перелезли на Адмиралтейские верфи. Полазили по кранам, поснимали виды. Это ещё до эпохи широкого внедрения коптеров… Слезли. 

Перебью. А какой смысл ползать самому, если уже есть коптеры?

— Я снимал с 2013 года на коптер вплоть до 2020 года. Раньше всё было свободно и открыто. Потом полиция начала докапываться о разрешениях на коптер. Пока законодательная база была незарегулирована, можно было, если мешают и не разрешают, отойти, запустить коптер и снять. Но сейчас в большинстве мест поставили глушилки, которые сбивают GPS. Управлять коптером стало намного сложнее. Он вообще может улететь и потеряться, или ещё, не дай бог, упасть кому-нибудь на голову. К тому же я всё что хотел снял тем коптером, который доступен. А вот коптера с зумом доступного по цене и при этом подходящего по качеству, пока нет. Некоторые варианты никак не снять кроме как самому. Большой телевик не поднимает ни один коптер.



Так вот, возвращаясь к верфям. Слезли с кранов. Едет машина охраны. Нас спалили, задержали. Пришлось травить байки, что пришли мы туда по льду. «Пейзажисты мы», — говорим. Ну, ведь действительно пейзажисты. На флешке пейзажи. Проверили, отпустили. Состава преступления нет. Но штраф дали — 300 рублей. 2013 год был. А сейчас штрафы уже тысячами измеряются. Могут чего и посерьёзнее теперь пришить.

Вообще, получается из рассказа, что я «злостный нарушитель». Нет, просто приходится снимать так, потому что официально через редакцию совершенно невозможно договориться о съёмках. Даже в случае с «Авророй», которая шла из дока в Кронштадте на место. Куда мы только ни писали запросы, чтобы нам позволили поднять на одну из высотных точек! «Коммерсант» вроде бы уважаемая газета, но везде отказ. А снимать-то надо всё равно. Приходится на свой страх и риск куда-то проникать… По идее, это ведь неправильно. Должны официальных фотографов пускать, мне кажется. 



Реальность у нас больше полицейская, чем художественная…

— Да… С другой стороны, многолетний опыт преодоления препятствий тоже идёт на пользу. Ты умудряешься в любой ситуации исхитриться, но снять.

Приходилось делиться радостью с полицейскими из серии «сделай меня красиво и потом пришли»?

— В июле этого года, когда был День ВМФ, я как раз проводил мастер-класс. Поскольку я понял, что с набережной снимать неинтересно, я решил залезть на один из домов с учениками. Вылезаем, радуемся, а там уже полиция дежурит: «На фиг отсюда! Ничего нельзя!» Оказалось, что полиция была на каждой крыше. Мы сначала залезли обратно в чердак. А потом я думаю, что шоу ведь уже начинается, и полицейские будут смотреть, чего уж тут-то бояться? Идём ва-банк, снова вылезаем. «Вы чё, не поняли?! На фиг отсюда!» — ругаются полицейские. А я им говорю: «Ребята, вы так классно смотритесь! Никто кроме меня не сделает вам отличные профессиональные фотографии на фоне кораблей. Давайте я вас сейчас сфотографирую, а потом пришлю». «Документы хоть есть?» — уточняют. «Да, документы с собой. Я фотограф». В итоге я поснимал и их, и корабли. Самое интересное — это полицейские на фоне кораблей. Но они очень меня попросили год не публиковать эти фотографии, и я дал им обещание. Они боятся, что их начальство накажет. Держу обещание. В следующий День ВМФ опубликую. Фотографии там забавные.



У меня камера с рабочим значением ISO всего лишь 400, а всё самое красивое в Петербурге зимой, особенно когда снега нет, только в темноте с новогодней иллюминацией. Что мне делать?

— (Пауза.) У вас такая камера? На самом деле это очень удивительно. Камеры с таким рабочим значением — это уже совсем древний раритет. Сейчас любой телефон гораздо круче в этом плане. Самое простое, что можно тут сделать, — купить камеру с рабочим ISO хотя бы 1600. Такие камеры сейчас очень дешёвые есть. Когда я свой первый цифровой фотоаппарат купил, это был 2003 год. Canon EOS 10D. Уже тогда у него ISO было 800. В самом крайнем случае можно подбирать светосильную оптику, которая позволит снимать даже на 400. Но светосильная оптика настолько же дорогая, насколько дороги современные камеры с хорошим рабочим ISO. Как ни крути, придётся потратиться на более современную технику, которая расширяет твои возможности…



Открою секрет. Этот вопрос — это была попытка того самого троллинга от вашего коллеги по «Коммерсанту», шефа питерской фотослужбы Александра Корякова.

— Я так и понял! Странно, что он так решил меня приколоть. Обычно пытаются троллить фразой «правда ли что все ваши фотографии голимая постановка и унылый фотошоп».

Коряков тоньше работает!

— Хоть что-то новенькое (смеётся)!

Часто у вас рабочее соревнование с коллегами по цеху?

— У меня вообще никаких соревнований с друзьями нет. Каждый человек ценен по-своему. Если ты сам себе ценен, то тебе нет нужды сравнивать себя с кем-либо. Все другие. Все разные. Пусть сравнивают критики, те, кто живёт составлением рейтингов. Мне же просто интересно делать своё дело — и всё.

Если на летней фотографии залог успеха — ребёнок или собака, а лучше оба сразу, то кто на зимней?

— Это приводит нас к стандартной теме, что есть «задник», а есть «передник». Обычно все лучшие фотографии — это так называемые «бродилки». Бродилки, когда кто-то колоритный идёт мимо чего-нибудь более-менее подходящего. Если так смотреть, то всё становится скучным и пресказуемым. Только лишь случай, ситуация, персонаж, которые немного наперекосяк этим стандартным рассуждениям врываются в твой кадр — вот тогда есть шанс сделать картинку, которая тебя самого удивит. Иначе будет просто бабка с собакой. Набор штампов. Зимой или летом — это уже неважно. Иной раз уже палец сам не нажимаешь, потому что видишь то, что миллион раз видел.



Как сфотографировать зиму, если снега нет?

— Зима — это ведь не только снег, тем более в Питере (улыбается). У нас это часто «сто оттенков серого», уныние, безвременье. Зима — это и состояние людей, и общая атмосфера. Это совсем необязательно снег. Я не уверен, что нужно фотографировать зиму специально. Конечно, если нет редакционного задания «сними нам зиму!»



Задание дали, снега нет. Что делать?

— Снимаешь зиму без снега! Стандартных схем нет. Есть стандартные диалоги с Коряковым. «Иди снимай зиму», — говорит он мне. «Саня, сейчас снимать нечего», — отвечаю. «Ну сними мне хоть что-нибудь», — не сдаётся он. «Опять снимать ёлочные игрушки и снеговика на Невском? Уволь, Саня! Миллион раз это делали. У меня творческий кризис, всё», — говорю. И Саня понимает, что я снимать стандарт не буду.



И как договариваетесь в такие моменты?

— У меня хороший начальник. Он уже давно рукой махнул. Понимает, что спорить бесполезно. Это же давняя история. Когда я только пришёл в газету, мне говорили, что надо так и вот эдак, а я всегда протестовал. Мне интересно снимать то, что мне интересно. Постоянно меня пытались уволить, скандалы. Но потом каким-то чудом они поняли, что я делаю нечто более интересное, чем то, что они хотят от меня. В итоге мы пришли к такому компромиссу. Я делаю то, что хочется мне. Не люблю заданность. Любые рамки — враг творчества.



Если не секрет, фотография с обретением поклонников становится более прибыльной работой?

— У меня нет большой аудитории, которая могла бы приносить деньги. Сейчас у меня в Instagram 143 тысячи подписчиков, но активных из них не больше 2,5 тысяч. А тех, кто комментирует, ставит лайки, ещё меньше. Прибыли начинаются у блогеров-миллионников. Ну а так даст тебе кто-то немного денег раз в квартал за то, что ты прорекламируешь что-нибудь… Это копейки всё. Все же знают, что фотография, которой занимаюсь я и мои коллеги, это не та профессия, в которую идут ради денег. Это чисто ради кайфа.

Но косвенно же вы получаете эффект, когда к вам записываются на мастер-классы как к известному фотографу с узнаваемым почерком?

— Ну да. Но нет очереди с листом ожидания. Желающих преподавать фото очень до фига и больше. А простой человек не может разобраться, кто из предлагающих такие услуги компетентен и достоин, а кто нет. И поэтому потенциальный ученик клюёт на уловки SMM, рекламы. Это нормально. Но я свою работу делаю честно. Те, кто приходят заниматься ко мне, узнают про моё видение фотографии. Почти никто не жаловался (улыбается). Был один человек. «Вы нам столько наговорили всего. Но, честно говоря, я так и не понял, как сделать хорошую фотографию», — заявил мне. Я ему честно ответил, что и я тоже до сих пор этого не знаю, иначе я бы не делал каждый день столько плохих кадров. Хорошая фотография — это всегда какое-то чудо.



Прошу прощения за личный вопрос, но я давно хотел спросить у вас про зрение. Я знаю, что у вас есть с этим проблемы. Как вы справляетесь? 

— Это не секрет. И это тоже про чудо. Я уже двадцать лет инвалид по зрению. Ситуация действительно очень сложная… И лучше не становится. Но, то, что я эти двадцать лет умудрился поснимать, как не считать чудом? Реальное чудо. Если чудо есть — вот же оно, то глупо в него не верить. А если верить, то можно надеяться, что оно какое-то время ещё продлится. В любом случае нет смысла вешать нос. Просто живёшь каждым днём, радуешься дню, который есть, не загадывая надолго вперёд. Мне такой подход к жизни ближе (улыбается).



Николай Нелюбин специально для «Нового проспекта»

Справка «Нового проспекта»:

55 лет. Родился во Львове в семье композитора и певицы. В детстве занимался фортепиано. Интерес к фотографии проявился в 14 лет после получения на день рождения фотоаппарата «Смена-8». Окончил Ленинградское культпросветучилище, отделение кино-фото, затем — Институт культуры по специальности «организатор-методист культурно-просветительской работы самодеятельного кинофотообъединения». С 1986 года работает фотографом. Работал в многотиражках. Профессионально фото занимается с 2000 года. С 2003 по 2009 работал в газете «Мой район». С 2010 — сотрудник «Коммерсанта». Публиковался в изданиях Newsweek, National Geographic, GEO, «Русский репортёр», «Огонёк», «Деньги», «Власть», «Известия», «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «Деловой Петербург» и многих других. Лауреат множества российских и иностранных профессиональных премий. Вместе с супругой воспитывает четверых детей.

Все фотографии Александра Петросяна для «Нового проспекта» доступны здесь.

В оформлении использованы фото из личного архива и Facebook (принадлежит Meta Platforms Inc., — компания признана экстремистской организацией в РФ, деятельность запрещена) Александра Петросяна