«Выключить хабаровский протест, как свет в комнате, не получится»

В эту субботу, на 92-й день протестов в Хабаровске, власть впервые применила к протестующим силу. Очередную акцию протеста разогнали при помощи бойцов ОМОНа. «Новый проспект» поговорил с политологами из Хабаровска и Москвы о том, как хабаровчане восприняли этот сигнал, чем жители Хабаровского края отличаются от остальных россиян и нужна ли им их поддержка. 

Хроника событий: 
9 июля. Ранним утром задержали губернатора Хабаровского края Сергей Фургала. Ему предъявлены обвинения в организации покушения на убийство бизнесмена и убийстве еще двоих предпринимателей. В то же утро он был отправлен в Москву. 

11 июля. Жители края вышли на несанкционированные митинги. Протестовали в Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, Николаевске-на-Амуре, Бикине, Советской Гавани. Требовали или вернуть губернатора, или перенести судебный процесс в Хабаровский край. 

20 июля. Президент России отстранил от должности Сергея Фургала «в связи с утратой доверия». И назначил врио — Михаила Дегтярёва, депутата Госдумы от ЛДПР.
 
22 июля. Дегтярёв прибыл в Хабаровск.

22 июля — 10 октября. В городах края продолжаются мирные акции протеста.   

10 октября. В 12:00 перед зданием краевого правительства начался очередной несанкционированный митинг. Участники говорят о потасовке с полицией. Спустя полчаса митингующие отправились по традиционному маршруту: по улице Карла Маркса и обратно по улице Ленина. На площадь митингующие вернулись в 13:40. В 13:55 начали разбивать палатки на газоне перед зданием краевого правительства. В 15:00 к ним вышли бойцы ОМОНа и применили силу. Пострадали несколько человек. Галина (одна из демонстрантов) упала, ударилась головой и потеряла сознание, Андрей, водитель агитационного автобуса («фургаломобиль»), получил удар электрошокером в область сердца. Обоим понадобилась медицинская помощь. Еще одному протестующему в драке сломали нос. Один из бойцов ОМОНа перешел на сторону участников митинга, бросив под ноги полиции награды за участие в боевых действиях. Задержан ФСБ. Вечером 10 октября в 20:00 хабаровчане снова вышли на митинг

Собеседники «Нового проспекта»:
Константин Бубон (Хабаровск) — политический комментатор, в качестве адвоката защищал задержанных на несанкционированных митингах.




Александр Кынев (Москва) — политолог, специалист в области региональных политических процессов России и стран СНГ.


Александр, Константин, в эту субботу власти впервые перешли к силовому подавлению протестов в Хабаровске. Что это значит и к чему может привести? 

Александр Кынев (А.К.):
— Это значит, что власть к этому давно готовилась. 10 октября 2020 года в Хабаровске был организован тест для протестующих. Силовики, заметьте, приступили к разгону демонстрации в самом конце, когда люди уже расходились. ОМОН все это время сидел в засаде за зданием краевого правительства. Что это значит? Силовым разгоном управляли из краевой администрации. Уверен, сценарий этого действа был написан давно. 


На фото: бойцы ОМОНа возле здания администрации.

Что касается политической репутации власти, на мой взгляд, Михаил Дегтярев, нынешний врио губернатора Хабаровского края, совершил политическое самоубийство, хотя, возможно, и терять ему нечего, так как он изначально не вписался, мягко скажем. Уверен, трехмесячный мирный пикет силой остановить невозможно. Наоборот, он явно продолжится. Это явный знак. Солидарность и массовость — главная защита всех протестующих. Российская практика показывает: власть готова давить лишь слабых. Если общество этот вызов проглотит, то его будут давить сильнее. 



Константин Бубон (К.Б):
— Не проглотили. В тот же день вечером 300 протестующих вновь вышли в пикет.

А.К.:
— До последнего момента хабаровские протесты носили характер свободного творчества. После вмешательства ОМОНа сценарий изменится. Протест должен стать продуманным, но, возможно, станет более радикальным по содержанию. При этом протестующие должны действовать с осторожностью, защищая себя и других. 

Как Кремль реагирует на митинги? 

А.К.:
— Никак. Делает вид, что в Хабаровске ничего не происходит. И спускает на региональный уровень задание прекратить массовые митинги. 

К.Б.:
— Те, кого вы называете действующей властью, происходящее в Хабаровском крае игнорируют. Врио губернатора Хабаровского края, может показаться, не знает о митингах под зданием краевой администрации. Но недели две назад он призвал полицию «навести порядок» в городе. Значит, о протестах знает, но игнорирует.

Наводнение или коронавирус может остановить митинги?

К.Б.:
— Нет. Ни наводнение этим летом, ни безостановочная борьба с распространением коронавируса не оказали никакого существенного влияния. 

А.К.:
— Я смотрю на все эти причины с большим скепсисом. В Белоруссии участвует в акциях огромное количество жителей страны. Да и у нас по общей статистике смертности (если сравнивать за последние 5 лет) гигантского скачка нет. И хабаровчане, которые всё лето выходят «кормить голубей», тоже не видят аномального скачка заболеваемости. Так что я не вижу причин для отказа от политической борьбы. 



Как меняются лозунги митингующих? 

К.Б.: 
— Требования и правда очень пёстрые. Главное: хабаровчане требуют освобождения Сергея Фургала, экс-губернатора Хабаровского края. Есть те, кто требует отставки врио губернатора Михаила Дегтярёва или отставки Путина, кто-то выражает солидарность с Алексеем Навальным, с народом Беларуси. Лозунги постоянно меняются. Например, гибель Ирины Славиной не осталась незамеченной, ее акт протеста тоже поддержали плакатами. Довольно много лозунгов правозащитного толка. Например, о прекращении давления на фигурантов уголовного дела Сергея Фургала, об освобождении конкретных участников демонстраций.

Почему именно в Хабаровском крае случился многомесячный митинг? Чем хабаровчане отличаются от других россиян?

А.К.:
— Я в Хабаровске был много раз. Последний раз — через две недели после ареста экс-губернатора Сергея Фургала. У меня нет четкого и однозначного ответа, почему этот многомесячный митинг случился именно в Хабаровском крае. Я не знаю, что именно послужило спусковым крючком для него, потому что причин несколько. 
Первая: в Сибири и на Дальнем Востоке никогда не было крепостного права. Здесь — в Хабаровске, Якутске и Владивостоке — всегда жили вольнодумцы. На Дальний Восток предки этих людей пришли раньше, чем появилась государство. Это территория политической миграции. 
Вторая причина: Дальний Восток и в 2020 году сохранил статус «зоны выживания». 
Третья: Хабаровский край — приграничный регион: Китай с другой стороны реки, рядом Япония, Корея, недалеко США. И поэтому жители края ориентируются не только на внутрироссийскую идеологию, но и примеряют на себя чужие, в том числе и политические, ценности. У живущих на приграничных территориях — что в Хабаровске, что в Калининграде, что в Санкт-Петербурге — кругозор всегда шире, они всегда более открыты и более активны. 
И еще один немаловажный фактор. В 90-е годы вся большая политика происходила или в крупных городах, или в городах — научных центрах, или на пригранично-транзитных территориях. 
Конечно же, это неполный перечень. Есть субъективные особенности, например, личность руководителя региона и неадекватность федеральных политиков. В какой-то момент протестные настроения в регионе выплеснулись из кухонного формата и вывели людей на главную городскую площадь. Обратите внимание, протестуют перед зданием краевой администрации на площади Ленина (сейчас ее называют площадью Свободы) и ходят с плакатами по улицам, по которым правильными колоннами маршируют в дни государственных праздников.  

К.Б.: 
 — Развитие общества на Дальнем Востоке началось не в июле 2020 года, а намного раньше. Но на современной политической карте России Хабаровского края нет и никогда не было. И, думаю, он не появится там и в будущем. Если хотя бы десять минут говорить с жителем края о политике, то разговор обязательно придет к отсутствию электоральной значимости Дальнего Востока в федеральной повестке. Всё население Хабаровского края (не исключая стариков и младенцев) составляет примерно 1,3 млн человек. Это один район Москвы. Получается, любое голосование Дальнего Востока по федеральным вопросам растворяется без остатка в голосовании обеих столиц. Электоральный потенциал всегда был мал, и он не увеличится от этих протестов. 

Но как хабаровчане смогли объединиться в отсутствие явного лидера?

К.Б.:
— Люди вышли на центральную площадь города, чтобы услышать ответ на главный вопрос: почему задержан губернатор, который победил на честных выборах. Но власть страдает тяжелой формой глухоты, поэтому люди и выходят каждую субботу. В будни тоже, но число протестующих несколько меньше. Центра управления этими процессами нет. Люди договариваются друг с другом: однажды договорились отдохнуть один день, но об этой договорённости слышали не все, поэтому митинг все равно состоялся.

А.К.:
— Повторюсь, Хабаровск — территория выживания. Люди выживают, если объединяются и помогают друг другу. Дальний Восток — это не просто территория, это среда, которая способна самоорганизоваться. Многие российские политики этот момент недооценивают. Фургал — типичный дальневосточник и нетипичный российский губернатор. Такие политики — с харизмой и эмпатией — есть где-то в Америке. Но в России таких нет. Фургал — чиновник, не потерявший человечности. Он был способен сопереживать и сочувствовать. Назовите мне еще хоть одного такого же российского чиновника? 



А его коллега по партии Михаил Дегтярев? Решение назначить на должность врио однопартийца Фургала было ошибочным?

А.К.:
— Да при чем здесь ЛДПР!? Михаил Дегтярев — это абсолютная противоположность Сергею Фургалу. Говорящая кукла не только без эмпатии, но и без признаков настоящей эмоциональности. Он просто карьерист. Сейчас врио губернатора с помощью СМИ рассказывает о росте собственного рейтинга, но в силу своих умственных и морально-нравственных особенностей он не может быть популярным политиком, антирейтинг его зашкаливает. Поймите, нет такого количества идиотов в Хабаровском крае, чтобы Дегтярёв смог заменить Фургала.  

К.Б.:
— Наверное, трудно найти двух настолько разных политиков, как Сергей Фургал и Михаил Дегтярёв. Но здесь именно такой уникальный случай: между ними нет сходства, которое имело бы значение для хабаровчан. Избиратели края изучили политическую биографию засланного из Москвы врио, его законотворческие инициативы, среди которых было, например, безумное предложение о запрете хождения доллара. Портрет дополняет также специфическая манера общения. На сегодняшний день утвердить его во власти можно только насилием.



Организатора митингов звали за стол переговоров с действующей властью. Почему же протестующие не выбрали парламентера?  

К.Б.:
— Власть никого ни на какие переговоры не приглашала и не приглашает. Если бы речь действительно шла о настоящих переговорах, а не их имитации, я думаю, нашлись бы люди, которые сели бы за этот стол. 

А.К.:
— Насколько я понимаю, краевая власть не звала на переговоры, а искала способ наказать назначенного лидера. Дегтярёв попытался превратить эту акцию в собственную пиар-компанию, которая ожидаемо провалилась: он придумал встречу, объявил о наказании и удивился, что никто добровольно на заклание не пришел. Это обычная манера российского чиновника —создать видимость бурной деятельности. Чтобы процесс переговоров с протестующими стартовал, достаточно было выполнить требования, но власть страдает глухотой.  

Есть ли, на ваш взгляд, лидер хабаровских протестов? 

А.К.:
— Не знаю ответа на этот вопрос. Если он и есть, то, наверное, сидит в СИЗО. 

К.Б.:
— Выдвигать лидера смысла нет — он приговорит себя к смерти в юридическом или даже в прямом смысле. 

Сына экс-губернатора Фургала неделю назад задержал следственный комитет. Ему предъявлены обвинения в организации митингов.  Вы что-нибудь знаете об Антоне Фургале?

А.К.:
— Я лишь неделю назад увидел его на YouTube. (Смеется.) Он выглядит очень наивно. Мы все понимаем: он не может быть организатором митингов. С другой стороны, когда нападают на родственников, это воспринимается как взятие заложников. Я не знаю ни одного случая, когда бандиты смогли бы добиться исполнения своих требований. Давайте вспомним, остановил ли арест Олега Навального его брата Алексея? 



Фото : Антон Фургал / Instagram

К.Б.:
— Хабаровчане на протяжении 90 дней протестов сохраняли мир и добродушие, несмотря на провокации со стороны властей. Две недели назад судебные приставы предприняли попытку арестовать «фургаломобиль», но хабаровчане отбили его, и автомобиль по-прежнему сопровождает колонну. Власть задерживала участников пикетов. Всем предъявляли обвинения по статье 20.2 КоАП РФ (нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования. — Прим. ред.). Но протестующие оплачивают штрафы сообща. Суды, на мой взгляд, занимают относительно мягкую позицию. По моим оценкам, самое частое наказание — штраф, но в некоторых случаях его размер достигал 150 тысяч рублей. 

Важна ли для Хабаровска поддержка россиян? 

А.К.
— Для любого человека важна поддержка. Человек хочет быть услышанным и понятым. Уверен, у хабаровчан поддержка есть. Просто год у нас полон испытаний: каждые две недели — очередной политический или экономический взрыв. В огне Белоруссия, и общество отвлеклось на это событие. Потом отравление Навального. Спасали его всем миром. Но тут — война в Карабахе, беспорядки в Киргизии. Сейчас под пристальным вниманием экологическая катастрофа на Камчатке. Но это не значит, что россияне забыли про Хабаровск. 

К.Б.:
— Поддержка россиян для хабаровчан очень важна. Но здесь следует сделать одну оговорку. Участие хабаровчан в митингах — это искреннее движение души. Когда люди выходят «от себя лично», от души, то на первый план выходит их личная позиция, а не мнение жителей других регионов. Как мы видим, телевидение умалчивает о происходящем, но это никак не сказывается на настроениях участников митингов. Конечно, хабаровчанам очень приятно сознавать, что они не одиноки в своём стремлении к свободам, к демократизации страны, к справедливому правосудию. Но они вышли на улицы тогда, когда сами сочли это важным, и уйдут с улиц тогда, когда сочтут это нужным. Жители других регионов вправе выражать свою солидарность в любой доступной форме — им самим это нужно в той же степени, что и нам, потому что заявленные ценности общие для всех.



Что должно произойти, чтобы хабаровчане перестали «кормить голубей»?

К.Б.:
— Когда-нибудь митинги, конечно, прекратятся. Не могут же люди ходить вечно. Наихудшим в политическом отношении будет вариант, при котором люди «просто разойдутся», так и не получив никакой реакции от властей. В этом случае конфликтная ситуация будет просто законсервирована на будущее.

А.К.:
— Еще в пятницу я предполагал, что протестные настроения стихнут зимой. Хабаровск — город не самых благоприятных климатических условий, и желающих выходить на продуваемую со всех сторон площадь будет значительно меньше, чем летом. Но после силового разгона демонстрантов, уверен, ветер и холод протест не остановят. Возможно, зимой будут выходить только по выходным, но будут. Выключить хабаровский протест, как свет в комнате, не получится. 

В конце концов федеральная власть будет вынуждена убрать Дегтярёва. В сентябре будущего года его просто не допустят к выборам. Что касается судьбы Фургала, протестующие уже даже не требуют его освобождения. На мой взгляд, в этом году только два человека смогли сделать качественный скачок в формировании политического капитала — это Сергей Фургал и Алексей Навальный. У нас в стране вообще можно стать знаменитым лишь после того, как пострадал от несправедливости «царя». Теперь главный вопрос — как Навальный и Фургал этот актив капитализируют. Как и когда. 

И как это может произойти?

А.К.:
— Ну, например, это произошло в Киргизии. Новым премьер-министром стал Садыр Жапаров. До этого назначения он больше трех лет провел в тюрьме. Он еще сидел в тюрьме, а протестующие уже потребовали назначить его премьер-министром. Или вот СССР, 1987 год.  Бориса Ельцина лишили поста первого секретаря Московского горкома КПСС. Кто-нибудь тогда мог себе представить, что он спустя каких-то четыре года будет руководить целой страной? 

А может, хабаровский протест — это протест ради протеста? Сто дней митингуют и ничего не происходит! 

К.Б.:
— Смешно сводить сложно устроенные процессы к этому куцему определению «протест». Я не могу предсказать все итоги протестного сезона — 2020 хотя бы потому, что протест не завершен. Минимальным видимым следствием станет рост числа политиков и активных общественных деятелей. Я сочту такой результат большим шагом вперёд и скажу, что оно того стоило.

А.К.:
— Не бывает протеста ради протеста. Всё имеет значение. Есть такой фильм: «Дьявол носит Прада». Главная героиня в этом фильме жалуется на крах в личной и профессиональной жизни, и коллега отвечает: «Не забудь сказать мне, когда у тебя всё станет совсем плохо. Это верная примета к повышению». Хабаровский протестный опыт имеет колоссальное значение для всей России. Пока люди готовы говорить о своих политических настроения, общество живет. «Грязная война» в Аргентине, например, закончилась в 1983 году. Прошло почти 40 лет. И все эти годы практически каждый день у резиденции президента стоят пикеты. Протестующие требуют наказать убийц и найти пропавших без вести. Это идет почти 40 лет, и ничего (пока) не меняется. 

Друзья Ирины Славиной, которая покончила собой в Нижнем Новгороде неделю назад, пишут: она остро переживала, что люди в ее родном городе пассивны, не занимают такую активную позицию, как в Хабаровске и Белоруссии. Изменится ли активность россиян в ближайшее время? 

А.К.:
— Настроения уже меняются: взрывается то в одном месте, то в другом. Недовольство властью достигло критического уровня. Жизнь ухудшилась у большинства россиян. И будущее страшнее настоящего. Власть не может ситуацию стабилизировать, вместо этого она запугивает, запугивает и запугивает. Но управлять людьми, находящимися на грани нервного срыва, невозможно. Сочетание агрессии и депрессии — это очень взрывоопасная смесь. На мой взгляд, и митинги в Белоруссии, и хабаровский протест, и даже гибель Славиной — это свидетельства психологических срывов общества. Собака, если ее зажать в углу, в конце концов бросается на обидчика. 

Фото предоставлены участниками протестов в Хабаровске.
Фото на главной странице: Игорь Волков/Коммерсантъ