Партнер «Ивановы и партнеры» Ксения Иванова — за круглым столом «Private Wealth. Семейное и наследственное право».
Действительно, у нас появились новые проекты в этом году, бизнес реагирует на изменения законодательства. Бизнес в связи с усложнением процедуры легализации капитала начал использовать новый инструмент, который законодатель дал ему в руки, — это наследственный фонд. В прошлом году мы обсуждали этот инструмент только в теории, еще не зная, как он будет применяться на практике. Теперь могу сказать, что мы попробовали.
У нас сформированы уже два наследственных фонда: один в Москве, другой в Петербурге. И да, это пользуется популярностью, но только у тех, кому точно некуда деваться.
Причем один из наших фондов — некоммерческий. И эти люди как раз будут, полагаю, первыми, кто испытает его действие на себе. Это семья, где оба родителя умирают от рака. Они знают, когда это все случится, сколько им осталось времени, и что они ничего с этим не смогут поделать. У них остаются несовершеннолетние дети, и вопрос защиты благополучия этих детей стоит весьма остро. Мы сформировали для них наследственный фонд, пока что он не реализован — он создается уже после смерти наследодателя. Механизмы оформлены нотариально, но физически пока не существуют, потому что люди, к счастью, еще в здравии. Но то, что придумал законодатель, — наследственный фонд, как и совместное завещание супругов — это в принципе хорошее новшество. И будем надеяться, это заработает.
Еще одно интересное веяние — это отказ от российского гражданства. Даже на такую меру идет бизнес, чтобы не легализовывать в России свои капиталы. Ну и, конечно, усилили свою роль брачные договоры, завещания и так далее. Когда-то они выводили капиталы в Швейцарию, теперь приходится делать все это на территории Российской Федерации. И у нас уже есть один брачный договор по швейцарскому праву, заключенный на территории РФ. Так как мы не можем заключать договор вне России, но считаем, что имеем право заключить здесь договор по праву другой страны.
Правда, существует риск оспаривания такого договора, и, возможно, мы с этой проблемой еще столкнемся в суде. Но те вещи, которые важны для клиентов — как, например, вопрос распределения долей в собственности супругов — они не могут быть реализованы по российскому праву. Кроме того, есть вопрос подсудности спора: многие бизнесмены стараются уйти от рассмотрения личных вопросов в российском суде, которому они по-прежнему не доверяют. И в принципе у них есть к этому основания, в первую очередь из-за нестабильности судебной практики. Коллеги меня поддержат: даже если по какому-то вопросу есть постановление Пленума Верховного суда, это не значит, что завтра Верховный суд не изменит свое мнение по этому же вопросу. А семейное право — оно настолько неоднозначное, что даже при кажущейся одинаковости двух ситуаций решение может быть по ним диаметрально противоположным. И когда ты просчитываешь риски оспаривания завещания или брачного договора, ты всегда понимаешь, что практика может измениться, и какие-то риски ты можешь не учесть.
Впрочем, здесь есть еще один момент: недавно было постановление Верховного суда по поводу юрисдикции спора, в котором он указал, что спор о разделе недвижимого имущества супругов за рубежом является российским семейным спором, а вовсе не зарубежным спором о недвижимости. То есть наш российский суд должен разбираться с вопросами недвижимости, находящейся в другой стране. Я считаю, это круто, я советую это поддерживать, потому что не у всех есть возможность судиться в другой стране.
Еще одна история, которая появится у семейных юристов, — это наследование санкционного имущества. Никто пока не знает, каков порядок этого наследования, кому оно будет принадлежать. Пока еще нет таких у нас людей, которые, находясь под санкциями, умирали, но рано или поздно они появятся — вряд ли санкции снимут раньше. А список людей, попавших под санкции, растет. И вот вопрос, как будут их наследники наследовать санкционное имущество, — он открытый. И нам надо уже сейчас думать, как это делать. Россия вроде бы придумала: просудитесь по своему поводу в России. Но просудимся — и что дальше? Судебные решения российских судов в отношении имущества, которое арестовано под санкциями, едва ли будут исполняться. Другой вопрос: санкции распространяются ли на наследников? Но и третий тоже: наследники имеют право на имущество, нажитое законным путем. В московском офисе у нас уже появляются запросы от клиентов на эту тему.
Другие спикеры этого круглого стола:
Константин Зиятдинов, партнер «Прайм Эдвайс»
Максим Нозин, партнер General Invest
Ирина Иванова, адвокат Международной коллегии адвокатов
Анна Сенаторова, старший юрист «Дювернуа Лигал»
