Безумству храбрых поем мы песню. Какую цену приходится платить за счастье быть свободными
Александр Миридонов / Коммерсантъ
В предыдущей колонке мы рассмотрели соотношение политики и экономики, определив доминирующее в этом тандеме положение политики, ее первичность и решающую роль в жизнедеятельности социума. Затронутая тема приподнимает завесу над одной из самых сокровенных тайн политики, раскрывающей одну из ее ключевых функций. Отметим, что в рамках политической психологии проводится анализ шести таких функций, определяющих «фоновый» уровень политики. Это мобилизационная (ресурсная), прецедентная и прогностическая функции, категория целеобразования в политике, политика в системе жизнеобеспечения общества и ключевой вопрос политики. Остановимся подробней на анализе и понимании ключевого вопроса политики.
Политика дает собственный специфический ответ на основной вопрос мироздания и всего человеческого бытия, ответ, которому посвящены труды, мысли и идеи философов, писателей и поэтов. Этот вопрос формулируется очень просто, при том что ответ на него чрезвычайно сложен. Он звучит следующим образом: что такое человек? Поиском ответа на этот вопрос занимались и занимаются выдающиеся умы человечества. Именно это имел ввиду Ф.М. Достоевский, вкладывая в уста Родиона Раскольникова ставшее классическим «тварь я дрожащая иль право имею?»
Политика в каждое конкретное политическое время дает собственный ответ на вопрос «что такое человек», ответ на который находится в широчайшем диапазоне: от человека как собаки, животного, до человека как представителя Бога на земле, созданного по его образу и подобию. В первом случае человек представляется существом неактивным, безответственным, не умеющим принимать взвешенные решения, требующим постоянного и жесткого контроля со стороны политики. Его жизнь и здоровье практически ничего не стоят и, как у дворовой собаки, не представляют никакой ценности.
Противоположный полюс — человек как Бог на земле — определяет совершенно другое отношение к нему. Это высшее существо, чья жизнь и здоровье, знания и жизненный опыт представляются для государства главной ценностью. Это существо не требует постоянного контроля со стороны политики и государственной машины, так как контролером для него выступают такие порядком подзабытые понятия, как честь, честное имя, совесть, ответственность перед собой, своими детьми, родными и близкими, перед друзьями и коллегами, перед памятью предков и т. д.
Назовем получившуюся конструкцию условно «психологический портрет человека».
Естественно, что на понимание получившейся конструкции оказывает влияние огромное число факторов. Они могут иметь как объективный, инвариантный, так и субъективный, вариативный характер. К объективным факторам относятся история, культура, традиции, сложившиеся нравы и т. д. К субъективным — доминирующая политическая идеология, политическая система, блоки носителей власти, определяющие всю систему политических отношений в обществе, и т. д.
В соответствии со сформулированным для себя ответом на вопрос «что такое человек» политика определяет размерности жизненного пространства как отдельного человека, так и различных социальных, возрастных и профессиональных групп и всего общества в целом. Выделяются четыре размерности жизненного пространства: физическое, экономическое, правовое и информационное.
А далее начинается интересное. В политической психологии совершенно разное содержание имеют понятия «жизненное пространство» и «свобода». Жизненное пространство определяется «психологическим портретом человека», который, как было сказано выше, подразумевается политикой в соответствии с ее основными идеологическими постулатами и формируется всей системой воспитания, образования, всей системой принятых общественных отношений. Четыре упомянутые размерности жизненного пространства определяют то, как человек должен себя вести, во что одеваться, какие иметь хобби и увлечения, что иметь в собственности, где и как работать, набор и соотношение прав и обязанностей, возможность получения и распространения информации и т. д. Это те рамки, в которых должен находиться каждый из членов общества в соответствии с формируемым политикой его социальным и психологическим портретом.
Но не все люди согласны с теми ограничениями, которые им ставит политика. Они не хотят находиться в тех рамках, в которые их загоняют. Для них доминирующим становится понятие свобода, тесно связанное с ключевой психолого-политической категорией «счастье».
Существуют сотни определений понятия свободы, но мы приведем только два, которые наиболее близки для политической психологии.
С.Л. Рубинштейн определял свободу как «выход за пределы заранее заданной ситуации». Заранее заданная ситуация — это те размерности жизненного пространства, которые определенны и заданы политикой и ее ключевыми постулатами. И только тот, кто стремится выйти за ее пределы, расширить заранее заданную размерность пространства, может быть и считаться свободным.
Ф. Фукуяма определил свободу как «право человека иметь собственное мнение о жизни, смысле жизни, Вселенной и тайне человеческого существования».
В предыдущем материале мы рассмотрели соотношение политики и экономики, настаивая на доминировании именно политики над экономикой. Естественно, только вопросами экономики политика не ограничивается. Она распространяет свое влияние абсолютно на все сферы жизни людей, определяя, кроме размерности экономической свободы, размерности личной, политической и интеллектуальной свобод как отдельного человека, так и различных социальных и профессиональных групп и общества в целом.
Каждая из указанных свобод имеет свой вес и значимость. И если контроль над личной и экономической свободами может не носить тотального и всеобъемлющего характера (можно красить волосы в любой цвет, наносить на тело различные татуировки, одеваться так, как нравится, вести или не вести здоровый образ жизни, быть самозанятым и заниматься мелким предпринимательством, регистрировать ИП, свободно покупать и продавать валюту, отдыхать за границей, свободно менять место работы и жительства и т. д.), то контроль над политической и интеллектуальной свободами со стороны политики является абсолютным и всепроникающим.
Это вполне объяснимо. Ослабление контроля над размерностями личной и экономической свободы не несет угрозы политической системе и ее основным постулатам. Напротив, «право человека иметь собственное мнение» (по определению свободы Ф. Фукуямы) о политической системе, о том, что в данной системе является непререкаемой истиной и не должно подвергаться никаким сомнениям, представляет для нее смертельную, хотя и неочевидную угрозу. Вспомним Ф. Бэкона: «Знание — сила». Недаром политические преступления во все времена представляются более тяжкими, чем любые уголовные против отдельного человека. Об этом же писал и М. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита».
Потому что критика политических и идеологических постулатов ставит под сомнение смыслы жизни правящей верхушки, правильность того, что они делали, чему посвятили и отдали всю свою жизнь, их идеалы и ценности. А это любой человек будет защищать до конца, как любящая мать всегда будет защищать своего ребенка. С учетом того, что в распоряжении политиков есть самый широкий спектр средств, позволяющий нейтрализовать и обезвредить своих политических, интеллектуальных и идеологических оппонентов, они будут использовать самые экстремальные средства, в зародыше уничтожающие любую нелояльность и оппозицию. И тем самым самим себе же доказывать свою правоту и непогрешимость.
Поэтому те политические и общественные деятели, которые слишком буквально поняли определение политической и интеллектуальной свободы Ф. Фукуямы (право человека иметь собственное мнение), подверглись, подвергаются и будут подвергаться самому жесткому и жестокому прессингу со стороны государственной политической системы. Вплоть до физического уничтожения.
Это та цена, которую они платят за возможность быть свободными. Безумству храбрых поем мы песню. Это о них.
