Антон Дьяков: «Словом «детское» объясняют странную беззубость, а дети считывают более сложные вещи»

Фото: ctb.ru

Фото: YouTube / Мир 24

Антон, не каждый день узнаёшь, что ты среди пятерых, кому дадут «Оскар». Поздравляем с номинацией! Новость классная, что нынче редкость…

— Спасибо большое! Действительно… Меня как мешком сахара прибили. Двадцатикилограммовым…

Мешком сахара?

— У меня в фильме фигурирует мешок с сахаром.

То есть вы, как боксёр из вашего фильма? Правда, у него вроде был мешок в 50 кг.

— Да, в нокауте! Аниматорская работа же такая: сидишь-сидишь, скрипишь карандашом что-то, и вроде такая вечная тишь да гладь, а потом в жизни случаются такие моменты, когда ты вдруг нужен всем…

Сообщение американской киноакадемии о номинантах на премию «Оскар». Фото: twitter.com/TheAcademy

Я знаю, что вы написали сценарий «Боксбалета» еще в 2018 году.

— Да, сценарий, который долго никто не брал, неожиданно победил на конкурсе студии «Мельница». Фильма ещё не было, а победа уже была. Студия поставила меня перед выбором: работать в Москве, где я живу, или приехать в Питер, чтобы на базе «Мельницы» работать, в этой знаменитой фабрике. И я принял решение ехать: интересно же, большое производство. Как оно выглядит изнутри? Любопытство было живое…

Раз вы приехали в Питер, то в образе ваших балерин из фильма можно разглядеть девчат из Вагановской академии?

— (Смеётся.) Да! Но туда я не дополз. Девчата из Вагановки пролезли в мой фильм бессознательно.

Фото из личного архива Антона Дьякова

И был ещё один важный момент. Когда мне сказали «выезжай, делай», я вдруг заболел воспалением лёгких… Это ещё до всяких коронавирусов случилось. И меня укладывают в больничку в Москве. Две недели лежу-сижу. И это оказалось хорошим делом! От нечего делать я стал улучшать, уточнять сценарий. Казалось бы, вот она, постановка, надо бежать, эйфория — а жизнь меня срезает. И эта вынужденная пауза оказалась очень важной, она сильно повлияла на фильм.

То есть в грусти боксёра, а он вообще без эмоций на лице весь мультфильм, можно разглядеть грусть Антона Дьякова с воспалением лёгких?

— Думаю, что это неизбежно. Грусть Антона Дьякова неизбежно пролезает во всё (улыбается). Это бессознательные вещи. Если я даже специально бы прятал всё содержимое своё, не получится. Всё равно мордой отпечатываюсь я в этом персонаже…

Фото из личного архива Антона Дьякова

А то, что боксёр ваш визуально на Николая Валуева похож — случайность?

— Ой, все спрашивают. И про балерину даже говорят имена конкретные. Но мой боксёр не совсем Валуев, хотел бы — сделал бы его более похожим. От Валуева у меня в герое есть надбровные дуги и тяжёлый укороченный бронебойный лоб. Конечно, черты проскакивают, яркая же фактура у Валуева, но мой собран из многих. Вроде удержался на грани, чтобы зритель не говорил постоянно «это же Валуев». Не нужны тут псевдобиографические аллюзии…

Фото из личного архива Антона Дьякова

Ну и потом Валуев поехал после бокса не в деревню, как ваш боксёр, он в Госдуме осел после ринга в известной партии — совсем другая история.

— Это правда. Совсем другая история (смеётся).

Балет и бокс — противопоставление разных миров, попытка объединить необъединимое?

— Мы знаем про балет с его закулисной всей вознёй, насколько это тяжёлый труд вообще. Век балетных людей короток, конкуренция жесточайшая, пахота адская. Надо успеть, а получится не у всех. Кто-то выбирает путь идти по головам, несмотря ни на что, отбрасываются муки совести. И боксёр тоже мухлюет, в его мире жизнь строится не без этого. Нет ли здесь знака равенства? Только внешне это выглядит контрастно и несовместимо. Моё убеждение в том, что если подковырнуть, то можно увидеть много общего. Кажущаяся разность. Я хотел это кажущееся отменить.

Фото: ctb.ru

Время, в котором живут герои мультфильма, — канун августа 1991 года. Финальные кадры — герои замирают у телевизора, а там сначала «Лебединое озеро», а потом танки и Ельцин. Меня это чётко отправляет в мой третий класс, а вам сколько тогда было?

— 11 лет мне было. Я 1980 года рождения. По сюжету чувство, возникшее между героями, не позволило переступить внутреннюю этическую грань. Личная профессиональная реализация куда-то ушла. А когда мы подходим к финалу, я спрашиваю, что будет дальше. Это про хэппи-энд? Или дальше анти-хэппи-энд? Вот в той точке в пространстве, в истории страны, дальше проблема морально-этического выбора человека, она вообще остаётся актуальной? Или, может быть, все морально-этические терзания уже упразднены? Осторожно задаю я такой вопрос… Большой и жирный вопрос. Или мы перешли рубеж, после которого мы уже освобождены от этих терзаний? Что это уже заповедная история? Вот эта мысль для меня самая важная, на которую я бы гипотетически хотел, чтобы зритель выходил.

Фото из личного архива Антона Дьякова

Хорошо, что у «Мельницы» оказалось такое классное чутье на авторское высказывание. Точное попадание в цель.

— Снимаю шляпу. Прозорливцы (смеётся). Мне дали возможность сделать всё, как я сам хочу. Вообще. Я даже в какой-то момент пересекался с Сашей Боярским (генеральный директор студии анимационного кино «Мельница». — Прим. «НП») в коридорах студии, спрашивал, не хочет ли он посмотреть уже отснятый материал. Любопытно же ему, наверное, на что я трачу их средства? И продюсеры ведь очень внимательно следят за процессом, когда речь про коммерческие вещи. А меня тут вообще не трогали. А вдруг я с ума сошёл и занимаюсь вообще бог весть чем?! Может быть, я от сценария отвалился. «Ты художник — вот и делай», — отвечали мне.

Это местная петербургская особенность?

— Я и в Москве сталкивался с этим. Но и с обратным отношением сталкивался, конечно, тоже… Не хочу про это говорить… Мне закрывали фильмы по цензурным соображениям. Болезненный опыт. А отношения с «Мельницей», продюсерами этого проекта, очень приятные. На доверие я отвечаю сверхблагодарностью со своей стороны — как в любви.

Вечная ли константа союз двух полюсов? В случае с «Боксбалетом» — брутальный боксёр и хрупкая балерина, этот инь-янь. Или грубое уже доминирует?

— Конечно я вижу, что происходит вокруг. На днях ехал на МЦК вечером. Слышу в вагоне знакомое «бу-бу-бу» — шорох в конце вагона, который ни с чем не спутаешь, когда один человек бьёт другого… Я подбегаю. Окровавленный дядька, пьяный в стельку. Что-то оскорбительное он говорил другому дядьке. Всё понятно, но человека чуть не убили… «Оскорблённый» ушёл, я вызвал человека. Милиционер он или кто он? Ну и как можно абстрагироваться от этого всего? Да, вот эта брутальность, это низкое присутствует активно… Кажется, что наш мир художников, мультипликаторов состоит из тонких условных вещей, такой мир в себе, замок слоновой кости, прибежище художников. Но это всё туфта. Нет никакого прибежища. Невозможно.

Фото из личного архива Антона Дьякова

Соглашусь, что много стало брутальности и жестокости. Но в основе тут невежество, от него всё. Да, это невесёлая история, но, чёрт возьми, я счастлив заниматься тем, чем я занимаюсь. Это моё счастье, это моё спасение. Моя мастерская, моя кухня во многом для меня и есть пилюля от этого всего. Бегство… Желаю всем найти место, куда можно убежать. Но убежать можно в алкоголь, наркоту, иллюзорные миры. А можно уходить в мир, где ты что-то делаешь, что-то создаёшь. Тихо починяешь свой примус, делаешь мир интересным. Искренне говорю, тем и спасаюсь на самом деле…

Аналогично. В моём случае — это музыка друзей. Кстати, про музыку. Вы ведь тоже с музыкой на ты. Какую роль в вашем творчестве играет музыкальное сопровождение?

— Музыка для меня вообще самый важный элемент. Когда я сценарий пишу, мне важно услышать фильм. Фильма ещё нет, но его можно услышать. И если нашёл интонацию эту, это очень серьёзное подспорье в работе потом.

То есть музыка бывает первична в работе аниматора?

— Да. Кстати, в фильме «Боксбалет», когда я ещё сценарий уточнял, у меня уже были закладки в YouTube — любимая музыка. И вот группа «Кофе» была, любимые ребята из Ленинграда 80-х. И когда начался фильм, я сразу прибежал с Саше Боярскому: найдите, купите, выгрызайте эту музыку. И оказалось, что вокалист группы Александр Сенин просто был обрадован, что это кому-то интересно! И он подарил весь альбом в хорошем качестве! «Только покажите мне студию, как там всё устроено». Мужик оказался золотой, вошёл в положение.

Частный пример ответа на ваш вопрос, обнулились ли человеческие ценности после 1991 года: нет.

— Такие вещи — это чудо, радость. Вселяет надежду. Я ему очень благодарен. Есть же нормальные ребята.

Переезжайте в Питер.

— Да, всё к тому и идёт. Пишу новый сценарий. Думаю, что повторим когда-нибудь.

И Кострова с собой забирайте. Кстати, как вы Олега подтянули в проект? (Олег Костров — музыкант, известен в том числе по группе «Нож для фрау Мюллер». — Прим. «НП».)

— С Олегом мы давно знакомы, пытались что-то робко делать. А когда я понял, что для кульминации нужна определённая музыка, с определённым вокализом без текстов, я пришёл к нему. И он нашёл девушку из театра Градского, очень хорошую. И она прямо под экран с видео пела, импровизировала. Я стоял рядом и держал телефон с видео. И она сделала буквально несколько дублей. Костров сидит в студии за стеклом. Я рядом с ней. Спела раз, второй. И третий раз просто простреливает и меня, и Олега. Мурашки по спине. Я смотрю на Кострова — он на меня выглядывает. Вижу, что у него тот же эффект был. Здорово же, без слов всё поняли. Вопрос выбора дублей отпал сразу. Когда тебя пробирает, то не нужны никакие пояснения. Удача большая.

Фото из личного архива Антона Дьякова

Вы уже сказали коллегам, что рады той возможности, которую дарит номинация, а именно — «появится лишний повод для каких-то людей узнать о нашей авторской анимации». Просто так легально не посмотреть же! Проблема ли это, или фестивальные каноны незыблемы?

— Проблема, да. Сейчас всё стремительно меняется в отношениях между зрителем и фильмами, новые правила игры. Надеюсь, что авторская анимация найдёт новые пути к зрителю. Какой будет форма, я не знаю, нет пока рецепта. Согласен, что пока это локальная область для любителей, ценителей, энтузиастов. Но уверен, что эта штуковина достойна большего количества зрителей. Но это работа кураторов, продюсеров, каналов каких-то, как нам всем встретиться. Задача. Тем более для такого сегмента. Но задача, важная для всех.

Вдруг поймал себя на том, что графика «Боксбалета» напомнила работы великого Давида Черкасского, особенно дядька, который балеринами занимается у вас. Вот эти его пальцы с ногтями, нос…

Фото из личного архива Антона Дьякова

— Давид Янович великий. У меня, конечно, нет прямых заимствований, но я на этом вырос. Может быть, в почтительной форме отголоски проникают в мою графику… Я абсолютно не стесняюсь этого. Тем более что сам Давид Янович и его художник, который с ним всю жизнь работал, Радна Сахалтуев (он жив и поныне, дай бог ему здоровья), — их дизайн ведь тоже напоминал Терри Гильяма с его работами для «Монти Пайтона». Одно запитывает другое, и это прекрасно же. Глубокое уважение и почтение к Давиду Яновичу, его энергии, его фильмам. Это тот самый сильный дефицит — энергия его фильмов: хлёсткая, нагловатая, борзая, мужская, без всяких там ненужных коннотаций. Это то, что я всегда, да и все остальные, в детстве как раз и любили. Может быть, сам я туда тянусь отчасти.

Есть любимые его фильмы?

— Затёртый до дыр «Остров сокровищ», «Айболит», «Приключения капитана Врунгеля». Не разнять, эти три фильма его основные. Он же умер буквально три года назад… А у меня был с ним интересный момент. Он всегда был директором фестиваля «КРОК», всегда с ним там виделись. А я туда попал ещё начинающим мультипликатором. Буквально за месяц до его ухода в Москву приезжала одна девушка, которая с ним работала, а он постоянно фонтанировал. Писал много сценариев, но по здоровью, внутреннему ощущению, понимал, что заниматься постановкой ему не так интересно. Он писал. До последнего был активен, голова светлая. И была у них идея сериала. Написали часть сценария, искали режиссёра. И в тот момент моя работа «Виват, мушкетёры», как раз такого «детского» формата, прокатилась везде на фестивалях, взяла призы. Короткая яркая вещица.

Vive les mousquetaires (Виват мушкетеры!) from Anton Dyakov on Vimeo.

И он её заметил. И он сказал этой своей Наталье: «Поезжай в Москву. Дьяков это сделает, он сможет». Она мне это всё рассказала. Я сильно был польщён: от такого знатного деда, на фильмах которого мы выросли всегда, любили по-настоящему, бежали к ТВ сломя голову от первых звуков того же «Врунгеля», дворы пустели… А потом у него случился инсульт… Не срослось. Давид Янович — легенда, да…

Как быть тем, кто хочет посмотреть все ваши работы? Не было мысли сделать сайт со всем архивом?

— Есть кое-что на Vimeo. Там есть мой канальчик — Anton Dyakov. И «Виват, мушкетёры» там есть, и «Питон и сторож». Даже учебные ранние работы есть. «Бах» — курсовик — есть там. Этого достаточно.

Кинорежиссёр Роман Качанов, сын великого мультипликатора Романа Качанова мне рассказывал, как работала цензура над «Чебурашкой». Там было велено впихнуть советских пионеров в одну из серий, после того как пришёл всесоюзный успех к ушастому Че с другом-крокодилом. Требовали непременно включить фразу «в пионеры берут самых лучших», иначе фильм «антисоветский и антипионерский». «Включили эту фразу, но с ироничным уклоном, в меру издевательским. Стоит такой туповатый пионер, поправляет сам у себя галстук и сам про себя говорит, что в пионеры берут самых лучших (улыбается)», — рассказывал автор культовых фильмов 90-х. Цензура всегда будет туповата?

— Ох, цензура… Если она какая-то хитро изощрённая, разве легче кому? Вопрос сложный на самом деле. Вот про Черкасского я и говорю, что хлёсткая борзая анимация сейчас в дефиците. Я замечаю, что есть самоцензура, и она подпевает тотальной цензуре денег. Когда маркетологи правят бал. Они правят сейчас. В итоге продукт зачастую, не везде, но выходит беззубый, скажем мягко. Когда есть попытка «не обидеть». Все сейчас ищут «детское», «не детское». Словом «детское» объясняют странную беззубость и вялость. Дети считывают гораздо более сложные вещи, чем у нас тут многие сериальщики предлагают для них.

Для меня это болезненно. Я не смог бы так работать… Хотя у меня такой опыт есть. Линейкой по рукам мне пару раз давали: «так бы не надо» и т. д. Я на самом деле по итогу списываю это не потому, что не держу обиду на тех, кто по отношению ко мне это творил, а я списываю на себя. Значит, я просто не с теми людьми связался. Со своим уставом в чужой монастырь. Ну… такое, да.

С другой стороны, сейчас я доделал работу, в рамках которой на меня вышли сами ребята: «Сделай, что хочешь и как хочешь. Надо на 5-6 минут? Даём денег на 5-6 минут». И я нашёл сценарий, который у меня лежал, про который я понимал, что никогда мне его не одобрят, если подавать на финансирование, тем более государственное. А тут удача. Вот такие люди. И я его сделал.

А про что там и как увидеть?

— Вот если вы доедете на фестиваль в Суздаль, который будет в марте, там он будет показан. «Горю!» называется. С восклицательным знаком. Странная гротескная ситуация. История про бездомного… Вот скажешь что-нибудь и заспойлеришь… Короче, сгорел человек в обычном жилом дворе. Всё (улыбается). Про это история.

Это ужасы? Или это в переносном смысле?

— А вот это уже смотреть надо. На самом деле я надеюсь, что там и место хохме есть, как ни странно. Без смеха не выжить (улыбается).

Николай Нелюбин специально для «Нового проспекта»