«Есть лишь путь, который каждый должен пройти от начала и до конца». Прохор Алексеев о своей музыке

Фото: Михаил Соловьёв

Прохор, ты помнишь, кто тебя подсадил на рокешник в детстве? Ты же начинал с совсем другим хаером на голове, нежели сейчас!

— Подсадил меня, конечно же, отец, буквально с трёх лет. Будучи одним из первых рок-музыкантов в СССР и начав свою музыкальную деятельность в Ленинграде на заре 60-х, он удивительным образом совмещал тогда учёбу в ЛГУ на факультете иностранных языков и подпольные выступления своей группы в различных тогдашних кафе и домах культуры, которые в вечернее время превращались, по сути, в полуподпольные музыкальные клубы. В этой всей движухе принимали участие многие его друзья и коллеги, включая, к примеру, известного впоследствии журналиста BBC Севу Новгородцева. Именно отец привил мне тогда любовь к западной музыке — тому, что принято именовать сейчас classic rock.

Вячеслав Мостиев. Фото из личного архива Прохора Алексеева

О как! То есть москвич Прохор Алексеев — человек с «правильными корнями»? А что за группа была у папы?

— У него было несколько ансамблей. Самый известный — «Авангард-66», где он пел и руководил. После распада в конце 60-х его участники вошли в состав ВИА «Добры молодцы» и «Поющие гитары», а отец с музыкой завязал и переехал в Москву.

Моё знакомство с твоей музыкой случилось благодаря Depeche Mode и известному двойному трибьюту легендарной команды Гора, Гэна, Флэтчера и Уайлдера от FEELEE — «Депеша для Depeche Mode» 1998 года. Там был трек твоей группы «Собаки Табака». До сих пор считаю этот кавер одним из лучших за все годы. Когда возник интерес к музыке, завязанной на синтезаторы?

Depeche_VA · VA «Депеша для Depeche Mode» (1998)

— На самом деле в записи этого трека я не принимал участия. Его записывали Роберт Остролуцкий и Василий Билошицкий, отцы-основатели «Собаки Табака». Я на тот момент был скорее сессионным участником и выступал с группой на концертах. Собственно, Роберт и продюсировал на первом этапе этот сборник, а я ему помогал находить группы. Тогда у меня были два собственных проекта: Tnt Art (перкусионный industrial в духе Test Dept) и Zima23 (одна из первых EBM-групп в Москве). Кстати, кавер Zima23 тоже должен был войти в тот трибьют Depeche Mode, но я не успел его смикшировать в срок. Раздолбайство девяностых!

Сейчас-то послушать можно этот твой кавер на столь любимую в РФ группу?

— Да, где-то на YouTube валяется эта запись и концертное выступление.

DM без Алана Уайлдера не DM?

— Без Уайлдера (участник группы с 1982 по 1995 годы, создатель фирменного звука Depeche Mode. — Прим. «НП») это стала немного другая группа. Для меня они были чем-то вроде The Beatles — неразделимой четвёркой, где каждый привносил что-то незаменимое. Дэниел Миллер (шеф лейбла MUTE, который открыл и много лет издавал Depeche Mode. — Прим. «НП») не зря его пригласил в группу в 1982 году. Как аранжировщик и саунд-дизайнер для меня он просто лучший, как и его проект Recoil. Кстати, первый раз приехав в Лондон, я тут же посетил место (откупорив там чекушку односолодового), где в те времена был первый офис Mute rec. Это в еврейском квартале (улыбается). Всё-таки главный музыкальный лейбл моей жизни!

Не скрою, и для меня Миллер — проводник в космос. К слову, про электронику: потом был ещё один важный русский трибьют — на Kraftwerk, где был твой трек с непроизносимым по нынешним правилам в пространстве СМИ названием. Скажу как издатель: делать сборники и трибьюты — самое неблагодарное дело! Кроме участников никому не надо обычно. Ты какую пользу для себя вынес от такого формата самовыражения?

— Согласен, с трибьютами на тот момент моей жизни был перебор, поэтому я стараюсь с тех пор больше не участвовать в подобных акциях. Кстати, эта кассета была потом торжественно передана группе Kraftwerk в прямом эфире радио «Серебряный дождь», а с того самого «непроизносимого названия» началась деятельность нашего совместного проекта с поэтом и художником Виктором Пузо. Так что во всём есть смысл!

Фото: kraftwerk.com

Был фидбек от Ральфа Хюттера и Ко? И, к слову, не утомили ли тебя легенды, которые лет тридцать катают уже одну и ту же программу?

— Ну, я думаю, им таких кассет всучивали огромное количество по всему миру, так что ожидать ещё какого-либо «фидбека» со стороны грандов мировой поп-музыки было бы совсем самонадеянно. Для меня Kraftwerk были практически первыми проводниками в мир электронной культуры, за что им низкий поклон.

Фото: discogs.com

Диски твоего проекта Altera Forma до сих пор в машине. Нет ни одной похожей группы в моей коллекции, с которой мы проехали множество раз по стране под эту музыку. После альбома на стихи Алины Витухновской был альбом Asta la Vista, 10 лет тишины, анонс новых треков и снова тишина… Синтезаторная музыка вышла из моды? Забавно же читать комментарии новых слушателей про старые песни, которые их вскрывают спустя 15 лет после выхода записей!

Altera Forma «UFO» © 2018 from PROHOR TV on Vimeo.

Последний на данный момент опубликованный трек Altera Forma — UFO (2018)

— С Altera Forma было много славных деньков. Один из самых запоминающихся моментов был, пожалуй, европейский тур в 2005 году с немецкой группой Project Pitchfork, с которой в точно такой же тур за 10 лет до этого ездила никому не известная группа Rammstein. Всё было «по-взрослому»: многотысячные залы, автобус класса nightline за миллион евро, своя команда техников, звук и свет в отдельном грузовике, даже повара с нами ездили. Мы катались где-то месяц и каждый день знакомились с новыми людьми, новыми городами и впечатлениями. Помню, вернувшись в Москву, впал в депрессию и не мог какое-то время играть концерты — таков был разрыв между уровнем нашей музыкальной индустрии и их. Затем было участие в международном фестивале Wave Gothic Treffen и многое другое. Но на какой-то период в нулевых мы выпали из всего, так как появились дети, семья и прочие бытовые факторы.

Так ждём новых записей Altera Forma? Новые дети кайфуют от этих аккордов. Как отец говорю. Грех не попытаться нагреть руки на детях!

— Обязательно! Готовим сейчас к выпуску аж три неизданных альбома, в том числе один ранее утерянный. Он был украден из машины вместе с ноутбуком и жёсткими дисками 10 лет назад, но впоследствии чудом найдена сохранившаяся копия в архивах.

Исчезновение AF совпало с возрождением «Собак Табака», который после первого альбома в 90-е молчали очень много лет. «СТ» — музыка «злая», если упрощать для неискушённого обывателя. Индустриальное зло оказалось востребованнее упругих мажорных синтезаторных звуков на этой территории?

— Ну, мне всегда было интересно заниматься всем спектром музыки, от самых радикальных форм до вполне мейнстримовых. У «Собак Табака» было записано в 90-е годы три альбома: «В Мозг.», «Фауст» и проект «Ольга Инбер и Некто Уровень Чёрного». Потом Роберт собрал вещи и уехал в Лондон попытать счастья с английскими музыкантами. Там они записали на студии Abbey Road трип-хоповый проект Positive Arrogance, который имел хорошие отзывы прессы, и местные продюсеры даже пытались продать этот альбом лейблам, но в силу внутренних разногласий время было упущено, а проект заморожен. Роберт вскоре вернулся в Россию, и я предложил ему возродить «Собаки Табака», после чего мы с единомышленниками переиздали на лейбле Q-Code Records все ранние релизы на CD.

«Зло» в РФ лучше «продаётся»?

— Продаются здесь лучше всего молодёжные «тренды». Русский рок и русский рэп. Шоу-бизнес, одним словом. Мы то в глубоком подполье уже много лет и наверх не стремимся. Нам и здесь хорошо!

Как вы сейчас работаете с Робертом, кто к кому с чем приходит на старте рождения новых треков?

— Последний альбом «В Другой Вселенной» родился буквально из пустоты. Мы встречались, обсуждали концепцию будущего материала, но ничего особо не вдохновляло. Роберт в последние годы плотно углубился в мир театра и небезызвестного мюзикла Todd, где он работает ведущим актёром, и, думаю, этот мир сильно на него повлиял в сторону академических форм мышления. Но вот в какой-то момент он принёс свою новую поэму, мы собрались на студии, и что-то полыхнуло в нас из Вселенной и космоса, после чего сам собой родился концептуальный материал.

Можно сказать, что время работает на музыканта, который не перестал музицировать, несмотря на отсутствие толп на концертах, но дождался новых поколений, для которых самое интересное оказалось не в настоящем, а в прошлом?

— Ну, ведь так всегда было, время и мода цикличны, тем более сейчас — в эпоху постмодерна или даже постпостмодерна. Главное, что настоящего музыканта или художника это не должно волновать.

Ты с «Собаками» только что отыграл в Петербурге на фестивале околоиндустриальной музыки GRANOS. Тестостероновая музыка нужна слушателям, потому что реальность нынче такова?

— Я думаю, слушателем просто нужны эмоции, которые они не находят в повседневной жизни.

В этом смысле петербургская аудитория чем отличается от московской? У нас здесь нет таких творцов, как тот же брутальный мачо Владимир Епифанцев с его EPIFANIA.

— В Питере хватает своих героев, уверен. Да и, мне кажется, уже нет каких-то глобальных разделений между питерской и московской тусовкой. Все постоянно ездят туда-сюда — как музыканты, так и публика, благо между нами, по российским меркам, расстояние минимальное, чего не скажешь о Сибири, Урале или Дальнем Востоке.

Как в «Собаках Табака» появился Александр Цой? Его сольный проект «Ронин» и то, чем он занимается в последние годы в рамках «Симфокино» и «Кино 2020», мягко говоря, совсем другая история.

— Сашу Цоя я знаю с нулевых. Мы приятельствовали, я неоднократно выступал в его клубе Da:Da. Позднее Саша даже успел поиграть несколько лет на гитаре в группе «Прохор и Пузо». Он довольно разносторонний парень с хорошим музыкальным вкусом. Поэтому логично было, что когда 5 лет назад нам в «Собаки Табака» потребовался сессионный гитарист, его кандидатура была мгновенно утверждена.

В сухом остатке «Собаки Табака» можно назвать термином «супергруппа» — когда коллектив собран из состоявшихся вне этого проекта музыкантов?

— Можно и так.

Вообще коллаборации с другими музыкантами — это то, в чём ты активнее всех, кого я знаю в русской музыке. Но почему-то дуэты с девушками выстреливают хуже, чем во всём мире. А ты ведь с девушками работал всегда, помимо Altera Forma были записи с вокалисткой Laibach Миной Шпилер или совершенно волшебный диск с эстонкой Tiiu Kiik. Такие записи из рук европейских музыкантов становятся событием, после которого туры и фестивали. В твоём случае этого нет. Россия не для скандинавской нежности? Как пластинку приняли тут и там?

— С вокалистками не задалось, да. С Миной у нас просто сложились приятельские отношения после её первого приезда с Laibach в Москву. Мы переписывались, хотели сделать что-то совместное, я даже приезжал к ней в Любляну, но, к сожалению, плотный концертный график не давал возможности ей спокойно этим заняться. Она и свой сольный проект похерила, а затем и вовсе ушла из музыки, на то время посвятив себя семье.

Фото: laibach.bandcamp.com

С эстонкой Tiiu Kiik мы записали в течение 6 лет материала на два-три альбома, но опубликован пока один. Она очень интересная и неординарная вокалистка, композитор. Не от мира сего, как говорится. К сожалению, ни в России, ни в Эстонии толком этот материал не получил должного внимания. Но это не играет никакой роли. Главное, мы получили удовольствие!

Для России у тебя есть безотказный проект алкошансона «Прохор и Пузо». Твои дети слушают эти песни? Чувствуешь себя ответственным за размеры печени современной молодёжи?

— Да нет там никакого «шансона», это была шутка, которую подхватили лет двадцать назад и вторят почему-то до сих пор. Изначально мы с Виктором Пузо маялись дурью в 90-е в свободное от основных проектов время, записывая на кассетную порто-студию всяческие свои экзерсисы в диапазоне от раннего Лаэртского и заканчивая The Residents. И продолжать этим заниматься мы не планировали, но так получилось, что демозапись попала в руки Андрея Тропилло, и он, придя в восторг, выпустил наш дебютный альбом «Готика» на своём лейбле. Ну и пошло-поехало.

Ты пытался заниматься собственным лейблом, но в итоге вернулся к «Союзу». Какой вообще сегодня смысл тиражировать музыку в материи? Что можно продать, а что невозможно?

— Ничего оригинального я здесь не скажу. Физические носители больше не несут особого смысла, кроме, разве что, винила для коллекционеров. Мы живём в эпоху «быстрого» времени: скачал, послушал и забыл. Миллион похожих друг на друга и на всё что можно исполнителей. Хорошо это или плохо, я не знаю. Но такова данность!

Твой проект Eʌeven весь официально издан когда-то монополистом мэйнстрима — лейблом «Союз». Но, как я понимаю, тиражи-то, что называется, лежат в гараже?

— Издано было три альбома, но не на «Союз», а на инди-лейбле Soyuz Music, это подразделение, которое в своё время создал замечательный человек по имени Алексей Аляев. Благодаря ему в том числе альтернативная сцена в России ещё не загнулась.

Расскажи, как родилась «Рюмочная в Зюзино» и ты в ней. Место, где проходят концерты тех групп, на которые я потом хожу на следующий день в СПб. При этом там же читает лекции Николай Николаевич Дроздов!

— Это довольно забавная история. В 2014 году нас с Виктором Пузо пригласили выступить в нетипичном, казалось бы, для этого заведении на юге Москвы в районе Зюзино. Мы сначала отказывались, потом всё-таки согласились на определённых условиях. Но как только мы туда приехали, поняли, что место уникально своей атмосферой, а удалённость от центра даёт возможность большей свободы во всём. Вскоре после концерта владелец «Рюмочной», для которого это всё было в новинку, предложил мне проводить там музыкальные мероприятия, а я и согласился, так как нуждался тогда в работе. И вот спустя 7 лет мы сделали около тысячи концертов всех кого только можно, получив статус легендарного места, а имя «Рюмочная в Зюзино» теперь знает почти каждая собака в Москве.

Теперь и в Петербурге, по крайней мере каждый приличный бизнесмен, который читает «Новый проспект». Но такая бизнес-модель, как бар плюс музыкальный клуб, и в столицах-то живёт не всегда годами. Много хороших клубов Питера 90-х остались только в памяти. В Москве в этом смысле от чего зависит живучесть?

— Живучесть зависит от многих факторов, включая экономические, ну и просто везение. Мы предрекали себе жизнь в 3-4 года, а в результате история растянулась на 7-8 лет, и пока интерес к нам со стороны людей не иссяк. Человеческий фактор тоже играет роль, когда есть команда и все верят в то, что делают. Насчёт Питера мне сложно говорить, я немного отстал от жизни в культурной столице.

Как «Рюмочная» выжила в пандемию? От чего пришлось отказаться, сколько потерять в цифрах?

— Выживали, как и все. Договаривались с арендодателями, искали запасные ресурсы и т. д. Ну и потом, что называется, долго зализывали раны.

В Петербурге есть что-то подобное? Когда напитки подаются в стеклянных банках а-ля поздний совок, а со сцены можно услышать, как марши Антона Адасинского и его «АВИА», так и замогильные красоты ростовчанина Дениса Третьякова.

— В Петербурге, уверен, гораздо больше подобных заведений, чем в Москве, в силу менталитета самого города и свободолюбивости его жителей.

Лет десять назад, помню, в эфире НТВ хорошо знакомую тебе группу «Барто» с песней «Скоро всё ******* (сломается)». Спустя 10 лет куда-то ушла смелость телевизионщиков. Уже не получается в ящике весело спеть о том, что, как когда-то пел Чистяков, «****** (трындец) близок как никогда». Твоя версия ответа на вопрос почему?

— Я считаю, это уже не имеет никакого значения, что там можно на телеке, а чего нельзя, ведь ящик давно превратился в полнейшую информационную помойку. Я не знаю, кто его смотрит сейчас кроме пенсионеров или тех, кому просто лень открыть YouTube, в который давно переместился весь нормальный человеческий контент, да и рекламодатели вместе с ним.

Апокалиптичные настроения в РФ — это константа или натурально «скоро всё *******»? У тебя какие ощущения на этот счёт?

— Нормальные настроения в РФ. Люди здесь преимущественно всегда, несмотря на условия разной степени тяжести, были оптимистами. Если каждый занимается своим делом, тем, в чём он компетентен и делает это хорошо, то и реальность будет меняться вместе с ним в лучшую сторону, как бы злые силы ни пытались этому помешать. Я уверен, что вся нечисть скоро состарится и вымрет, все эти пережитки прошлого, не желающие идти в будущее и продолжающие жить замшелым прошлым, затягивая туда всех остальных. В общем, будущее за нашими детьми! У меня их, к слову, двое.

Не было мыслей уехать жить из Москвы в глушь, за границу? Что сдерживает?

— Конечно, такие мысли возникали, и, уверен, не у меня одного. И даже были предложения уехать туда жить и работать. Но вдоволь накатавшись и пожив какое-то время в Европе, я понял, что не смогу без того, что есть у меня здесь. Как бы это сформулировать… Родная культурная и языковая среда. Люди, которых ты понимаешь с полуслова, а они тебя, потому что ты один из них, ты свой. Но это не значит, что я не люблю путешествовать. Нужно видеть и чувствовать весь мир, ведь он прекрасен! Без этого ты как в душной запертой комнате с одним окном. Но, надышавшись этим воздухом, всегда хочется возвращаться домой, это уже на уровне инстинктов.

У тебя есть песня «Украина». Она и на русском, и на украинском языках. С повторяющимся рефреном «Славься, Украина». Альбом 2013 года. То, что называется, успел? Или ты и в 2014 году бы издал этот трек?

— Эта песня была написана в 2012 году совместно с моим покойным другом Андреем Федотовым, лидером одной из самых ярких западноукраинских фолк-панк-групп «Перкалаба». Там поётся как раз о том, чтобы оторваться от тёмных демонов прошлого и устремиться в светлое будущее, но сохранив при этом самого себя. Я много времени провёл в Украине, объездил её с запада на восток, у меня осталось там много друзей. С некоторыми мы продолжаем сотрудничать в рамках различных музыкальных проектов. Я очень люблю эту страну и этот народ. Желаю им наконец найти себя и решить все те непростые политические, а также экономические проблемы, которые перед ними возникли в последние годы.

Ты работал с Сергеем Михалком из «Ляписа Трубецкого». Фильм «Звёздный Ворс» от «НОМ-фильм», ремикс на его песни «Пульс эпохи» найти на страничке твоего проекта Altera Forma. Сегодня общаетесь? Сергей вычеркнул Россию из своей жизни после 2014 года…

— Мы с Сергеем очень тепло общались на съёмках фильма «Звёздный ворс». Затем уже в Москве возникла идея записать совместный альбом в жанре industrial / hip-hop. Мы встречались у меня на студии и даже записали один трек-пародию на так называемый отечественный рэп (в YouTube его можно найти как MC Леший и DJ Прохор). Но, к сожалению, потом у Сергея начались изнуряющие гастроли с группой «Ляпис Трубецкой», которые длились несколько лет нон-стопом, что, как мне кажется, и было причиной его ухода, а позднее роспуска группы. Ну, а затем на фоне общеизвестных политических событий он решил уехать в Киев, где получил украинское гражданство. Впрочем, ему это никак не помешало остаться большим артистом, по-прежнему собирая многотысячные залы, но уже не в России.

Что сейчас у тебя в плейлисте, а что в проекте на твоём компе в домашней студии?

— Ну вот в данный момент слушаю последний альбом The Young Gods. К слову, мои хорошие друзья и коллеги по цеху. Очень люблю. А в компе… Доделать надо всё что не доделал, включая новый альбом Eʌeven.

Готов снова вернуться в юность, когда новинки музыки возили подпольно из загранок, а спокойно поиграть для публики станет невозможно? Или это беспочвенные истерики?

— Иногда возникает внутренний соблазн оказаться со всем своим нынешним техническим и интеллектуальным багажом в ранних 90-х, когда не было денег ни на хорошую гитару, ни на запись в студии, что, безусловно, сильно тормозило творческие усилия в этом направлении. И вот думаешь в такие моменты: я же мог бы тогда покорить музыкальный олимп! Но потом остываешь, понимая, что всё это не имеет никакого значения. Есть лишь путь, который каждый должен пройти от начала и до конца. И когда ты его пройдёшь, ты уже не будешь прежним!

Николай Нелюбин специально для «Нового проспекта»