Лев Григорьевич, сегодня многие жалуются, что в магазинах закончились маски и антисептики. Вы же недавно заявили о дефиците гораздо более серьезном, опубликовав резонансное заявление о защите врачей. Как так получилось, что даже у медиков сегодня нет простейших защитных средств?
— Я даже не ожидал, что получится так громко заявить о проблеме. Свое заявление я сделал на основание информации от врачей городских больниц и медорганизаций других городов. Ведь это не только я пишу, мне самому придумать такое довольно трудно, просто собралась критическая масса информации. Да, врачи не защищены. Это то, что мы ощущаем, и это причина с которой мы [здравоохранение] сталкиваемся. Я пытаюсь донести эту мысль до всех.
Чтобы провести нужную подготовку к эпидемии, у нас был месяц. Подготовка могла состоять из четырех этапов.
Первый — защитить врача. Не будет врачей — погибнет совсем другое количество людей. Врачу нужны хорошие респираторы, очки, бахилы, перчатки, костюмы. Маска, кстати, в период эпидемии врачу не нужна, нужны хорошие респираторы. Есть длительного ношения (до 8 часов), есть многоразовые. Средства защиты должны регулярно меняться и утилизироваться. Безусловно, это колоссальный объем на страну, но без этого никак. Тем не менее, как показывает информация от коллег, защиты пока нет. А что касается антисептиков (правда, они не так первостепенны сейчас для медицинских работников), то цены на них действительно подскочили: ранее можно было купить антисептик 100 мл за 90 рублей, теперь — 15 мл за 150 рублей.
Второй — научить врача. К примеру, недавно был интересный пост главного врача одной из больниц Карелии. Он рассказал о том, что скоро врачи могут поделиться на тех, кто умеет осознанно крутить ручки аппарата ИВЛ, и тех, кто этого делать не умеет. Скорее всего, 90% врачей не смогут оказывать экстренную медицинскую помощь, когда им придется это делать, просто потому, что никогда этого не делали. Их надо научить интубировать (устанавливать специальную трубку в трахею пациента для обеспечения проходимости дыхательных путей. — Прим. ред.), работать на аппарате ИВЛ и многому другому. А для этого нужно было создать учебные центры в крупных городских больницах, чтобы там могли обучаться врачи любых специальностей. Пока этого нет.
Третий — стационары нужно полноценно оснастить. Должно быть всё необходимое оборудование: те же аппараты ИВЛ, дефибрилляторы, кардиографы, пульсоксиметры и т. д. И т. п., одноразовые расходные материалы в требуемом количестве, лекарственные препараты. Дополнительно потребуется привлечь врачей и другой медицинский и технический персонал. Инфраструктура должна работать бесперебойно, расходные материалы — поставляться по потребности. Но оборудование довольно дорогое, им нужно оснастить все больницы, и если заказать его сейчас, то поставки его будут нескоро.
Четвертый — собственно создать места, где будут работать врачи, оказываться помощь, находиться оборудование и куда пациенты будут поступать. Это могут быть мобильные госпитали, можно переоборудовать санатории и гостиницы. Там нужно будет сделать ремонт, оснастить так, чтобы пациенты с разной степенью зараженности не пересекались, чтобы были подъезды, бесперебойные источники питания, кислородные станции, пункты утилизации одноразовой одежды и материалов, места для отдыха персонала, потому что медикам придется много работать.
И если все эти этапы будут пройдены, то мы, врачи, сможем оказать медицинскую помощь в полном объеме.
Знаете, многие сейчас пытаются нас, частных медиков, как-то задеть, мол, вы — коммерсанты, вы пиаритесь. Да какое там? Если объявят эпидемию, все, включая частную медицину, и нас в том числе, будут оказывать помощь жителям города, естественно, бесплатно. О деньгах и убытках будем думать потом. Единственное, нам будет нужно на что-то заправлять автомобили и покупать лекарственные препараты: либо нам должны это будут компенсировать, либо предоставлять бесплатно.
У государственных медицинских организаций было время, чтобы всё это организовать. Закупить защиту для врачей, оборудование и т. д. Сейчас пока у нас [у компании «КОРИС»] всё есть, но если эпидемия разовьется по худшему сценарию, то ни у нас, ни у других не хватит ресурсов с нею справиться.
А реагируют ли как-то федеральные и городские власти от здравоохранения на ваши потребности и подобные заявления врачей?
— Я не вижу, чтобы что-то двигалось в этом направлении. На бумаге может быть все что угодно, но у меня есть информация от больниц, от главврачей, пациентов. Могу сказать, что в Петербурге какие-то подвижки есть, но в других населенных пунктах не хватает коек, мало специалистов, недостаточно медицинского оборудования и расходного материала, не говоря уже о защите врачей. Врачам городских больниц дают одну маску на дежурство, а у скорых защитных костюмов нет, и, если пациенты будут с подтвержденными диагнозами коронавирусной инфекции, придется ехать к ним без защиты. Поймите, эта защита для врачей нужна не только нам, но и всему здравоохранению в целом. На это было время.
И этим временем, выходит, не воспользовались?
— Да, я считаю, что им не воспользовались. За это время можно было установить мобильные госпитали, которые есть у военных и МЧС, оснастить необходимым, найти и подготовить врачей.
Пару дней назад пришла разнарядка от Минздрава о том, чтобы все врачи прошли на компьютере специальный тест по лечению коронавирусной инфекции. Надо сесть за компьютер, ответить на вопросы и получить сертификаты. Теперь в министерстве убеждены: все врачи обучились лечению коронавируса. У нас тоже врачи получили такие сертификаты. Но по-моему, этого недостаточно. Выглядит это как потемкинские деревни. Вместе с этим нужны ещё специальные учебные центры для врачей, чтобы медицинские работники научились проводить необходимые манипуляции. Вот тогда можно считать, что они научились.
Можете ли прокомментировать слухи о том, что от нас якобы скрывают информацию о числе заболевших коронавирусной инфекцией?
— Понимаете, если количество умерших возрастет, этого будет никак не скрыть. Например, сейчас цифры по пневмониям немножко возросли, да, но общее количество смертей по больницам не превышает обычных значений. Как умирали в 2018 и 2019 годах, так и умирают теперь. Очень много заболевших ещё и потому, что у людей паника, они сами хотят лечь в больницу. Если бы не было тестов на коронавирус, обратившихся в больницы было бы столько же, сколько и обычно. Не было бы слова «коронавирус», не превышались бы средние показатели заболеваемости по миру.
Вообще, я не рекомендовал бы считать всё в процентах. Считать заболевших и летальность надо тогда, когда всё закончится. Сейчас не важны проценты — каждая жизнь дорога и каждого надо спасти. Если не 20 миллионов, а всего тысяча человек погибнет, никто не хочет в эту тысячу попасть или чтобы близкие туда попадали.
Статистика тоже у всех очень разная. Например, в Италии всем умершим, у кого находят вирус, пишут причину смерти «коронавирусная инфекция». У них такая статистика. У нас по-другому. Но вот люди, которые сейчас шлют какие-то страшные кадры из больниц, снимают гробы, они не имеют компетенцией (компетенция возникает только на уровне главврача и регионального министра здравоохранения) и полной информации. Они видят к только сиюминутную картинку, которая выдрана из контекста. А сколько там на самом деле заболело и инфицировано — всё нужно будет проверять потом. Пока ни с чем сравнивать нельзя. Сейчас надо лечить заболевших и спасать всех, кого можно спасти.
Мы пока на начальном этапе знакомства с коронавирусом?
— Да. Но все страны почему-то по-разному переносят эпидемию. Даже обыкновенный вирусный конъюнктивит может за сутки вывести из строя армию противника. Но непонятно, например, почему только Ухань в Китае? Почему именно Ломбардия в Италии? Почему в остальной Италии этого не происходит? Почему только Мадрид и Нью-Йорк? Почему в других городах нет ни большого числа заболевших, ни повышенной летальности? Например, справляется хорошо Финляндия, Швеция чуть хуже, но очень хорошо в Норвегии. Небольшая летальность в Германии, Израиле и Дании.
Честно говоря, по Италии вообще информация и картина странная. Понятно, что регион не был готов (сценарий, которого мы опасаемся), было много пожилых больных, которых привезли в соматический стационар. Но, простите, откуда столько полированных гробов? Это дорогие вещи, обычно они где-то в запасе стоят для VIP-персон. И потом, почему они закрыты? Умершие уже не заразны, это респираторная инфекция, но их почему-то во всем мире хоронят в закрытых гробах. Где помощь Евросоюза? Почему другие регионы Италии не помогают? Поймите правильно, я не хочу никого обидеть, оскорбить ничью память, но лично мне всё это это кажется очень странным. Все эти странные кадры, фейковые специалисты отовсюду, нагнетание обстановки... Хотя по статистике смертность не увеличилась нигде. Очень много вопросов. Но мы сможем их задать, когда эпидемия закончится.
Как оцениваете обращение президента, каникулы и последующие введения режимов самоизоляции в Москве и Петербурге?
— Юридически в стране ничего не происходит. Нет режима ЧС. Есть только указ президента и приказ Роспотребнадзора. Всё. Эпидемия объявляется, когда заболевает от 1% до 5% популяции, и пока что объявить эпидемию по стране нельзя. Есть сведения, что в Москве каждый день умирает 400–500 человек, из них от коронавируса менее 10, а закрывают Москву именно от коронавируса. Есть ли основания? На мой взгляд, пока нет. У меня складывается ощущение, что это избыточные меры.
Сейчас надо иначе решать проблему (глава ВОЗ недавно об этом говорил). Не нужна самоизоляция. Не поможет. Ну и скажем честно: как уже говорят другие врачи, люди не станут сидеть дома до тех пор, пока им жестко не прикажут, или они не увидят трупы на улицах, или пока не начнут умирать их знакомые, а число смертельных случаев не превысит какого-то психиологического значения. Только тогда все испугаются и самоизолируются, но будет поздно.
Сейчас надо готовить медицинские организации к большому потоку тяжелых пациентов. Надо обеспечить медицину, а не предлагать режим поголовной самоизоляции (кроме тех, кто в группе риска). Да, постепенно все переболеют, около 20% заболевших будут тяжелые, к сожалению, кто-то может и умереть. Так вот чтобы они не умерли, надо хорошо подготовиться. Те силы и средства, которые сейчас идут на карантинные меры, самоизоляцию, можно было направить ещё месяц-полтора назад на подготовку и защиту врачей.
Сейчас мы видим, что избирательности у вируса нет — болеют и главы государств, и министры, и народные артисты. На мой взгляд, мы запаздываем с подготовкой и, если всё пойдет по самому тяжелому «итальянскому» сценарию (мы должны ориентироваться на него), столкнемся с тем, что не сможем помочь пациентам. Но, видимо, пока жареный петух в одно место не клюнет, ничего не изменится. Пусть сейчас меня называют паникером и обвиняют в пиаре, я не обижаюсь, потому что лучше перестраховаться, чем потом похоронить много людей.
Не могу не задать резкий вопрос: на фоне недооснащения все эти самолеты с масками, которые мы отправляем в Италию и США, не кажутся ли нашим медикам оскорблением?
— Тут трудно, конечно, комментировать, но политика всегда преобладала над здравым смыслом и экономикой. Ну, полетели самолеты. Отправляли помощь и в Китай, и в Корею, и в Италию. Глобально ничего плохого нет. Тем более мы не знаем, что там в Италии. Другое дело, неизвестно, что ещё нам скажут. Пока что к медицинскому сообществу не выходят ни министры здравоохранения, ни руководители Роспотребнадзора и Росздравнадзора, ни губернатор, ни вице-губернатор по соцполитике, ни председатель комитета по здравоохранению не обращаются к нам с информацией о ситуации и нашей готовности к эпидемии. А так хотелось бы услышать: «У нас все готово. Мы готовы принять большое количество тяжелых пациентов. Вот новые госпитали, вот оборудование. И у нас есть всё необходимое, чтобы им помочь». Но пока тишина.
А может быть, власть имущие сами в панике и не очень понимают, что делать и как подготовиться?
— Так если они не понимают, пусть посоветуются с кем-нибудь, кто знает. Говорят, что строят 15 больниц по всей стране, их мельком даже показывают, но когда их введут в строй, непонятно. Просто построить и оборудовать больницы не так сложно, а вот где взять квалифицированных врачей, которые будут там работать, — это немного другая история.
Нет ли ощущения, что бюрократия мешает развернуть ту деятельность и коммуникационные процессы, о которых вы говорите?
— Конечно, мешает. Во-первых, все ждут указаний от вышестоящих организаций, а те в свою очередь боятся попасть под раздачу, боятся ответственности. Потому молчат. К войне никто не готов.
Вы неоднократно писали, что поголовное тестирование не нужно. Почему и какова у нас ситуация с этими тестами?
— Это не я писал, это рекомендация ВОЗ. Тесты нужны только заболевшим, которые контактировали с инфицированными. Это требуется для диагностики в стационаре, чтобы понять, вирусная или бактериальная пневмония, какое нужно лечение — там принципиальные отличия. Остальным людям тест не нужен — это лишняя нагрузка на здравоохранение. Не надо вызывать врача и идти в поликлинику, кроме тех случаев, когда появится дыхательная недостаточность — 80% заболевших спокойно переболеют дома и даже могут никуда не обращаться. Кроме того, очень много ложных реакций тестов, ложно-положительных и ложно-отрицательных. Наверное, все, кто принимает решения, это понимают, но побаиваются озвучивать.
Можно ли спрогнозировать, как повлияет эпидемия (если таковую объявят) на рынок медицинских услуг?
— Трудно сказать. Если исходить из самых плохих прогнозов, не знаю, кто выживет и что будет с клиниками. Я бы об этом поговорил, когда эпидемия закончится. Заберут у них оборудование или нет? Например, общественные организации писали письма в Минздрав с просьбой подключить частное здравоохранение к оказанию помощи заболевшим. В ответ они прислали всем организациям запросы о том, чем мы занимаемся и сколько у нас врачей. Оказалось, что там даже не в курсе, кто мы и чем занимаемся Хотя давно должны быть мобилизационные планы с разъяснением наших перспектив и наших возможностей помощи городу, стране.
Пока могу сказать одно: будет эпидемия — будем в строю вместе со всеми. Будет ЧС — машины могут у нас забрать для нужд города либо бригады переподчинить городской службе 03. Точно будет не до коммерции.
Можете назвать основные мифы, с которыми приходится сражаться в информационном поле?
— В основном они касаются сейчас продуктов и лекарств. К примеру, из магазинов имбирь пропал — все им «лечатся». Но это не страшно, ничего вредного в имбире нет — пусть едят.
Но были ещё рекомендации московского департамента здравоохранения, где предлагали антивирусную профилактику анафероном и кагоцелом (их правда уже убрали)…
— Ой, они могут публиковать что угодно. Но вот мы открываем сайт ВОЗ и видим: никаких противовирусных препаратов от коронавируса (да и от любых вирусов) нет. Вакцины тоже нет — пара лет на ее разработку уйдет. Другой вопрос, что людям хочется думать о существовании чудо-таблетки. Поверить во что-то — в имбирь, куркуму или цинк — очень просто, да и «препаратов» огромное количество. К сожалению, «ученым» из списка премии ВРАЛ (Почетный академик ВРАЛ — антипремия, которую присуждают «за выдающийся вклад в развитие и распространение лженауки и псевдонауки». Учреждена в 2016 году порталом «Антропогенез.ру» и фондом «Эволюция». — Прим. ред. ) верят гораздо больше, чем мне, а сейчас они активизировались с «рецептами от коронавируса». Тут ничего не поделать: у кого есть критическое мышление, тот прислушается к авторитетному мнению, у кого нет — тем рекомендации ВОЗ не помогут.
Справка «Нового проспекта»:
Лев Григорьевич Авербах родился в 6 июня 1959 года в Ленинграде.
В 1989 году окончил лечебный факультет Ленинградского санитарно-гигиенического медицинского института (ныне Санкт-Петербургская государственная медицинская академия имени И.И. Мечникова), затем интернатуру по скорой помощи. В 2004 году окончил Высшую экономическую школу Госуниверситета экономики и финансов по специальности «Менеджмент в здравоохранении».
Во время учебы в мединституте работал фельдшером, врачом линейной бригады на городской станции скорой помощи (с 1978 по 1996 год) . В 1996 году стал главным врачом частной скорой помощи «РОСНО-Мед».
В 1999 году основал и возглавил частную скорую медицинскую помощь и травматологический пункт ООО «КОРИС ассистанс (СПб)» (по данным «Руспрофайл», в 2018 году оборот компании составил 175 млн рублей). Клиника входит в состав Ассоциации частных клиник Санкт-Петербурга.
Читайте на эту тему:
Вирусные сервисы. Эпидемия вызвала взрывной рост рынка телемедицины
Алёна Енова: «Отельеры уже привыкли к перманентному стрессу»
Авторынок никогда не будет прежним. Дилеры о последствиях эпидемии
Стоять дешевле, чем летать. Что будет с авиацией после коронавируса
«Человечеству придется научиться играть с вирусом в шахматы»
Аварийный режим. Коронавирус вторгся в быт
«Это выстрел в ногу». Петербургские бизнесмены о президентских каникулах
Николай Вавилов: «Коронавирус — не причина, а повод»
Временно непроверяемые. Вирус отменил ревизии бизнеса
