Отраслевые аналитики из сферы АПК рассказали, почему работа над снижением углеродного следа в разных странах дает России возможность нарастить экспорт сельхозпродукции.
Глава Союзмолока Артем Белов:
— В последние годы мы активно снижали долю импорта на молочном рынке и увеличивали производство сырого молока и его переработку. Объем импорта за последние 10 лет снизился примерно на 30%. В итоге 2022–2023 год — это период, когда мы пришли к определенному балансу, и дальнейшее развитие индустрии, если мы хотим развивать молочную отрасль внутри, связано как раз с развитием экспортных поставок. Важнейшую роль тут играет ситуация вокруг России последние полтора года. Мы серьезно расширяем взаимодействие с Белоруссией, и уже на уровне правительства говорится о том, что и баланс у нас (в том числе на молочном рынке) должен быть общим. И это вдвойне ставит перед нами задачу по развитию экспорта.
Есть и другие предпосылки для развития экспорта. В ближайшие 10 лет торговля молочной продукцией будет демонстрировать самые высокие показатели роста — на уровне около 2% в год. Внутренний рынок насыщен. И на возможность реализации экспортного потенциала России будет влиять зеленая повестка.
Мы недавно общались с европейскими молочниками о том, как они видят развитие отрасли в Европе. Они говорят, что до 2030 года объем производства молока может снизиться на 15%. Всё это благодаря мероприятиям по снижению выброса парниковых газов, сокращению поголовья и так далее. И очевидно, что за счет интенсивного развития, то есть за счет повышения продуктивности они не смогут компенсировать это падение. То есть всё идет к тому, что ЕС, один из крупнейших экспортеров в молочной отрасли, не сможет обеспечивать потребности развивающихся стран.
Похожая ситуация и в Новой Зеландии. У них около 50% всех выбросов парниковых газов приходится на молочное животноводство, и они тоже будут снижать объемы молочного экспорта. Для нас это означает, что расстановка сил среди крупнейших экспортеров будет меняться и что Россия, а также страны Южной Америки — Аргентина, Уругвай — смогут играть определяющую роль на мировом молочном рынке. Все возможности для этого у нас есть.
Другой важнейший вопрос — при каких условиях мы сможем реализовать свой экспортный потенциал. Тут важна системность и долгосрочность мер поддержки.
Вообще, в целом сельское хозяйство всегда неплохо развивалось и показывало заметную динамику именно благодаря доступным и дешевым кредитам — не все отрасли могут этим похвастаться. И в сельское хозяйство активно инвестировали. Сейчас очень важно сохранить все эти механизмы поддержки.
Кроме того, Минсельхоз и Агроэкспорт внедряют новые механизмы. Например, сейчас мы имеем возможность получить возмещение до 25% затрат при строительстве экспортно ориентированных мощностей. Это, в частности, производство сухого молока и других продуктов.
И еще одна важнейшая мера — компенсация 100% затрат на логистику при экспорте биржевых товаров: сыров, сливочного масла, сухого молока. В условиях разрыва логистических цепочек это будет очень кстати для российских производителей.
Сергей Юшин, глава Национальной мясной ассоциации:
— За последние 20 лет в мире производство мяса выросло на 45%, в России — на 150%. Мы молодцы, мы производим 11,7 млн тонн мяса в год. Но всё не совсем радужно. Да, потребление мяса в мире будет расти хорошими темпами. По прогнозам ФАО, его производство нужно увеличить через 10 лет на 40 млн тонн, в то время как сейчас производится 360 млн тонн мяса. Прирост должен быть большим, притом что развитые страны, как уже было сказано, будут сокращать и поголовье, и производство мяса.
Второй фактор, который играет на руку России: средний возраст фермеров в развитых странах растет, и их дети не собираются заниматься сельским хозяйством. И это вроде бы тоже на пользу России. Казалось бы, можно заработать. Но есть серьезные ограничения для мясной отрасли, как и для других, впрочем, отраслей АПК в России — это кадры.
Можем ли мы увеличить производство мяса вдвое, исходя из кормовой базы, доступности ресурсов и так далее? Да, можем. Но можем ли мы найти столько людей, чтобы увеличить производство? Нет, не можем.
Сегодня конкуренция между АПК и другими отраслями принимает катастрофические параметры. Мы видим, как растут доходы в машиностроении, промышленности, и это оголяет наше производство. Да, у нас высокая степень автоматизации, но пока невозможно автоматизировать весь процесс разделки, обвалки и так далее. Это рабочие руки, это сотни технологических операций. Не говоря уже о том, что нужны специалисты в смежных областях, например в логистике, и так далее. Поэтому вопрос: где мы возьмем этих людей? Вы знаете, что за 5 месяцев этого года в Россию приехали 1,6 млн мигрантов на заработки? Но правильно ли это и какими будут последствия?
Поэтому мы и можем, и не можем произвести и увеличить объемы мяса. И это очень расстраивает.
Сейчас возобновились переговоры с Китаем по поставкам туда свинины — только производи. Но мы конкурируем с другими отраслями за кадры, повышаем зарплаты, что в конечном счете отражается на рентабельности нашей продукции.
Другой проблемой является то, что мы пока не всегда можем закупить оборудование для строительства новых производств, поскольку из Европы его уже не завезти, а Китай еще не научился делать всё так, как надо.
Я не хочу давать советы нашему правительству, но хотел бы предложить задуматься, надо ли нам пытаться везде всё сделать, и кто это будет делать, и сколько это будет стоить. России надо определить самые приоритетные сферы, где мы можем достичь успеха, и туда и направлять рабочие руки. Иначе мы не достигнем лидерства и проиграем.
Мнения озвучены в рамках Ежегодной конференции Agro Outlook Russia-2023, организованной Высшей школой экономики
