Яков Фишман, директор компании Future MD Solutions, руководитель проекта iOncolog.com и исполнительный директор Международной некоммерческой организации за справедливый доступ к медицине IHEA, рассказал «Новому проспекту», как военные конфликты влияют на рынок медицинского туризма в Израиле.
За последние полтора года в Израиль на лечение приезжало много русскоговорящих. Это и граждане России (их примерно 45% от общего числа), и граждане Украины (тоже около 45%), и граждане стран бывшего СССР (примерно 10%). Такая ситуация сложилась до начала спецоперации на Украине. Затем всё резко поменялось. Жители Украины получили бесплатную возможность лечения в Европе. Это им и ближе, и удобней. Поэтому поток медицинских туристов из Украины иссяк. А те украинцы, которые получили в Израиле статус временных беженцев, имеют государственные страховки и больше не нуждаются в медицинском туризме.
Зато заметно стало больше туристов из России. Это, как правило, граждане, которые раньше ездили лечиться в Европу. Конечно, и сейчас они могут при желании попасть в европейские, например немецкие, клиники через Стамбул и другими путями. Но далеко не всех пациентов устраивает такая логистика: это сложно.
Кроме того, после начала спецоперации в Израиль на лечение стали чаще приезжать россияне из дальнего зарубежья (Кипр, Испания, Великобритания, Канада).
Иностранцы приезжают в Израиль для лечения не только онкологических заболеваний. Много пациентов с кардиологическими (на очень высоком уровне, например, лечение порока сердца у детей), неврологическими, гинекологическими заболеваниями, а также с проблемами опорно-двигательного аппарата.
С началом военных действий против ХАМАС люди приезжать перестали. Они боятся лететь, боятся возможных рисков с билетами (отмены рейсов, переносы). Хотя большинство клиник, где лечатся иностранцы, расположено в центре страны, где военные действия практически неощутимы. При этом на Севере страны и в Иерусалиме, где также много медицинских туристов, ситуация еще более спокойная. А юг страны, где происходят основные военные действия, исторически не предназначен для оздоровительных программ.
Конечно, израильские больницы сейчас не настолько свободны для туристов, как в мирное время. Там много раненых, которые вытеснили других пациентов в иные лечебные заведения. Более того, многие врачи, а также средний и младший медперсонал призваны в армию, а нагрузка на оставшихся медиков сильно возросла.
Но, несмотря на то что пока медучреждения страны не могут на 100% предоставить весь спектр услуг иностранным гражданам, онкопациенты, например, приезжают, и им делают операции. То есть помощь, которую нельзя отложить, людям оказывают достаточно оперативно.
Больницы и реабилитационные центры также продолжают принимать людей, у которых недавно была операция и которым нужно явиться к врачу на контрольное обследование. Есть те, кто прилетает на продолжительное время на курс химиотерапии. Обычно они живут в Израиле какое-то время после курса, чтобы быть под контролем своих врачей на случай каких-то побочных реакций.
К сожалению, у нас уже есть опыт наблюдения за тем, как меняются медицинские турпотоки во время военных действий: ведь нынешняя война — это далеко не первая ситуация обострения конфликта в Израиле.
Обычно турпоток восстанавливался довольно быстро, за месяц-два после того, как конфликт уходил с полос газет. В некоторых случаях пациенты, которые откладывали поездки на лечение, начинали приезжать уже через неделю-две после завершения военных действий. Можно предположить, что в этот раз ситуация будет аналогичной.
