Не успели политизированные обитатели соцсетей переварить задержание экс-министра по делам «Открытого правительства» Михаила Абызова и выстроить версии, как в Москве задерживают Виктора Ишаева (на фото), бывшего губернатора Хабаровского края, бывшего полпреда и, кстати, тоже бывшего министра — по развитию Дальнего Востока.
Последние пять лет Ишаев работал советником президента «Роснефти» Игоря Сечина; вполне достойная пенсия для опытного государственного мужа. Именно там и нашёлся повод для задержания: «в результате обмана и злоупотребления доверием сотрудников и руководства нефтяной компании Ишаев обеспечил заключение по явно завышенной стоимости договоров аренды помещения площадью свыше 280 м2 для нужд представительства компании в Хабаровском крае с принадлежащей ему коммерческой организацией», — хладнокровно отчитывается Следственный комитет.
«Роснефть» заявила, что вообще ликвидирует своё представительство на Дальнем Востоке, обнаружив «злоупотребления». Сотрудникам уже вручены уведомления об увольнении, глава представительства Геннадий Кондратов задержан. Кондратов — человек Ишаева, работал при нём в правительстве Хабаровского края, потом в Минвостокразвития. Следователи посетили с обысками пятерых членов правительства Хабаровского края, все тоже бывшие члены команды Виктора Ишаева.
По всей видимости, перед нами разворачивается очередная драма из жизни госслужащих. Такие драмы мы в последние годы наблюдаем регулярно, эта обещает быть запутанной. Только дома, в которых они происходят, всё разнообразнее и богаче. Один мошенничал с энергетическими активами; второй захватывал госсобственность; третий продавал на сторону лес; четвёртый и пятый банально брали взятки; каждое из дел отставленных губернаторов или министров — отдельная история, отдельный предмет для расследований, но в совокупности они составляют странную картину.
Получается, что во власти действительно нет людей, которым можно было бы доверять. Это очень неоднозначный итог 20-летнего правления Владимира Путина.
Можно было бы фарисейски процитировать героя Анатолия Папанова из фильма «Берегись автомобиля», мол, тебя посадят — а ты не воруй, если бы все эти герои сериала о криминальной России не были бы на протяжении многих лет опорой и фундаментом политической системы, верными пехотинцами Путина, людьми, которым он, казалось, доверял и которые, казалось, оправдывали это доверие.
Вменяемые высокопоставленным арестантам эпизоды иногда кажутся откровенно придуманными: в самом деле, почему вдруг ФСБ заинтересовалась, почём «Роснефть» снимала офис в Хабаровске? Ну взяли бы нефтяники и расторгли договор аренды, раз так. И что, на человека, который почти 20 лет руководил краем, не нашлось ничего посерьёзнее? Очевидно, что аренда — лишь повод, что Ишаев, как и другие жертвы, нарушил какие-то правила.
Есть версия, что федеральной власти не понравилось, что Ишаев через своих людей, через нового губернатора Сергея Фургала возвращается в местную политику. Но в чём, собственно, принципиальная проблема, если он свой, годами и должностями проверенный человек? В правительство и.о. губернатора Петербурга Александра Беглова, например, тоже вошло несколько человек из команды Валентины Матвиенко — это же не стало поводом для её ареста.
Нам казалось, что власть — это монолит, а оказывается, нет: она разделяется на царства, виды, отряды и подотряды. В момент отставки или перехода на постороннюю должность весь нажитый непосильным трудом статус превращается в тыкву: вчера тебе здесь было можно всё, теперь — почти ничего. Судя по всему, предугадать этот момент невозможно.
Вашего здесь ничего нет: ни собственности, ни влияния, как бы говорит Кремль чиновникам, — есть только то, что дано вам во временное пользование.
Путин, очевидно, не хочет, чтобы в стране возникали люди, которые бы думали, что могут хоть что-то самостоятельно, и в этом есть и плюсы, и минусы.
Новая генерация чиновников уже явно не претендует на то положение, которое занимали тяжеловесы былинных ельцинских лет, каким был, кстати, и Виктор Ишаев. Мудрее всех в наши дни вел себя экс-губернатор Петербурга Георгий Полтавченко: пусть его правительство напоминало лоскутное одеяло, зато никто не может сказать, что у него были какие-то свои люди, своя номенклатурная обойма, да и сам он ни к какой номенклатуре явным образом не принадлежал. Ушел Полтавченко — растворилась и его команда.
Это касается, кстати, не только исполнительной власти. К примеру, недавно КПРФ не разрешили передать мандат депутата Госдумы Павлу Грудинину, экс-кандидату в президенты. Казалось бы, чем провинилась системная оппозиция, исправно играющая по правилам Кремля? Ничем особенным, просто нужно было показать, что даже ограниченной свободы действий у неё нет.
Но обладание властью должно в чём-то физически выражаться, быть продемонстрировано в поступках и действиях. Иначе чиновника просто не будут уважать среди равных, да и среди неравных тоже. В таких условиях власть как возможность распоряжаться влиянием теряет смысл; Путин эшелонирует элиту, и самый верхний эшелон всё сокращается и сокращается с каждым арестом: вот лишились привычного уровня власти губернаторы, вот полпреды, а вот уже и министры. Такие люди, может быть, не злоупотребят положением из страха, но и не помогут тем, кому это действительно нужно.
По закону сообщающихся сосудов власть с нижних эшелонов перетекает наверх, сосредотачивается там, усиливая централизацию, и вот уже высокопоставленные кремлёвские чиновники вынуждены лично встречаться с муниципальными депутатами в регионах, чтобы правильно организовать выборы — больше некому, больше никого не слушаются.
Построить общество полувоенного типа, где на всех этажах власти все лишь исполняют приказы, а из имущества владеют только усами, кожаной курткой и наградным пистолетом, можно, но эффективность его в обществе ином, нежели китайское или раннесоветское, как показывает историческая практика, будет ограниченной и, скорее всего, краткосрочной.
Фото: Кристина Кормилицына/Коммерсантъ
