Фото: телеграм-канал Сергея Миронова
В Законодательном собрании Петербурга фактически развалилась фракция «Справедливая Россия — За правду!» Причиной стала активная поддержка федерального руководства партии идеи военной спецоперации в целом и ЧВК «Вагнер» в частности.
Члены фракции во главе с уже бывшим вице-спикером Мариной Шишкиной из партии вышли, и теперь, согласно вывихам отечественного законодательства, фракция с таким названием есть, но к партии отношения она не имеет. Руководителем городского партийного отделения Шишкина перестала быть еще раньше: она ушла, и теперь ее место заняла племянница лидера СРЗП Сергея Миронова Надежда Тихонова.
Всё потому, что Сергей Миронов решил взять курс на безоглядную поддержку спецоперации. Сначала он вошел в союз с радикально-патриотической партией «За правду!», которую пытался создать Захар Прилепин. Проект, несмотря на вроде бы подходящий моменту пафос, не взлетел: на выборах 2020 года прилепинская партия провалилась, после чего ее обломки прикрутили к «Справедливой России», которая по такому случаю даже взяла двойную фамилию (там была присоединена еще одна карликовая партия, «Патриоты России», но она была настолько никому неинтересной, что этого даже никто особенно не заметил).
Уже тогда петербургское отделение «СР» насторожилось, но Сергей Миронов на этом не остановился и начал обниматься с Пригожиным, в частности, с гордостью приняв от него в дар фирменную кувалду — аналог той, которой публично казнили злосчастного Евгения Нужина.
В принципе, Миронов был склонен к эксцентричным ходам на протяжении всей своей политической карьеры, но здесь спровоцировал совсем уж неловкую ситуацию. Дело тут даже не в самом по себе нырянии в патриотизм, этим сейчас как раз никого не удивишь, а в том, что внезапно проснувшийся милитаризм в исполнении Миронова смотрится максимально неестественно — так, как будто он просто счел патриотизм всего лишь подходящим инструментом для очередного политического скоморошества, а скоморох с расписной кувалдой — это все-таки уже перебор.
Старики, конечно, должны держаться молодых, как завещал персонаж известного фильма, но не до такой же степени. Все крупные политики нынче на стороне Кремля, однако ни один другой статусный политик такого позирования себе не позволял — ну, хотя бы из соображений солидности.
Марина Шишкина свое решение объяснила аккуратно, но вполне популярно: «Каждый из нас вступал в другую партию — социалистическую, социал-демократическую, на щите которой основной была идея о социальной справедливости и большие проблемы маленьких людей. А еще мы вступали в партию интеллектуальных и профессиональных политиков, рожденных в открытом, толерантном и просвещенном Петербурге». Это щелчок по носу Миронова.
Сюжет интересен, во-первых, тем, что напоминает о политике нулевых, когда парламентские фракции создавались и рассыпались не столько по партийному принципу, сколько по принципу лояльности тем или иным взглядам — либо политическим патронам. Сам термин «партия» в то время имел скорее первоначальный смысл партии сторонников того или иного принца, нежели обозначал конструкцию с бюрократическим аппаратом.
Со времен «крымского консенсуса» российских партий границы между политическими лагерями стали пролегать вовсе не там, где их пытались расчертить в Кремле, а после начала спецоперации тем более. Пример с петербургскими справороссами подтверждает: старые названия и привязанности сейчас не означают ничего, важны совсем другие вещи. Многолетние усилия Кремля по искусственной классификации политического пространства дают трещину: похоже, это все-таки довольно тонкий слой штукатурки.
Во-вторых — мало кто в наши дни мог ожидать, что в России, оказывается, остались люди, способные на политический жест, способные вслух сказать, что им что-то не нравится в происходящем. Для этого нужно определенное мужество. Сергей Миронов в ответ предложил депутатам сдать мандаты, но морально проигравшим в ситуации выглядит он — за депутатов проголосовали избиратели, и они голосовали не за союз с Пригожиным. Вряд ли у кого-то есть сомнения, что этот союз для Миронова не более, чем конъюнктурный трюк с целью оживить интерес к полумертвой партии.
Сейчас Шишкина и ее коллеги обещают организовать некий политический проект. Возможно, они присоединятся к «Движению демократического обновления», созданного бывшими «яблочниками», чтобы участвовать в выборах самовыдвиженцами. Перспективы таких движений сегодня в России, конечно, весьма туманны — однако и ставка Миронова не гарантирована. В некоторых российских регионах губернаторы смотрят на Евгения Пригожина косо, а в Петербурге Александр Беглов едва ли не воюет с ним открыто. Поэтому чьи перспективы окажутся лучше на следующих выборах, еще нужно посмотреть. Возможно, не выиграет никто из них, но кто-то, по крайней мере, останется с репутацией.
