Соучастники будущего. Как горожане меняют города

Фото: Александр Коряков/Коммерсантъ

В России после фактического демонтажа института публичных слушаний осталось не так много инструментов того, как жители могут повлиять на решения в области развития городов. По сути дела, речь идёт только о возможности писать жалобы на уже принятые или даже уже реализованные решения, а также участвовать в выборах на муниципальном уровне, с тем чтобы депутаты представляли их интересы. Впрочем, действенность и реалистичность последнего инструмента подвергается сомнению.

Однако в разных городах России сейчас активно развиваются другие инструменты. В первую очередь речь идёт о соучаствующем проектировании. Как ни странно, этот инструмент в наибольшей степени развивается вдали от Москвы. Первые попытки соучастия в столице были реализованы только в этом году и были встречены обозлёнными предыдущей московской политикой горожанами более чем прохладно.

Другие города России не испытывают столь сильного давления строительного комплекса, поэтому горожане встречают практики соучаствующего проектирования заметно более радушно. Безусловной столицей соучастия является Казань и Татарстан в целом. Там все дворы и локальные общественные пространства проектируются с привлечением местных жителей.

Как это устроено? Когда мы говорим о соучаствующем проектировании, мы имеем в виду комплекс практик, направленных на проявление желаний и потребностей горожан. Среди них опросы, фокус-группы и, самое главное, сессии, на которых встречаются лицом к лицу жители и проектировщики и вместе в ходе модерируемой дискуссии или иногда деловой игры формулируют консенсус относительно будущего территории.

Нельзя сказать, что соучаствующее проектирование в России — это новшество недавних лет. Великий урбанист Вячеслав Глазычев писал о практиках соучастия, которые он в том числе с зарубежными коллегами реализовывал еще в начале 90-х годов в Москве и малых городах России. Однако долгое время соучастие было уделом отдельных проектных команд, будучи скорее уникальным стилем работы для некоторых уникальных проектов, нежели распространенной практикой.

Массовое применение соучаствующего проектирования зародилось в начале 2010-х годов, когда ученики архитектора Константина Кияненко из Вологды — «Проектная группа 8» — начала практиковать соучастие в своём родном городе. Параллельно эксперименты в этой области проводились в Москве, Санкт-Петербурге и ряде других городов. Ставшая по-настоящему культовой книга Генри Саноффа «Соучаствующее проектирование» была переведена «Проектной группой 8» и до сих пор является стандартом для демократически настроенных команд.

Со временем соучаствующее проектирование зазвучало на уровне федеральных властей. В ценностной декларации Минстроя говорится о важности участия горожан, сам Владимир Путин в своём послании говорит о том, что нужно достичь участия не менее 30% жителей в проектах благоустройства и градостроительства. По сути дела, соучастие стало важным и, как, например, в случае конкурса лучших практик благоустройства малых городов, неотъемлемой частью городского развития.

В крупных городах пока не спешат повторять опыт Казани. Мы наблюдаем отдельные попытки ценностно заряженных чиновников и архитектурных команд внедрять практики соучастия в проектах для региональных столиц. Однако в малых городах это развивается в полный рост и встречает заинтересованное одобрение горожан, чиновников и бизнеса.

Как и любая социальная технология, соучастие имеет потенциал фальсификаций и фабрикаций. Качество исполнения практики во многом лежит на совести и профессионализме организаторов. В отсутствие таковых возникает страх того, что насоучаствуется что-то не то. А там, где возникает этот страх, делается всё, лишь бы избежать столкновения с реальным демократическим процессом обсуждения общего блага. Опросы фабрикуются, на сессии допускаются только специально одобренные администрацией горожане или просто проваливается пригласительная кампания, в результате чего никто кроме чиновников и директора местной библиотеки не приходит на сессию.

Несмотря на эти сложности, практика шагает по стране, и вряд ли уже можно это остановить. До путинских 30% еще бесконечно далеко, однако практикующие специалисты считают, что в городах, где развивается соучастие, им в той или иной степени может быть охвачено до 5-6% населения. Для сравнительно непривычного дела, в котором не совсем понятно, как правильно участвовать и зачем это делать, подобные показатели весьма высоки.

Принципы соучастия подхватывают самые просвещённые из девелоперов, крупные торговые центры и управляющие компании. В сравнении с рынком в целом это пока капля в море, однако проекты вроде «Открытого сада» и «Вернём реки городу» в Ижевске показывают, каким образом из участия бизнеса в производстве общественного блага этот самый бизнес извлекает ценные экстерналии, в том числе далёкие от сугубо репутационных.

Пандемия оказалась сложным периодом для соучаствующего проектирования. Специалисты столкнулись с тем, что проводить привычные масштабные сессии в местных домах культуры, на которые собиралось до 100 и более человек, уже нельзя. А ведь именно сессии являются душой и сердцем соучастия. Привычные стены ДК пришлось заменить на окошки Zoom.

Казалось бы, невелика разница, однако это очень серьёзно. Ведь организовать групповую работу онлайн большого количества людей заметно сложнее, нежели в общем помещении. Что значит чёрное окошко? Человек просто стесняется своего домашнего интерьера или он подключился, но ушёл заниматься своими делами? Как гарантировать, что каждый из сидящих за виртуальным столом включен в работу? Когда нужно его подтолкнуть, а когда есть уверенность, что он на месте?

Переход в онлайн создал возрастной ценз. Если на живые сессии с удовольствием и беспрепятственно приходят люди старшего возраста, то на сессии по Zoom могут прийти только те пожилые, кто хорошо владеет навыками компьютерной грамотности или которым помогают более сведущие младшие родственники. Иногда к сессиям подключаются группы пожилых из советов ветеранов или центров социального обеспечения, но и это уже создаёт ковидные риски.

Когда первый локдаун ослаб, начали вновь проводится очные сессии, но по ковидным правилам: с масками, социальной дистанцией (а значит опять же с меньшим числом участников) и антисептиком на входе — в идеале. Но жизнь далека от идеала, поэтому зачастую эти ограничения не соблюдаются. Выбор между здоровьем и демократией — далеко не самый лучший выбор, перед которым не очень хочется стоять.

Тем не менее никто не отказался от соучастия в принципе. Среди специалистов, многих чиновников, гражданских активистов и иногда бизнеса есть консенсус, что соучаствующее проектирование должно быть. Это позволяет нам лучше понимать друг друга, создавать более справедливые и более удобные пространства. Даже самый лучших архитектор или проектировщик никогда не сделает самостоятельно так тонко настроенное пространство, как он может сделать в партнерстве с горожанами. Из-за пандемии соучастие оказалось в нелёгких условиях, однако продолжает работать и развиваться.

Пожелаем ему и нам удачи.