Сергей Токарев: «Всегда лучше посидеть и подумать»
Беловоротничковые уголовные дела, как правило, отличаются высокой медийностью: если задерживают или возбуждают дело в отношении представителя крупного бизнеса, то это мы сразу читаем в целом ряде изданий и видим по телевизору. Зачастую это в работе мешает, потому что, вместо того чтобы заниматься нужными делами, родственники задержанных занимаются тем, что отслеживают Интернет и прессу и постоянно спрашивают вас: «А почему там написали, что он два миллиона украл, когда на самом деле только один?» Приходится объяснять: «Какая разница? Обращаться сейчас с исками и жалобами на журналистов — это растрачивать собственный ресурс. В том числе временной».
Ещё я бы отметил, что в последнее время у нас в плане оперативной работы активизировалась Федеральная служба безопасности. Если лет пять назад чаще приходилось сталкиваться с оперативным сопровождением ОБЭП или Департамента экономической безопасности МВД, то сейчас большинство дел сопровождает ФСБ. С одной стороны, это плохо, с другой — это неплохо. Нам, защитникам по уголовным делам. Потому что техника у ФСБ значительно лучше, у них больше оперативных возможностей, им везде зелёный свет. Но что касается процессуальных документов, там, простите, зачастую тушите свет. Потому что БЭП и ДЭБ руку набили давно и материалы готовят хорошие, чего о ФСБ пока не скажешь.
Опять же, отношения Следственного комитета и прокуратуры к ФСБ. Лет 10 назад не было особой разницы, от кого приходил материал следователю: если материал не нравился, он возвращался обратно на доработку. Сейчас же БЭПовские материалы на доработку отправляются, а материалы ФСБ... Простите, буквально на днях ознакомился с материалами уголовного дела по взятке, которое было возбуждено просто по звонку от сотрудника этой службы. Не получив даже материалов, а только звонок о том, что человек задержан, он составил рапорт и выпустил постановление. Хорошее основание для возбуждения уголовного дела — звонок от оперативника ФСБ!
Ещё одну тенденцию я вижу такую: если белого воротничка привлекают к уголовной ответственности, то не останавливаются на той статье, по которой привлекают. Если раньше брали по 159, ч. 4 (мошенничество в особо крупных размерах) и дальше копали для неё эпизоды, то сейчас огульно вменяют 210 статью (организованное преступное сообщество), чтобы под неё продлевать сроки заключения под стражей. Вменяют также 174 статью (легализация преступных доходов). Обе эти статьи потом успешно отваливаются, но всё это время люди проводят в СИЗО.
А всё ради показателей. У ФСБ те же планы и палки, что и у МВД. Сейчас вроде бы палки отменили, но после недавней речи Владимира Владимировича, что надо бы расширить, углубить и усилить раскрываемость по уголовным делам, полагаю, всё вернётся и развернётся с новой силой.
Был у меня тут недавно очень наглядный кейс. Пятница, поздно вечером звонок: «Меня задержали сотрудники ФСБ, нужна ваша консультация». Встречаемся. Выясняется вот что. В «дочке» одной крупной коммуникационной фирмы назначили гендиректора. К нему начинает ходить ходок — контрагент. Говорит: «Здравствуйте, я вот с вашим предшественником работал, у нас пролонгированный договор, вот там работаем». «Ну, хорошо, — отвечает мой доверитель, — работайте». А ходок на это: «А я вам денежку принес!» — «А зачем мне денежка?» — «Ну как, я прежнему директору носил, теперь вам буду носить». — «Ну, у меня, говорит, с вами договорённостей никаких нет. Идите отсюда». Уходит. Через полгода возвращается: «У меня, — говорит, — за полгода накопилось». Ну, и как в той сказке про жирного окуня, которого ловят на мормышку: раз кинут, два кинут. А окунь сытый, жирок нагулял, есть не хочет. А тут всё-таки еда, взял и клюнул. Так и мой доверитель: всё-таки клюнул, согласился. В чём потом чистосердечно раскаялся.
Ну, а дальше чехарда. Задерживают его сотрудники ФСБ. Начинаем общение. Первоначально человек мне недоговаривает, мол, он не думал, что это будут деньги, думал, документы по контракту. Я как защитник обязан на веру принимать ту информацию, которую говорит нам наш доверитель. Человек говорит, что его подставили, это провокация. Начинаем работать в этом направлении. Странно, что проходит месяц, а его никуда не вызывают. Я сам побаиваюсь ехать в СК или в ФСБ: может, там забыли, потеряли или даже отказали уже, а я своим приходом всё испорчу, заново разожгу всё и раздую. Мы всё это время готовим позицию, пишем проект показаний, собираем документы. Фактически допрашиваем человека, как следователь.
Проходит месяц, наконец, его вызывают. Сначала на объяснения, он даёт их, на следующий день на допрос. Я ему: «Готовьтесь, будет задержание. Не хочу пугать, но...» Приезжаем, сразу в коридоре спрашиваю следователя: «Будете задерживать?» Отвечает: «Если даст признательные показания, то сядет под подписку или домашний арест. А нет — стража». Стандартная тема. Выходим в коридор подумать. Я говорю: «Я не знаю, были ли у вас какие-либо договорённости, только вы можете мне об этом сказать». Он за своё: «Ни у кого ничего не вымогал». Ну, хорошо. Возвращаемся, остаёмся на прежних показаниях, выписывают протокол задержания. Человек уезжает сначала в ИВС, потом в «Кресты». И в «Крестах» он мне говорит: «Ну, если хорошо подумать, то были некоторые фразы, которые можно выдернуть из контекста и превратно толковать». Ну, а дальше, как в том анекдоте. Я предлагаю два пути: либо мы начинаем определённые торги с органами следствия и оперативного сопровождения, либо стоим на своей невиновности и, в соответствии с нашей прекрасной судебной статистикой, если очень повезет, то попадём в те самые 0,1% оправдательных приговоров. Человек подумал, согласился. Говорит: «Вот, у жены есть телефон следователя, вы поедете и с ним поговорите...» Я ему: «Нет, подождите, всё-таки инициатива должна исходить от них.
Сейчас вас арестовали на два месяца. Мы как раз подали апелляцию на арест — пока её рассмотрят, но, скорее всего, оставят под стражей, потому что коммерческий подкуп — тяжкое преступление. Нам судья после заседания по аресту сказал прямо: «А что вы хотели? У нас страшнее коррупции в стране только педофилия». Расчитывать на домашний арест или залог тут было бы достаточно смешно.
И после того как сотрудники убедятся, что в трюме вы находитесь глубоко и надолго, к вам, скорее всего, и придут вести какие-то разговоры. Дать показания или получить от вас таковые на вышестоящее руководство, в обмен на что-то. Вы не говорите, что я вас об этом предупреждал, спокойно их выслушайте, никаких ответов заранее не давайте, потом я к вам прихожу, и мы с вами будем вырабатывать позицию и принимать решение».
Так и получилось. Ровно через 15 дней я прихожу, спрашиваю: «Приходили?» — «Да, вчера. Всё как по нотам». — «Что предлагали?» — То-то и то-то. — «Давай думать: либо боремся, либо признаёмся, либо частично признаёмся и боремся за квалификацию».
Приходим к следователю. Он: «Давайте, признавайтесь — и сразу перейдем на покушение на мошенничество». Я ему: «Извините, но, если вы даже не перейдете, это сделает суд, поскольку в должностные обязанности моего подзащитного не входило ничего, что могло бы повлиять на исполнение указанного контракта. Поэтому, извините, в любом случае это можно квалифицировать только как покушение на мошенничество». Ну, тогда домашний арест. Выходим в коридор. Я говорю: «Ну, какой смысл? Вы идёте под домашний арест, потом в суде получаете свои 8–10 лет и из суда уезжаете туда же».
Отказываемся, через неделю нам звонят: предлагают и домашний арест, и квалификацию по одному из эпизодов, и в суд письмо от ФСБ, что помогал, способствовал и так далее. Но при этом не гарантируют, что будет условный срок, может быть и реальный. Вышли, доверитель говорит: «Не вижу смысла». Тут уже пошла игра на нервах, кто кого пересидит.
Через неделю нас снова вызывают и говорят: «У вас есть три миллиона?» Я сначала немножко опешил от такого вопроса, потому что понял его превратно. Но выяснилось потом, что это имеется в виду штраф, предусмотренный за указанное преступление. У доверителя спросил, он говорит: «Конечно, есть!» Всё закончилось тем, что суд присудил 2 млн рублей штрафа, человек доволен, работает уже в другой организации на не менее значимой должности, но общаться про какие-то вознаграждения и откаты с кем-либо уже боится. В общем, всегда лучше посидеть и подумать.
