С коммунистическим расколом

Очередное пленарное заседание Закса вчера началось с объявления о том, что во фракции КПРФ теперь новый руководитель: вместо первого секретаря горкома Романа Кононенко кресло заняла парламентский ветеран, депутат уже третьего созыва Ирина Иванова.

Тут же выяснилось, что Иванова и еще два члена фракции, Александр Рассудов и Дмитрий Дмитриев (сын экс-депутата Владимира Дмитриева, возглавлявшего фракцию в позапрошлом созыве), вовсе вышли из партии. Как пояснила Ирина Иванова, «только для того, чтобы нашим товарищам было проще и они не принимали непопулярного решения о нашем исключении». То есть люди прекрасно понимали, что совершают нечто, за что положено класть партбилет на стол, и фракцию ломали целенаправленно.

Еще один депутат, Алексей Зинчук, в КПРФ и так не состоял, а с Борисом Зверевым партия порвала еще два года назад. В общем, собственно в партии остались только сам Кононенко и его зам Вячеслав Бороденчик. Но они теперь не фракция, а фракцией формально считается беспартийная команда Ивановой.

Есть такая довольно нелепая особенность в российском политическом устройстве: депутат, избранный от партии, может эту самую партию спокойно покинуть, но из фракции его исключить никак невозможно. Иногда получается совсем абсурдно. Допустим, в петербургском Заксе существует целая фракция «Справедливой России», члены которой еще год назад демонстративно разорвали отношения с партией, будучи недовольными союзом партийного лидера Сергея Миронова с покойным основателем и вдохновителем ЧВК «Вагнер» Евгением Пригожиным. Несмотря на это, фракция продолжает носить партийное название и на официальном сайте обозначена партийной символикой — системе, в общем, совершенно всё равно, что там депутаты себе думают и кем недовольны.

Ну и нельзя не отметить, что Евгений Пригожин находился в острой конфронтации с губернатором Александром Бегловым, так что поступок депутатов можно считать проявлением не только принципиальности, но и дальновидности. Лидер раскольничьей фракции Марина Шишкина, кстати, уже заявила о поддержке Александра Беглова.

Если вернуться к КПРФ, то всё дело оказывается в том самом совершенно неприметном Борисе Звереве, с которым компартия давно прекратила отношения за полную солидарность с «Единой Россией». Зверев, гордо называющий себя «не членом КПРФ, а членом КПСС с 1971 года», объяснял, что хочет голосовать в соответствии с собственными убеждениями, а не так, как ему скажут (такое от ветерана КПСС, прямо скажем, слышать было весьма странно; наверное, точнее было бы сформулировать «так, как скажут, но не эти люди, а те, что у власти»), но красный флажок у товарища все-таки отобрали.

Именно этого Бориса Зверева городская администрация, как говорят, хотела видеть в качестве кандидата от КПРФ на предстоящих губернаторских выборах как персонажа предельно безопасного и не обладающего никаким ресурсом. Его фамилия даже фигурировала в телефонных соцопросах. А в компартии на это не согласились и вместо этого решили выдвинуть Романа Кононенко. Не селебрити, конечно, но по крайней мере идейный партийный человек.

Селебрити — кинорежиссера Владимира Бортко — КПРФ уже пробовала выпустить в прошлый раз, и дело закончилось некрасиво. За неделю до выборов режиссеру пообещали отдать производство мощного сериала про войну 1812 года в обмен на снятие с выборов. Кандидатуру Бортко снял, но никакого сериала в итоге не получил. Второй раз позориться в КПРФ не захотели, но и в Смольном рисковать тоже не собираются, и это желание, похоже, сильнее.

В общем, вот за этот отказ Роман Кононенко, очевидно, и получил свержение с поста лидера фракции. Внезапное желание сменить руководителя фракционное большинство на самом своем заседании объяснило лаконично, в духе «мы должны это сделать, потому что должны», безо всяких обвинений в левом уклонизме или правом оппортунизме. И если кому-то кажется, что это недостаточно убедительно, то нет, в современной российской политике это и есть самая исчерпывающая и железобетонная аргументация.

Борис Зверев, кстати, документы на участие в выборах подал — в качестве самовыдвиженца. И когда ему соберут подписи муниципальных депутатов (а Роман Кононенко их наверняка не получит), в агитации станет называть себя «депутатом от КПРФ», даже не особенно покривив душой. В итоге у нас на выборах будет кандидат от КПРФ, который не из КПРФ, а в Заксе — фракция депутатов от КПРФ, которые тоже не из КПРФ. Другими словами, партию коммунистов в Петербурге силой выворачивают наизнанку и довольно грубо напяливают на руку, чтобы устроить кукольный театр.

Депутаты-перебежчики встречались и раньше, не такая уж это и редкость. И в петербургском парламенте в свое время сбегали к единороссам и из КПРФ, и из «Справедливой России» (в этом смысле партия власти немного напоминает футбольный клуб «Зенит»). Но так беспардонно и мелочно, по настолько явно личным мотивам, как в этом созыве, с партиями, пожалуй, еще не расправлялись.

Во всех подобных сюжетах ясно видно, что партийная принадлежность не составляет для многих парламентариев практически никакой ценности, важнее сохранить хорошие отношения с руководством Закса и со Смольным.

В соответствии с концепцией «публичной власти» из отредактированной Конституции, объединяющей все ветви власти и муниципалов под руководством президента, избираясь в парламент от партии (любой), политик переходит из конкурентного поля в мир управляемого политического консенсуса. В этом мире парламентская оппозиция с партией власти конкурирует лишь в деталях, которые, как слово «шаверма», важны для идентичности немногих идейных партийцев, но совершенно непринципиальны для тех, кто пришел в партию со стороны, чтобы попасть в парламент. Выполнять оппозиционные ритуалы такие люди готовы только из соображений своей выгоды и до тех пор, пока это не несет рисков.

Система партий, которая по смыслу должна формировать законодательную власть, оказалась от нее отделена в результате укрепления государства в политике. Противоестественным образом парламенты и партии, по сути, стали отдельно стоящими институтами, связанными только символически, по традиции. И сами партии, надо сказать, за последние лет пятнадцать сделали для этого очень много, уступая исполнительной власти позицию за позицией и в итоге согласившись фактически объединиться под кремлевским знаменем традиционных ценностей. Поэтому вряд ли сами депутаты трактуют свои поступки как предательство: если ты в любом случае включаешься в единую систему, то не всё ли равно, в какой именно ее части находиться.