Руслан Пахомов: «Нужна долгосрочная программа развития энергетической отрасли»

«Силовые машины» — это группа компаний, которая производит оборудование для энергетики: паровые турбины, котлы и теплообменное оборудование, электродвигатели, электрогенераторы. С недавних пор мы начали выпускать газовые турбины. Это новая технология, которая как раз связана с вопросом зависимости России от иностранных технологий.

На самом деле Россия занималась газовыми турбинами с 30-х годов прошлого века. А в 40-е годы уже появились первые изделия. Но этот процесс был в большей степени привязан к авиационной технике. В 70-х годах XX века первая в мире газовая турбина мощностью 100 МВт была произведена в Ленинграде, у нас на Ленинградском металлическом заводе. Всего тогда было выпущено пять таких турбин, крупнейших в мире. Три из них стоят в Венгрии, две — в Электростали. Но в связи с тем, что себестоимость производства газовых турбин намного выше, чем паровых, а цена на вырабатываемую энергию низка, эта технология в советское время не пошла.

После приватизации РАО «ЕЭС России» в 2007 году, когда пошли первые проекты ДПМ (ДПМ — договор о присоединении мощности, в рамках которого поставщик обязуется построить и ввести в строй новые объекты генерации, а взамен получает гарантию возмещения затрат на строительство через повышенную стоимость мощности. — Прим. «НП»), то подавляющее большинство новых проектов базировалось на иностранных технологиях — газовых турбинах Siemens, GE, Mitsubishi и других. Почему именно газовые турбины? Потому что в комбинированном цикле газовая турбина производит электроэнергию с КПД более 52%, а паровая — с КПД в среднем 32-35%. Экономия газа составляет 35-40%.

Первая волна обновления генерации базировалась именно на этом. Было установлено порядка 30 ГВт мощности. Но с 2007 по 2019 год у нас сильно изменился ландшафт поставщиков. Машиностроение — это же не только тот завод, который производит оборудование, но и сеть поставщиков, в которую входят металлурги, литейщики, производители элементной базы. Завод — изготовитель турбин находится на вершине этой технологической цепочки. Он интегрирует всё в изделие, которое способно производить электроэнергию.

До 2019 года российские машиностроители не были избалованы заказами, а сама сеть поставщиков сильно технологически деградировала. Так что, когда возобновились проекты ДПМ, мы печально констатировали, что не все наши поставщики способны обеспечить литье и прочие комплектующие в достаточном количестве и нужного качества.

Сегодня все объекты генерации модернизируются за счет программы КОММод (конкурентный отбор модернизированных мощностей — схема, запущенная в январе 2019 года государственной программой модернизации генерирующих объектов. — Прим. «НП»), а коммерческих проектов в стране нет. Для участия в этой программе энергомашиностроительному предприятию необходимо соответствовать постановлению правительства, где определены уровни локализации. Например, для газовой турбины уровень локализации определен в не менее чем 90%. При этом в документе четко прописаны те технологии и компоненты турбины, которые должны быть произведены в России. Это камеры сгорания, лопатки, диски, корпусные диски, системы автоматического управления, которые являются, наверное, одними из самых критических элементов газовой турбины — для их изготовления нужны очень высокие технологии. Для того чтобы наша продукция соответствовала указанным критериям, «Силовые машины» инвестировали в создание собственного цеха по производству литых заготовок. Теперь мы можем сами изготавливать турбинные лопатки для наших газовых турбин.

Первая газовая турбина, ГТЭ-170 мощностью около 170 МВт, представляет собой российский аналог семейства машин AE94.2, инженерно переработанный. На сегодняшний день в процессе изготовления находится еще 12 машин. Это полностью российский продукт. Еще одна газовая турбина, ГТЭ-65 мощностью 67 МВт, будет готова к выходу на рынок в 2025 году.

При этом в последние годы проектов в рамках программ КОММод и КОМНГО (конкурсный отбор мощности новых генерирующих объектов. — Прим. «НП») не было. Для нас, энергомашиностроителей, это создает определенные трудности, так как мы очень сильно зависим от заказов. Плюс наш продукт сложный: производство газовой турбины занимает около 30 месяцев, паровой — 36 месяцев. Поэтому для нас принципиально важно иметь долгосрочную программу развития генерации и программу заказов продукции у нас и наших коллег. В этом случае мы сможем инвестировать в развитие производства, в новые технологии.

Например, мы в течение 2023-2026 годов вложим немало средств в увеличение на 50% объема выпускаемой продукции по паровым турбинам и генераторам. Мы создали новое производство литых заготовок — лопаток, которое тоже недешево. Мы постоянно занимаемся модернизацией нашего управления. Всё это требует финансирования. Для того чтобы вкладывать больше, развивать новые технологии, идти в новые продуктовые линейки, необходимо понимание, что эти продукты нужны стране, нужны заказчикам.

Можем взять пример Китая. Все мы видим их автомобили, корабли, самолеты. Китайские газовые турбины, конечно, в меньшей степени видны, но они есть. И это всё получилось потому, что государство вело долгосрочную политику локализации. Ни одна иностранная компания не могла войти на китайский рынок и продать свой продукт в технологически чувствительной области — автопроме или генерации — без создания совместного предприятия, передачи технологий и подтверждения того, что технология передана.

Я считаю, что настало время и нам все-таки подумать о долгосрочных программах. Это актуально хотя бы потому, что уже введенные мощности на иностранных газовых турбинах сегодня под большим вопросом с точки зрения сервисного обслуживания. А в третий раз становиться на те же грабли, которые мы проходили в 80-х годах (тогда были санкции против «Газпрома» по поставке газотурбинных двигателей для модернизации газотранспортной системы), я думаю, не нужно.

Мнение высказано в рамках XII Российского международного энергетического форума