Пять паровозов. Владимир Путин сделал выбор для «Единой России»
Двадцать лет партстроительства, все эти KPI, партпроекты и прочие попытки приобрести очертания полноценного института прошли, в общем, рябью по воде. «Единой России» так и не удалось научиться самостоятельно производить политиков, хоть мало-мальски интересных для избирателя. На выборы ее поведет коллективный Путин.
Основная интрига, связанная с предвыборным съездом «Единой России», разрешилась не в пользу ее председателя Дмитрия Медведева. В лидеры партсписка он не попал, причем довольно неожиданно: за несколько дней до съезда в СМИ утекли слухи о том, что в партии обсуждают варианты без него, но казалось, что это, наверное, рабочая дискуссия, а в итоге Медведев, конечно, в лидерах окажется просто по должности (если, понятное дело, на эту роль не решит претендовать сам Владимир Путин).
В чуть более широком смысле интрига заключалась вообще в положении Медведева в новейшей российской политике. Лишившись поста премьер-министра, он сильно потерял в табели о рангах, однако остался, во многом по случайности, распорядителем крупного актива, и на этом месте немедленно начал казаться немного лишним. Партия для Медведева осталась шансом удержаться в самом первом вагоне власти, но для этого ему нужно было взять ее в свои руки уверенно и безоговорочно. Медведеву это не удалось, конкуренции с администрацией президента он не выдержал, да, пожалуй, и вероятности не было. Если председателя партии не берут на выборы, всячески намекая на то, что фигура он, вообще-то, токсичная и ненадежная, то это провал. В партийной должности его готовы видеть лишь как местоблюстителя — так же, как некогда видели в кресле президента.
Путин остался верен себе, окончательное решение он огласил сам, и его вариант «первой пятерки» оказался малопредсказуемым: министры обороны и иностранных дел Сергей Шойгу и Сергей Лавров, а также сопредседатель Общероссийского народного фронта Елена Шмелева, детский омбудсмен Анна Кузнецова и главврач инфекционной больницы в Коммунарке Денис Проценко.
Пять человек, которые поведут на выборы «Единую Россию» — и ни один из них непосредственно с партией практически не связан, за исключением Сергея Шойгу, который в полулегендарные уже времена возглавлял «Единство» на выборах 1999 года и в этом качестве стал затем одним из сооснователей «Единой России», но после этого связь Шойгу с партией надолго прерывается. Флешбэк случился в 2012 году, когда именно единороссы предложили кандидатуру Шойгу в губернаторы Подмосковья, но и тогда было ясно, что это не более чем техническая формальность.
Подбирали пятерку будто бы как «коллективного Путина». Шойгу и Лавров — два человека, которые не просто в любом рейтинге доверия стабильно занимают второе-третье места, но и входят в ближний круг президента. Министр обороны — его традиционный компаньон в отпуске; Лаврова раньше тоже брали с собой, потом перестали, но он, очевидно, остается одним из немногих людей, которым Путин доверяет лично. Оба символизируют жесткую, на грани грубости, внешнюю политику страны, отчего, собственно, и любимы в массах. Путин, сам всё же не захотевший возглавлять партсписок (осторожно, но прощупывалась и такая версия), выставил на выборы двух своих дублей.
Что касается остальных, то Елена Шмелева руководит фондом «Талант и успех», то есть образовательным центром «Сириус», любимым детищем Путина, ради которого он даже перекроил систему административного устройства России, учредив понятие «федеральной территории», но сказать, что она известна и популярна как политик, нельзя. Анна Кузнецова уже пять лет исправляет должность уполномоченной по правам ребенка ровно так, как нужно власти, ее мнения и предложения всегда соответствуют общему руслу консервативной идеологии.
Любопытно, что Шмелева с ее «Сириусом», в принципе, означает прогрессивное начало путинского государства, а Кузнецова, напротив, начало традиционно-духовное; тем не менее они, как видим, вполне уживаются в одной упряжке. Для Кремля здесь противоречий, по-видимому, нет. Напротив, власть видит в этой методологической безличности доказательство своей тотальности.
С пятым, Денисом Проценко, получилась вовсе неприятная и даже какая-то злая история. Он ведь не хотел идти ни на какие выборы, и еще буквально за два дня до съезда совершенно
определенно говорил: я врач, а не политик, мне никто не предлагал, а даже если бы предложили, я всё равно сейчас на своем месте и не хочу в депутаты. Но 19 июня Путин произнес его фамилию, и Проценко
оправдывается: «Сегодня утром поступил звонок от президента... и именно в тот момент я принял решение, что накопленный опыт команды «Коммунарки» за полтора года может быть полезен на федеральном уровне».
Предложение, от которого почему-то невозможно было отказаться. Какой-то врач в отражение «ковидной» темы власти, похоже, был очень нужен, но все «не смогли», и пришлось в самый последний момент уговаривать Проценко, причем самому Путину пришлось. Интересно, а если бы и он отказал, кого бы срочно искали на замену за час до начала съезда? Опять партию выручил президент.
Дмитрий Медведев в большой политической конструкции всё-таки исполнял определенную функцию — символизировал, что во власти есть не только держиморды, но и относительно либеральные персонажи; сейчас то ли он уже сам выдохся в этом амплуа, то ли само амплуа признано более не нужным, но никакой хотя бы отдаленно либеральной личины власть надевать не хочет: только хардкор, милитаристские зиккураты и духовные скрепы, несвобода всё-таки лучше, чем свобода. И эту функцию отвергли не сами партийцы, это сделал Кремль.
Двадцать лет партстроительства, все эти KPI, партпроекты и прочие попытки приобрести очертания полноценного института прошли, в общем, рябью по воде. «Единой России» так и не удалось научиться самостоятельно производить политиков, хоть мало-мальски интересных для избирателя; Медведев теоретически мог, но застрял где-то на полпути. Поэтому ей по-прежнему не разрешается даже самостоятельно определиться, с каким флагом и составом идти на выборы. Чтобы удержаться в обойме, единороссам приходится идти на немыслимые моральные компромиссы, хором оправдывать любые прихоти власти, и даже праймериз сейчас начинают казаться лишь инструментом демонстрации лояльности, попыткой доказать, что партия и сама может отфильтровать «неправильных» кандидатов. Но всего этого всё равно оказывается недостаточно, чтобы Кремль начал относиться к ним с доверием и не указывал постоянно, что без Кремля партия — ничто.
Если считать «Единство», то получается уже больше 20 лет: в 1999 году партия шла на выборы во главе с Шойгу, а также Александром Карелиным и Александром Гуровым (Шойгу в депутаты не пошел, селебритиз Карелин и Гуров, отработав на старте, стали заурядными депутатами-заднескамеечниками), и где-то в эту же точку сейчас вернулась; не просто так министр обороны на съезде вспоминал те времена. Она не стала ни правящей партией, ни полноценным карьерным лифтом, оставшись проекцией президентской администрации, причем не самой важной.
Пара слов о петербургских новостях: спикера Законодательного собрания Вячеслава Макарова всё-таки не взяли возглавлять партсписок на выборах Госдумы, как он рассчитывал, и даже именно
этим объяснял снятие своей кандидатуры с праймериз в ЗакС: новость об этом оперативно с сайта петербургской «Единой России» в сердцах удалили, она доступна лишь в кэше. В Петербурге партию поведет директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, который уже однажды был в первой тройке «Единой России» в 2011 году, правда на втором месте. На первое тогда поставили Дмитрия Козака, а на третье — представлявшего ОНФ главврача НИИ им. Джанелидзе Сергея Багненко. В ЗакС единороссов вели Георгий Полтавченко и Вадим Тюльпанов, тогдашний спикер, на следующих выборах Полтавченко и уже новый спикер Макаров поделили списки в Госдуму и ЗакС, а сейчас первые лица города по разным причинам не считаются людьми, которым можно доверить лидерство в публичной политике.
Макаров, впрочем, остался на второй строчке. Это, конечно, гарантированный мандат, но символическое унижение — Пиотровский, а не он, формально станет главным творцом будущей победы — должно, видимо, говорить о том, что никакой серьезной роли в жизни города для него не готовят.
