Отсель копать мы будем шведа. Путин согласился, что музей интереснее бизнес-центра

Владимир Путин одобрил идею создания на Охтинском мысу археологического музея-заповедника, чего много лет добивалась настроенная резко против прожектов «Газпрома» петербургская общественность. По всей видимости, власти решили, что второй войны с горожанами им не выдержать, но это и к лучшему.

У Петербурга, похоже, увеличились шансы всё же получить на Охтинском мысу археологический музей: на заседании Совета по правам человека Владимир Путин одобрил эту идею, поданную краеведом Константином Михайловым. «Мне кажется, что перед этой дилеммой — создать археологический заповедник мирового класса или построить очередной 126-й офисный комплекс в Санкт-Петербурге — надо все-таки выбрать первое», — обратился к президенту Михайлов, и Путин неожиданно согласился: «Одним зданием административным больше, одним меньше, а археологический заповедник — это интересная идея».

Участок, о котором идет речь, хорошо знаком всем петербуржцам; это тот самый многострадальный участок, на котором еще во времена Валентины Матвиенко «Газпром» собирался построить небоскреб. Эта история была, наверное, главной историей города в нулевых и десятых годах. «Газпром» во что бы то ни стало хотел возвести здесь самую высокую в Европе башню, общественность что было сил сопротивлялась, а когда участок расчистили под стройку, археологи нашли там целую россыпь кладов: и стоянки первобытных людей, и следы новгородского поселения, и остатки первой шведской крепости — Ландскроны, и бастионы второй крепости — Ниеншанца, и, в общем, совершенно непонятно, почему на протяжении стольких лет «Газпром» вообще сопротивлялся и почему непременно хочет построить здесь офисное здание, потому что Константин Михайлов совершенно прав. Древних крепостей в России вообще ограниченное количество, и находка такого комплекса фактически в центре мегаполиса — по-настоящему уникальное событие, а бизнес-центр, какой бы он ни был красивый, это всё равно всего лишь бизнес-центр, тем более что в жизни все эти бизнес-центры всё равно обычно оказываются совсем не настолько красивыми, как на картинках.

Организация на этом месте музея наверняка принесла бы «Газпрому» куда больше почета. Получится уж точно лучше, чем тот же новодельный парк «Патриот» в Кронштадте с аллеей адмиралов, похожей на частокол с головами.

Объяснить упрямство компании можно разве только принципиальностью: наверное, немного обидно, когда тебе удается заполучить один из лучших участков в Петербурге и право символически утвердиться над городом, а потом вдруг оказывается, что какие-то другие люди 400 лет назад тоже решили, что это лучший участок в округе, и построили там крепость, почти уже забытую, а теперь из-за этих призраков рассыпаются все твои замечательные, такие передовые планы.

Верховная власть долгое время как бы не обращала внимания на раскопки, и это тоже немного странно: ну да, это «Газпром», крупнейший холдинг, к чьим желаниям принято относиться с уважением, но вот у ВТБ, например, тоже был в свое время ценнейший участок, где хотели соорудить проект «Набережная Европы», а когда понадобилось, этот участок просто забрали под Судебный квартал для нового комплекса зданий Верховного суда РФ, правда, с компенсацией расходов. Могли бы и «Газпрому» компенсировать (да и компенсируют, наверное, как-нибудь — деньгами или другими участками, непонятно только, почему раньше этого было не сделать).

На Тучковом буяне Судебного квартала, правда, всё равно не будет: Владимир Путин передумал и перед губернаторскими выборами-2019 постановил разбить там большой и красивый сад. Так уж получается, что судьбу лучших участков в Петербурге решает президент. Губернаторам здесь дозволяется разве что вот махать лопатой, убирая снег с тротуаров, а что где будет построено, это совсем другие люди решают, и здесь стоит сослаться и на скандальное разрушение СКК на проспекте Гагарина в интересах семейства Ротенбергов, по поводу которого в Смольном смогли сказать только, что были не в курсе.

Может быть, останавливало не только присутствие «Газпрома», но и сами находки смущали. Как ни крути, а Ниеншанц, центральный «экспонат» потенциального музея, — крепость-то шведская, строенная, как сейчас бы сказали, иностранными агентами, да к тому же из страны НАТО, не в интересах России, а, напротив, вопреки им. Казалось, видимо, не вполне удобно делать из этого событие: на открытие пришлось бы приглашать делегацию из Стокгольма, и непонятно, что в их адрес говорить, опять грозить, что ли, стоя на развалинах? А в саму крепость неизбежно придется водить школьные экскурсии, и тоже бог весть какие у детей появятся ассоциации, это надо всю петербургскую историю переделывать. Не вписывается такая крепость в прочно сколоченный российский исторический нарратив просто никак.

Владимир Путин, впрочем, все эти сомнения, если они у кого-то были, уверенно развеял. «Идея… подтверждает, что очень важно для меня как для главы Российского государства, исторические связи всей этой территории с Россией, с русским народом, и это очень интересно, — оживленно рассуждал президент. — Ну и, кстати говоря, показывает, что в этих местах мирно сосуществовали самые разные этносы на протяжении длительного периода времени истории человечества. Это интересная идея. Не знаю, насколько это реализуемо, не хочу ангажироваться никак, но идея мне очень нравится».

Чувствуете, как у человека мысль работает, какой пиарщик пропадает? Всё что угодно он уместит в рамки нужной идеологии и подведет к правильному истолкованию. Понятно, что теперь если музей и появится, то он непременно будет идеологически мотивирован и посвящен укреплению патриотизма в ракурсе искони мирного русско-шведского сосуществования (что-то, видимо, вроде известного памятного знака о битве на Шелони, где, если верить надписи, новгородские и московские войска сражались между собой за объединение в единое государство; возможно, даже неожиданно выяснится, что в Ниеншанце в свое время прошел референдум за присоединение к России, чему ж удивляться, если эти люди целого кенигсбергского Иммануила Канта заставили после смерти символизировать «связь всей этой территории с Россией»). Но, если вдуматься, ничего другого тут власть всё равно не предложит.

Остается только всё же понять, почему именно сейчас Путин счел нужным расплести этот многолетний узел, хоть он по обыкновению и изображает, что в первый раз в жизни услышал о раскопках и музее, вряд ли можно поверить в то, что он совсем-совсем ни разу, пока бушевали войны вокруг «Охта-центра», не спросил ни у Валентины Матвиенко, ни у Алексея Миллера, мол, а что это у вас там вообще за археологи на заднем фоне маячат? Объяснение здесь, скорее всего, совсем простое: власти почувствовали, что предложенный «Газпромом» проект бизнес-центра сейчас может спровоцировать вторую войну за Охтинский мыс, а второй такой войны они просто не выдержат, особенно с таким губернатором, как Беглов, в роли полководца, с такими рейтингами доверия, да еще и в куда более сложных социально-экономических условиях. Путин решил превентивно не допустить конфликта, заодно получив лавры покровителя наук: что-что, а вылавливать шансы для себя в тупиковых, казалось бы, ситуациях он умеет.

Фото: памятный знак «Крепость Ниеншанц», wikimedia.org