В минувшие выходные в Москве состоялся XVIII съезд партии «Единая Россия». На нем выступили и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев — формальный и неформальный лидеры партии, роль которых, впрочем, сводится, скорее, к демонстрации гарантированного приоритетного положения единороссов. Главной идеей съезда на этот раз стало обновление как способ выжить.
Сразу, чтобы потом к этому не возвращаться, стоит отметить событие, важное для петербургской политики — спикер петербургского Законодательного собрания Вячеслав Макаров включен в состав президиума Генсовета «ЕР». После смены губернатора перспективы одной из ключевых фигур городского политикума стали считаться неопределенными, но около месяца назад в его поддержку публично выступил секретарь Генсовета Андрей Турчак, а теперь позиции спикера укрепились еще больше.
Назначение может показаться не вполне логичным. В рамках курса на обновление и Дмитрий Медведев, и Андрей Турчак много говорили о необходимости безупречного поведения членов партии. На этот счет даже были приняты поправки в партийный устав и этические нормы, запрещающие, к примеру, действия и высказывания, унижающие достоинство людей и предписывающие уходить в отставку в случае дискредитации партии — а Вячеслава Макарова и его окружение как раз нередко критикуют за сомнительные поступки.
Этические нормы понадобились единороссам в имиджевых целях.
Слишком уж часто представители партии стали возмущать народ резкими заявлениями. Однако укрепление партийных позиций (а Турчак хвалил Макарова именно за твердое «отстаивание политической субъектности»), очевидно, все-таки важнее. Это то, что жизненно необходимо для «ЕР» именно сейчас.
Когда «Единую Россию» называют «партией власти», имеется ввиду не «партия, которой принадлежит власть», но «партия, принадлежащая власти». Она всегда выступала только как инструмент проведения решений для исполнительной власти, которая не упускает возможности подчеркнуть некоторую дистанцию; вот и на этот раз Владимир Путин, выступая, напомнил, что программу действий в первую очередь формулирует президент, затем ее уточняет правительство, и лишь потом только поддерживает большинство в парламентах.
Такое положение дел у партийцев всегда вызывало тихую зависть: статус есть, льготы есть, а реальных полномочий нет. Пару созывов Госдумы назад они пытались всерьез обсудить переход к формированию правительства по партийному принципу (что означало бы де-факто переход к парламентской форме правления), но эти разговорчики Кремль безжалостно пресек.
С тех пор единороссы, будучи самой крупной партией в стране, не забывают о том, что их роль — чужая прихоть, и все влияние может исчезнуть в одночасье, если в том появится нужда. Сейчас, на фоне пенсионной реформы, неудач на выборах и падения рейтингов (а Путин имеет право полагать, что его личный рейтинг тянут на дно единороссы), пошли разговоры о том, что «Единой Россией» Кремль вполне может пожертвовать. Единороссы прекрасно слышат эти разговоры. Они уже несколько лет как предпочитают — иногда — прятать партийную принадлежность на региональных выборах, кстати, и Александр Беглов старается ее не афишировать.
Владимир Путин предложил партийцам разделить с ним ответственность за «нужные стране решения», разъяснять их и вообще работать активнее.
А заодно избавляться от конъюнктурщиков и заносчивых хамов.
«Если нет четкого понимания, что нужно желать и что нужно делать для развития страны, — нечего приходить во власть, нечего там делать», — вполне прозрачно пригрозил президент, который, похоже, в ходе пенсионных волнений не увидел от «ЕР» той пользы, на которую рассчитывал. Более того, увидел, скорее, вред.
Единороссы сосредоточились на том, чтобы продемонстрировать главе государства: они еще могут принести пользу и готовы ради этого меняться. Разочарование президента — худшее, что может с ними случиться.
Помимо разговоров об этике, они анонсировали внутрипартийные рейтинги эффективности, более тесную работу с гражданами как в офлайн, так и в онлайн-режиме, переформатирование партийных платформ в дискуссионные площадки с вовлечением широкого круга участников, предварительное широкое обсуждение резонансных законодательных инициатив «с целью недопущения популистских решений и бездумного запретительства».
Кроме того, обещаны появление Высшей партийной школы и развитие проекта «Политстартап» для молодежи: партия всеми силами старается воспроизвести атрибуты настоящей партии власти.
Примечательно, что Дмитрий Медведев на съезде поручил соратникам организовать «Всероссийский партийный контроль за исполнением национальных проектов» через сеть партийных отделений. Всего парой недель ранее съезд путинского Общероссийского народного фронта провозгласил такую же задачу — собственно, контроль за нацпроектами и объявлен главным смыслом существования ОНФ. «Только в ближайшие три года на финансирование национальных проектов, напомню, направляются огромные деньги, триллионы рублей, но еще больше — ответственность, которую мы несем за будущее нашей страны», — практически дословно повторил Медведев то, что говорил Путин «фронтовикам». И это тоже можно расценивать как признак ревности.
Выборы следующего года, вероятно, станут для «Единой России» поворотным моментом.
Им во что бы то ни стало нужно доказать Кремлю, что неудачи сентября-2018 — досадная случайность, что партия по-прежнему единственный гарант стабильности системы. Если не выйдет, то курс на обновление может оказаться значительно более радикальным, чем об этом говорят сейчас.
