Неожиданный Петр
Иллюстрация: картина Юрия Кушевского «Экзамен Петра. Петр I лично экзаменует дворян, вернувшихся из Европы после обучения»
Основателя Петербурга объявили борцом с западным влиянием. Европейское прошлое России, видимо, тоже нуждается в новой правильной трактовке.
История сейчас — любимая наука российских властей; но, начав обновление исторических оценок, остановиться трудно, ведь всякому приятно чувствовать себя человеком, который «пишет историю». Патриарх Кирилл не остался в стороне и предложил интересную трактовку деятельности первого российского императора Петра I.
Мотивация основателя Петербурга, согласно заявлениям Кирилла во время недавнего визита в Александро-Невскую лавру, отличалась от привычной. Петербург император основал для того, чтобы сделать его форпостом России против антикультурных и псевдодуховных влияний с Запада.
Петр, по версии предстоятеля РПЦ, «боролся с западными политическими влияниями, направленными на ослабление России» и «не верил в доброту соседей», поэтому сделал из города не только столицу, но и крепость. А «для того, чтобы никакие влияния интеллектуальные, а лучше сказать, псевдоинтеллектуальные, псевдокультурные, псевдодуховные, не разрушали внутреннюю силу нашего народа, не разрушали его самосознание», император перенес в Петербург из Владимира мощи Александра Невского.
Если бы патриарх ограничился военной функцией Петербурга, вышло бы естественно и незаметно. Но с духовными ценностями вышел перебор. Раньше многие, по-видимому ошибочно, полагали, что Петр, наоборот, активно насаждал в России разнообразные западные веяния — и культурные, и интеллектуальные, и даже духовные, — для того чтобы придать России максимально европейский облик и превратить ее в настоящую империю. А традиционными на тот момент ценностями как раз пренебрегал настолько, что консервативные современники считали его Антихристом; даже через два столетия известный славянофил Иван Аксаков утверждал, что для возбуждения в себе чувства народности в первую очередь необходимо всем сердцем возненавидеть Петербург. Сама формулировка «Петр I боролся с западным влиянием» кажется абсурдной. Оказывается, многочисленных иностранцев он приглашал в Россию потому, что не верил в их доброту, а патриаршество упразднял для укрепления православной веры. Может быть, конечно, за это-то патриарх и сводит сейчас счеты с покойным императором, представляя того в каком-то странном и неестественном виде.
Задумывая новый миропорядок, нужно подготовить для него и новый фундамент, канон, который бы объяснил, что новый миропорядок единственно верен. Не одному же только Владимиру Мединскому отдуваться за перекройку истории; и нельзя бесконечно заниматься одной только Великой Отечественной. Новые воззрения на прошлое власти продвигают настолько стремительно, что не всё успевают: у многих еще свежи воспоминания о периоде европейской приверженности России и представление о том, что эту приверженность Россия органично унаследовала как раз из петровских реформ.
Что делать с этими воспоминаниями тогда, когда все вокруг уверяют, будто Россия никогда не была по-настоящему Европой и всегда встречала с Запада только одну враждебность и никогда помощь, — вопрос, на который и попытался предложить ответ патриарх Кирилл.
Объявить этот период яко не бывшим просто так не получится ввиду укоренившихся европейских бытовых привычек: национальную одежду россияне в отличие от, скажем, арабов, не носят и сбитень из ендовы давно не пьют. Но его можно перевернуть и считать, что Россия хотела стать Европой только для того, чтобы защититься от нее, всегда только притворялась своей в этом кругу (кто-то скажет лицемерно; но обмануть латинянина, очевидно, не грех), в глубине же души хранила древние ценности, испытывая к европейцам презрение и недоверие. Возможно, что в следующем издании единого учебника истории что-то в этом духе уже и будет изложено: что европейскую одежду россияне носили всегда, как Штирлиц мундир штандартенфюрера, ради разведки и маскировки, а оставшись одни, представляли себя в старом добром кафтане.
Ревизия оценок — непростое дело, придется заново отвечать на вопросы, ответы на которые вроде бы не вызывали вопросов. Для чего, к примеру, Петр вообще затевал свои реформы? Ответ «чтобы преодолеть отсталость Руси» наверняка больше не годится, ведь Россия в новых реалиях, по идее, не была и не может быть отсталой. Не были ли Петр и его сподвижники, в новых терминах, иноагентами или как минимум аффилированными с ними лицами и не стоит ли Генпрокуратуре проверить законность каких-нибудь его указов? Вообще, после того как дело с раздачей иноагентского статуса оказалось поставлено на твердые рельсы, следующим логичным этапом могло бы стать развешивание таких же ярлыков и на исторических деятелей, чтобы упростить для граждан задачу понимания, кто был герой, а кто вредитель.
