«Перед нами стоят масштабные, просто грандиозные задачи, на реализацию которых направлены беспрецедентно большие деньги, — заявил на съезде ОНФ президент Владимир Путин. — И для государства, для общества, для страны, и для меня, естественно, <...> очень важно, чтобы мы не профукали эти деньги, а добились значимых результатов».
Президент говорил еще много вдохновляющих вещей: о том, что «Народный фронт» есть структура очень важная, работающая напрямую с народом и от народа, и что он, президент, возлагает на нее большие надежды.
Но какую роль занимает «Народный фронт» в российской политической системе, сказать по-прежнему сложно.
С одной стороны, Путин хвалит общественников за «контроль над реальной работой, а не за тем, что написано на бумажках», и это явно перекликается с той критикой чиновников, которой он подвергает их в последний месяц. Глава государства сначала поручил премьер-министру Дмитрию Медведеву выяснить, что происходит с фискальной нагрузкой «не на бумажках, а в реальной жизни», а затем на заседании президиума Госсовета сказал: «Нам нужно не формулировки красивые и гладкие формулировать и писать на бумажке, а нужно, чтобы все это было в жизни каждого человека».
Очевидно, в последнее время Владимир Путин испытывает серьезные сомнения в том, что бумажки с отчетами, которые приносят ему подчиненные, содержат реальную информацию о положении дел в стране.
На словах «Народный фронт» в глазах президента является альтернативой одновременно и «Единой России», и правительству, и Счетной палате с прокуратурой — «фронтовикам» предписывается контролировать освоение крупных финансовых потоков и нацпроектов, а также действия органов власти.
С другой стороны, от властных амбиций ОНФ отрекается, а его активность сводится в основном к сбору жалоб на плохие дороги и внесению ценных предложений по уборке снега. С чем, в общем, справляются и куда менее пафосные общественные организации, а также СМИ.
Весьма показательной стала просьба, с которой обратился к Путину директор НИИ детской хирургии Леонид Рошаль. Он попросил президента выделять «раза два в год, например, весной и осенью <...> два раза по 30 минут» на встречи с председателем фронта и центральным штабом.
Итак, называя ОНФ важнейшей для страны и себя лично структурой, Владимир Путин, тем не менее не может найти на встречи с ее руководством хотя бы часа в год.
Но зачем-то же «Народный фронт» нужен Путину? Весь этот аппарат, дорогостоящие съезды… Минимальные расходы «Фронта» в год РБК оценивал более чем в 455 млн рублей, что сравнимо с бюджетами крупных партий. При этом финансирование ОНФ не прозрачно. Деньги поступают от неизвестных публике жертвователей. Кроме того, сотни миллионов поступает из бюджета на проекты близких «Народному фронту» НКО. И все это, по сути, плата за работу, не требующую государственного размаха.
На минувшем съезде сменилось руководство ОНФ — раньше сопредседателей было три, но Александр Бречалов стал губернатором Удмуртии, режиссер Станислав Говорухин умер, а вице-спикер Госдумы Ольга Тимофеева, видимо, просто всем надоела. Теперь сопредседателей пятеро: известный детский врач Леонид Рошаль, руководитель образовательного центра «Сириус» Елена Шмелева, гендиректор «КамАЗа» Сергей Когогин, проректор РАНХиГС Алексей Комиссаров и секретарь «Поискового движения России» Елена Цунаева.
Шмелева и Когогин работали сопредседателями штаба Путина на прошлых выборах, а «Сириус» — любимая школа президента, куда он регулярно наносит визиты, когда ему нужно показаться в образе друга детей. АНО «Россия — страна возможностей», которую возглавляет Комиссаров, создана президентским указом, он же руководит проектом «Лидеры России». Неоднократно Владимир Путин встречался с активом и руководством «Поискового движения». То есть вполне можно сказать, что новые руководители ОНФ отобраны самим Путиным.
Политологи рассуждают о том, что контроль над ОНФ теперь перешел от Вячеслава Володина к Сергею Кириенко — дескать, это все его креатуры; однако вопрос, скорее, в том, может ли вообще «Народный фронт» быть ресурсом, контроль над которым важен кому-то, кроме Путина.
О «Народном фронте» вспоминают обычно лишь в связи со съездами, причем внимание привлекает исключительно присутствие на них Владимира Путина.
Он не говорит ничего особенного, но все же ободряет «фронтовиков», дает им почувствовать себя самыми важными в стране. В съездах и заключается, по-видимому, основная ценность движения. Они позволяют Владимиру Путину подчеркнуть дистанцию от прочего государственного аппарата, независимость от него, в конечном итоге — свои персональные власть и значимость для страны.
ОНФ для Путина — это масштабная модель гражданского общества, именно такого, какое бы хотел видеть президент. С ампутированными властными амбициями, абсолютно зависимое финансово, не возражающее, но всегда благодарное, не назойливое, но всегда готовое явиться в приятном облике. Вроде бы активное общества, но проявляющее только нужную, полезную активность и до определенного предела. Такому обществу можно поручить что-то несложное под присмотром, а затем похвалить.
Вроде ребенка, подающего папе пассатижи во время ремонта, — и ведь полезный, между прочим, педагогический прием. Создает эффект причастности к взрослому миру. Все, о чем мечтает такой ребенок, — чтобы папа уделял ему чуть больше времени после работы.
ОНФ начинался как инструмент политической технологии, который Владимир Путин решил не бросать из принципа, а затем нашел ему прекрасное место в российском политикуме. Это не гвардия, не резерв и не «засадный полк», это маленький личный народ президента, которому он иногда является ко всеобщему восторгу.
