Новая Госдума оказалась очень похожей на старую: единороссы сохранили свою гегемонию и состав парламента остался в целом консервативным. В Петербурге наблюдатели отчитались о большом количестве нарушений, однако власть снова не увидела проблем. Низкая явка, впрочем, говорит о том, что институт парламента в России по-прежнему не вызывает у граждан ни доверия, ни энтузиазма.
Российские выборы редко впечатляют зрителей неожиданными твистами, вот и на этот раз результатам пришлось практически совпасть с ожидаемым. «Единая Россия», по предварительным итогам, получает пока почти 50% голосов по партийным спискам. Вчера вечером, после обработки 15% протоколов, ее показатель равнялся 41%, но по мере того, как подсчет катился с Дальнего Востока к регионам центральной России, он рос и продолжает это делать.
Та же метаморфоза наблюдается и в части выборов по одномандатным округам. Если к ночи после окончания дней голосования единороссы проводили в Госдуму чуть меньше 150 кандидатов-одномандатников, то к утру их стало уже 195. Это чуть меньше, чем в 2016 году, когда «Единая Россия» получила по округам 203 мандата, но ненамного.
Те же и немного новых
В общей сложности партия власти, как уже подсчитал председатель генсовета «Единой России» Андрей Турчак, получает 316 кресел в Госдуме. Это снова конституционное большинство, как и планировал Турчак раньше. Хотя еще поздно вечером в воскресенье партийцам светило лишь около 250 мандатов.
На этом фоне успехи парламентской оппозиции выглядят, конечно, очень относительными. КПРФ, на первый взгляд, заметно улучшила свой результат (чуть менее 20% по сравнению с 13%, полученными в 2016 году), но компартия лишь вернулась к уровню 2011 года, хотя и проводит в Думу вдвое больше одномандатников (по предварительным данным, 15 вместо семи).
ЛДПР набирает около 7,5%, что заметно хуже, чем на выборах двух предыдущих созывов; на том же уровне удерживается пока «Справедливая Россия», для которой это, наоборот, небольшой шаг вперед: партия добавляет примерно 1,5% к результату 2016 года и проводит пока что восьмерых одномандатников против семерых 5 лет назад. «Жириновцы», наоборот, сокращают представительство по округам с пяти до одного человека. По одному депутату также пока проходит от «Родины», «Гражданской платформы», Партии Роста (в Думу возвращается петербургский парламентарий Оксана Дмитриева, но этим успехи партии исчерпываются).
Еще утром в депутаты проходил один из лидеров «Яблока» Сергей Митрохин, почти прорвавшийся в Госдуму на одном из московских округов. Но уже через несколько часов ЦИК объявил, что всё же нет, после окончательного подсчета голосов Митрохин опустился на второе место. На этом неудачи «Яблока» не заканчиваются. Партия не только не преодолевает проходной барьер в Госдуму, но набирает, похоже, менее 3% голосов, что означает для нее прекращение бюджетного финансирования.
Предсказуемой неожиданностью стало попадание в Госдуму партии «Новые люди» с минимальным результатом в 5,31% голосов. Присутствие их в парламенте будет символическим, но всё же впервые с еще ельцинских времен в Думе будет заседать пять фракций.
Не бог весть какой успех, конечно, если считать в цифрах, и да, есть устойчивое мнение, что «Новые люди» — очередной гомункул Кремля или даже лично замглавы администрации президента Сергея Кириенко, некогда, напомним, входившего в руководство СПС и, вероятно, всё ещё испытывающего сентиментальную склонность к праволиберальным проектам. Но всё-таки здесь стоит заметить, что, будучи вынужденной реагировать на рост протестных настроений, между национал-патриотическим нарративом и либеральным власть выбрала либеральный. В 2003 году, к примеру, в Думу в похожих условиях вместо демократов продвинули ура-патриотическую «Родину».
Несмотря на то что события посткрымского периода вроде бы давали основание предположить обратное, инсталлированные в «Справедливую Россию» радикальные патриоты под водительством Захара Прилепина не помогли партии существенно улучшить результат. Не сумела пройти в Думу и конкурировавшая с прилепинцами на почве имперского патриотизма «Родина».
На региональных выборах у партии власти тоже не возникло причин для беспокойства. Даже в Хабаровском крае, где весь прошлый год бушевали митинги недовольных арестом бывшего главы региона Сергея Фургала, победу всё равно забирает Михаил Дегтярев, чье назначение вызывало такое острое раздражение. В Ульяновской области уверенно победил коммунист Алексей Русских, но лишь потому, что он и был в данном случае кандидатом от власти, а кандидата-единоросса не было вовсе.
Традиция нарушений
В Петербурге на выборах в Законодательное собрание результаты несколько отличаются от российских. После обработки трети протоколов здесь также лидирует «Единая Россия», КПРФ занимает второе место (около 17%, по предварительным данным), на третьем месте расположилась «Справедливая Россия» почти с 15% голосов, далее следуют «Яблоко» и «Новые люди», набравшие каждая примерно по 8,5%, и лишь затем — ЛДПР с 7,5%. На грани пока что также балансирует «Партия роста», у которой чуть менее 5%. Если этот показатель не изменится, то Законодательное собрание потеряет ветерана Алексея Ковалёва, потому что в одномандатном округе на Васильевском острове он уступает и единороссу Константину Чебыкину, и своей бывшей помощнице Нэлли Вавилиной. Зато у многострадального яблочника Бориса Вишневского есть все шансы всё-таки продлить свои депутатские полномочия, несмотря на все злоключения.
Результаты выборов в ЗакС по одномандатным округам всё еще считают, так что пока рано подводить итоги. В ряде округов единороссы столкнулись с серьезным сопротивлением, оппоненты идут плотно, и борьба еще не закончена.
Борьба эта, как показал ход голосования, велась отчаянно. Она продолжалась три дня, и сообщения о нарушениях не останавливались всё это время.
Сообщения о «каруселях» — механизме, при котором одна и та же группа подставных избирателей мигрирует с участка на участок, размножая свои голоса — в Петербурге начали поступать с первого дня голосования. «Карусельщиков» обнаруживали в Центральном и Василеостровском районах, то есть там, где единороссам противостояли сильные оппоненты. Случались откровенные анекдоты. В Центральном районе, к примеру, голосовать приходили люди, якобы прописанные по адресу Гангутская улица, 1, при том что в этом доме расположен Музей обороны Ленинграда, а жилых квартир там просто нет.
Telegram-каналы еще утром в пятницу наполнились фотографиями организованных групп людей из бюджетных учреждений, выстроившихся в очереди на участках. Многих заставали за фотографированием бюллетеня — стандартное требование в случае принуждения к голосованию. В сеть утекали инструкции для таких избирателей: на каверзные вопросы им предписывалось отвечать, что находятся они здесь хоть и по благоволению начальства, но всё же по доброй воле (разницы здесь чиновники не видят).
В Приморском, Центральном, Петроградском, Фрунзенском районах заметили либо попытки вброса бюллетеней (две из них Горизбирком даже был вынужден признать, очевидно, под давлением специально направленного в Петербург зампредседателя ЦИК Николая Левичева), либо уже присутствующие в ящиках бюллетени, лежавшие пачкой. На многих участках наблюдатели сообщали о подозрительных манипуляциях с урнами и сейф-пакетами для хранения бюллетеней. Например, нередко обнаруживалось, что опломбированы они чисто символически, а бюллетени хранятся не в сейфах. Часто встречались жалобы на аномально высокий уровень надомного голосования — традиционная для российских выборов история.
Наблюдателей не подпускали к документам, членов комиссий отстраняли от работы по суду, кандидатов сдавали в полицию, бюллетени пропадали, камеры видеонаблюдения закрывали картонками, горожане обнаруживали, что за них уже проголосовали — другими словами, всё прошло примерно как всегда с поправкой на то, что жалобы поступали в течение 3 дней, а не одного.
Похожие сообщения поступали и из других регионов. Центризбиркому пришлось даже в прямом эфире отправлять в отставку некоторых председателей избиркомов второго ранга. Привычная картина на этот раз стала несколько удивлять. С одной стороны, всё это было, конечно, вполне ожидаемым. Мало кто сомневался, что трехдневное голосование, как и год назад, будет использовано в первую очередь как инструмент для обеспечения победы провластных кандидатов любой ценой.
Однако за год машина по организации выборов совершенно не изменилась внешне. Власть заранее жёстко расправилась с непарламентской оппозицией, дополнительно вымуштровала оппозицию парламентскую, раздавила множество нелояльных СМИ, и даже в последний момент сумела заставить подчиниться интернет-гигантов типа Apple, Google и Telegram, всё-таки удаливших со своих платформ приложения и боты «Умного голосования». Стало казаться, что уж в таких-то условиях непосредственно выборы теперь постараются сделать образцовой декорацией, шедевром постановки, в качестве если не компенсации за репрессии, то хотя бы демонстрации того, что с иностранным вмешательством в выборы покончено.
Но нет. Что с иноагентами, что без них выборы проходят более-менее одинаково. Смысл борьбы с иностранным вмешательством оказался невнятен. То ли так и не побороли его, то ли и не было вовсе никакого вмешательства, и дело в чём-то другом.
Выборы без интереса
Итоговая явка избирателей составила на 18:00 воскресенья 45,15%, и хотя председатель Центризбиркома Элла Памфилова выражала надежду на то, что она «ещё подрастет», итоговый показатель 2016 года в 47,88% так и не был превзойден. То есть интерес к выборам у россиян как минимум не вырос, даже несмотря на то, что голосование растянули на 3 дня, первый из которых был почти полностью посвящен организованному волеизъявлению бюджетников. По итогам первых двух дней явка равнялась 31,5%, 5 лет назад такой уровень был достигнут к 15:00 воскресенья.
В Петербурге итоговая явка оказалась еще ниже — 37,35% на думских выборах и 35,52% на выборах Законодательного собрания. Впрочем, это всё-таки на несколько процентов больше, чем в 2016 году.
Это значит, что в целом институт парламента в России по-прежнему не вызывает у граждан ни доверия, ни энтузиазма. Больше половины из них предпочли вовсе не являться на участки, что бы там ни утверждали соцопросы. Выбор в пользу той или иной партии — это ведь уже второй этап мысленной работы по волеизъявлению, а на первом этапе должно появиться само желание к этому; если нет веры в то, что выборы являются механизмом формирования власти, то и приходить на них можно только в качестве соблюдения всё менее понятного ритуала.
Избиратель в массе своей согласен считать властью власть исполнительную, в лице, например, президента. «Глубинный народ» видит в его исполнении конкретные вещи: вот президент велит раздать деньги, а вот эти деньги приходят на карточку. Более сложные конструкции, в общем, обывателю понимать ни для чего не нужно, политика в его понимании свелась, благодаря усилиям как самой власти, так и партий, к таким вот примитивным механикам, в которых посредники не нужны.
Даже тщательно культивируемый весь год образ выборов как акта противодействия Западу особого эффекта не возымел: спасать Отечество россияне не побежали, все патриотические проекты провалились. Выборы всё ещё остаются средством выяснения отношений между различными внутривластными группировками, однако считать, что это имеет отношение к жизни людей, россияне, похоже, не соглашаются.
