Изъять и поделить. Реальна ли национализация иностранного бизнеса в России
Пять лет назад все переживали, что российские власти никак не отмечают 100-летний юбилей Октябрьской революции, а теперь похоже, что они просто решили перейти сразу к делу: оставив саму революцию в умозрении, начать реконструкцию СССР с самого начала, но по-другому. Провести, так сказать, работу над ошибками прямо в корне. О чем, в общем, можно было догадаться по настойчивой критике государственной политики Ленина Владимиром Путиным.
Новую российскую революцию устроили сами российские власти, и она в их глазах носит, безусловно, в первую очередь антиколониальный характер. В таких случаях обычно не обходится без изгнания иностранного бизнеса как символа угнетения. В нашем случае, впрочем, имеется особенность: иностранный бизнес спешит покинуть Россию сам. Однако никто не сказал, что с точки зрения властей этот процесс нежелательный.
О национализации активов покидающего страну бизнеса заговорил первым, как ни странно, Дмитрий Медведев — человек, который в своей предыдущей жизни писал статьи о необходимости интеграции российской экономики в мировую. Ну вот это, например: «Наши внутренние финансовые и технологические возможности сегодня недостаточны для реального подъема качества жизни. Нам нужны деньги и технологии стран Европы, Америки, Азии. Этим странам нужны в свою очередь возможности России. Мы крайне заинтересованы в сближении и взаимном проникновении наших культур и экономик». Статья называлась «Россия, вперед!» Энергичное такое название, зовущее.
Теперь Медведев рассуждает так: «А вот на [арест денег российских граждан и российских компаний за рубежом] надо будет отвечать вполне симметрично — арестом средств иностранцев и иностранных компаний в России по страновому принципу. А может, и национализацией имущества тех лиц, которые имеют регистрацию в недружественных юрисдикциях типа США, государств ЕС и ряда подпевающих государств англосаксонского мира, которые примут в этом участие». Благо, говорит, «опыт у нас есть богатый» (в чем никто и не сомневался).
Ну, а что он мог бы ответить на упреки? «Не мы такие — жизнь такая».
И Андрей Турчак, главный единоросс, развивает мысль. Надо, говорит, национализировать производства тех зарубежных компаний, которые решили уйти из России, потому что это-де намеренный экономический саботаж и попытка устроить в стране безработицу. Заметим, что Турчак всё же чуть менее радикален, чем Медведев: предлагает конфисковать имущество только тех, кто уходит.
Определенные шаги в этом направлении уже предпринимаются. Например, в правительстве собираются разрешить использование пиратского западного софта, как в 1990-е. Но сегодня это будет уже не следствием общей слабости политической воли, а наоборот, доказательством его силы. Захотели и взяли. Это трофейная Windows.
Национализация — вернейший способ испортить отношения с Западом очень надолго, если не навсегда. На Кубе американцев в свое время шибанула не столько победа революционеров, сколько как раз национализация американских предприятий. «Наша дорога к национальной свободе будет зависеть от победы над монополиями, а именно американскими», — провозгласил Че Гевара.
Всё можно простить, но не отъем собственности. Кубинский народ, кстати, радовался. А США установили экономическую блокаду Острова свободы.
Сейчас зарубежные компании объявляют лишь о временном уходе, приостановке деятельности до того момента, пока политики о чем-то не договорятся по Украине. Конечно, их действия — часть давления, попытка принудить Владимира Путина к миру. Всеобъемлющие санкции вообще были придуманы как инструмент не столько мести, сколько бескровного ведения войны. Эффективность, правда, сомнительна, зато меньше поводов для упреков в лицемерии.
Но все-таки едва только состоится мир, хоть какой-то, и бизнес так или иначе вернется. Пиратство вчера было запрещено, сегодня разрешено, а завтра его снова можно запретить. Мы же помним, как долго и с каким упорством добивались те же Pepsi и «Макдоналдс» доступа на советский рынок. Им это нужно. И нам тоже: с какой гордостью Валентина Матвиенко открывала ныне закрывающийся автозавод Nissan в Петербурге, мы тоже помним.
Но национализация окончательно зафиксирует разрыв и самоизоляцию и в лучшем случае заставит все начинать заново.
Пока Кремль стоически выслушивает радикальные предложения. Что в голове у президента, неизвестно. Может быть, он полагает, что перспектива распрощаться с собственностью, в свою очередь, окажется такой угрозой для Запада, что бизнес надавит на свои правительства и потребует пойти на уступки.
Но если представить, что до этого дойдет, кто извлечет из национализации больше всего пользы? Это ведь только так называется — «национализация». А понятие частной собственности на средства производства в России пока что не отменялось, и даже в каждой госкорпорации есть топ-менеджмент. Когда масштабные санкции против олигархов из окружения президента вводили в 2014 году, они же, видимо, в порядке компенсации стали получать от государства еще больше контрактов и подрядов. Их банки получили финансовую помощь — иногда в ущерб другим банкам. Вероятнее всего, и на этот раз заводы и фабрики перейдут под контроль плюс-минус этих же самых людей и корпораций.
Наверное, не всё вообще сможет пригодиться в процессе национализации. Заведения «Макдоналдса», допустим, могут пригодиться кому-то из отечественных деятелей. Помните, как Никита Михалков просил когда-то у власти миллиард на запуск сетевого ресторанного проекта «Едим дома»? Сейчас Михалкову пора сдувать пыль со старых бизнес-планов — перед ним могут открыться все двери.
Но автомобильные заводы, к примеру: на что они годны в отсутствие комплектующих, которые всё равно поставляют из-за рубежа? Нет, там, конечно, много цветмета, если что, а в корпусах можно будет размещать дома культуры, санатории, избы-читальни и склады сельхозпродукции, как, опять же, в старые добрые времена.
