Как заявил руководитель государства, крупнейшие проекты, начиная от расширения Транссиба, возведения портов на севере и на Балтике и заканчивая важнейшими инициативами в области производства и научного капитала, получат защищенную бюджетную строку и гарантированное финансирование по линии Инвестиционного фонда РФ.
Почему это важно? Прежде всего, как отметил президент, важно не замораживать государственный ресурс в рамках уже стартовавших проектов. Я сейчас даже не про сроки актуальности экспертизы или применение дефляторов при обновлении конкурсных процедур. Сам механизм пересмотра решений, стратегий и концепций на государственном уровне в случае заморозки того или иного мегапроекта может привести к фатальным последствиям. Поменялись экономическая база и спрос под крупный промышленный кластер, схема потоков для межрегиональной трассы, сменился куратор проекта на федеральном уровне — и проект идет под нож. А это уже вопрос эффективности бюджетных капитальных вложений. У нас в стране, к сожалению, в избытке госпроекты, остановленные на этапе свайного поля.
Очень важно понимать, что инфраструктура в кризис — это не бюджетное бремя, а объект-пассионарий, который потащит за собой экономику в период восстановления. Мегапроекты станут основным драйвером реанимации всех без исключения отраслей, обеспечивая мультипликативный эффект от вложений всех уровней. К любому крупному инфраструктурному объекту «прислоняется» частный сектор, обеспечивая работу тысяч малых и средних предприятий, создание сотен тысяч рабочих мест.
В качестве примера в Петербурге приведу тот же федеральный проект — город-спутник Южный с комплексным научно-образовательным и инновационным центром «ИТМО Хайпарк». Проект не только меняет городскую ткань, вводя давно обсуждаемую полицентричную модель развития, но и гарантирует базу для роста экономики знаний. Точно так же важно не останавливать проект строительства ВСД и Южной широтной магистрали, «докрутить» вопрос с реставрацией Конюшенного ведомства (тем более, что Чемпионат Европы по футболу отложили на год, и нет жесткой необходимости консервации Конюшенной площади под размещение фан-зоны), реализовать ряд проектов общественного транспорта: линий ЛРТ, КАД-2, Большого железнодорожного кольца.
Когда в горах вы идете на спуск, вы не слишком нуждаетесь в тяжелой трости, но когда настанет время нового подъема, вы не пожалеете, что тащили ее с собой всё это время. Это прекрасно понимают крупнейшие экономики мира: в кризис 2008 года Китай выделил на развитие инфраструктуры $585 млрд, войдя в проекты не только прямым госфинансированием, но и запустив множественные проекты государственно-частного партнерства. Именно Китай можно считать образцовым менеджером вложений на госуровне: инвестиции в основные средства в Поднебесной растут в среднем на 20–22% в год, их объем превышает 40% ВВП. А пик, к слову, был именно в кризисный 2009 год.
В это же время США выделяло на инфраструктуру почти $780 млрд, создав Национальный банк по рефинансированию инфраструктуры (National Infrastructure Reinvestment Bank), в числе задач которого было привлечение частных инвестиций в проекты ГЧП.
Мы проходили тот кризис куда более болезненно: многие проекты в то время были заморожены или сокращены в финансировании, инвестфонд был урезан, госкомпании пересматривали инвестпрограммы. Да, мы все-таки достроили трассу М-11, Западный скоростной диаметр и блестяще провели Чемпионат мира по футболу в 2018 году, но по ряду аспектов были отброшены на годы назад. Теперь мы наверстываем упущенное, но за совершенно другие деньги.
Очень важно не повторять той вынужденной пробуксовки и наращивать вложения. Показателен пример того же Китая: пережитая пандемия послужила толчком к бурному развитию инфраструктуры и отдельно — цифровизации всех ее видов. При этом меры поддержки в КНР были максимально точечными: на антикризисные пакеты Китай направил 1,3% ВВП (против 12,7% в 2008 году). Китайцы модернизировали производственные цепочки фармкластера (и после преодоления экспортных ограничений еще больше привяжут к себе рынок лекарственных препаратов), медицины, логистики, науки и госуправления. По словам научного сотрудника Национальной академии развития и стратегии Народного университета Китая Вана Ивея, эпидемия не только стимулировала информатизацию реального сектора КНР, но и ускорила внедрение и использование искусственного интеллекта, интернета вещей, технологии 5G, биомедицины.
Способны ли мы на технологический рывок вслед за КНР? Пока на инфраструктурное развитие в федеральном бюджете России заложено около 5,5 трлн рублей. По оценке Европейского инвестиционного банка, при увеличении госрасходов на 1% дополнительный рост ВВП страны может составить 0,1–0,2 п.п. Если верить прогнозам той же McKinsey & Company, из кризиса российский ВВП выйдет, похудев на 10,2% (в худшем сценарии), и эти десятые процентного пункта мы еще вспомним. И в целом картина нашей экономики в посткризисный период будет прямо зависеть от того, какую инфраструктурную подушку безопасности мы подложим нашей промышленности, транспорту и науке.
