В Петербурге новый скандал, связанный на этот раз с Исаакиевским собором. В сеть попала видеозапись выступления городского Концертного хора в соборе по случаю 23 февраля. Хор поет про «подводную лодочку с атомным моторчиком», которая навела ракеты на Вашингтон и «тру-ля-ля — прости, Америка, гори, неприятельская земля».
Песня вызвала недоумение не только у придирчивых критиков из соцсетей, но даже и у руководства Исаакиевского собора (который пока еще всё-таки по документам музей): в пресс-службе заявили, что исполнение конкретно этой песни согласовано не было, и хотя политического подтекста там не усматривают, но от дирижёра хора все-таки ждут разъяснений.
Конечно, и дирижёр Владимир Беглецов, и автор песни, бард Андрей Козловский, объясняют, что песня-то шуточная. Написана она была вообще еще в 1980 году, а разучена лет десять назад.
Только для шуток иногда бывают подходящее время и место, а иногда — не очень.
Шуточных и дворовых песен на русском языке вообще написано довольно много, но выбрали для исполнения именно эту, сознательно или бессознательно откликаясь на популярную тему. Антураж Исаакиевского собора сделал выступление вовсе каким-то гротеском: он хоть по документам и музей, но всё-таки еще и храм, и задорные милитаристские воззвания здесь выглядят неуместно.
Вряд ли стоит на самом деле всерьёз рассматривать версию о намеренной провокации с целью ускорить передачу Исаакиевского собора РПЦ. Скорее, дирижёр как любой артист просто хотел быть актуальным и исполнить то, что должно понравиться публике. А публике в последнее время нравится шутить про ракеты, про автоматическое попадание в рай и дрожащих от страха американцев.
Советские лидеры тоже иногда могли попугать противника ядерной войной: Никита Хрущев как-то, например, на переговорах по поводу Западного Берлина сказал, что если Запад не согласится с позицией СССР, то дальше «переговоры придётся вести мертвецам с мертвецами». Но зловещие намеки властей не тиражировались в массы, которым полагалось верить в мирный настрой государства. Выступая на XXII съезде КПСС, тот же Хрущев уверял, что водородную бомбу в 100 мегатонн «мы взрывать не будем, потому что если взорвем её куда-то не туда, куда она предназначается, то можем и у себя окна выбить». Его преемник Леонид Брежнев и вовсе торжественно клялся с трибуны ООН, что СССР ни при каких обстоятельствах не применит ядерного оружия первым, «будучи уверенным в силе здравого смысла, с верой в возможности человечества избежать самоуничтожения, обеспечить мир и прогресс».
«Шуточные песни», конечно, сочинялись, но дворовый и армейский фольклор в свою очередь не могли проникнуть на официальную трибуну или эстраду ни в каком виде. Мешал шлагбаум в виде «генеральной линии».
С развитием информационных технологий разделение на жанры исчезло, официоз и фольклор существуют теперь не в параллельных вселенных, а смешались между собой. Раньше народу не позволялось проявлять инициативу, а теперь ничего, можно. Владимир Путин охотно рассказывает о готовности навести ракеты «на те места, где находятся центры принятия решений о применении угрожающих ракетных комплексов», на следующий день в «Вестях недели» Дмитрий Киселев, не смущаясь, чертит траектории полёта ракет к Пентагону, в Исаакиевском же соборе распевается символический хор народной поддержки.
В массах внешнеполитические рассуждения президента толкуют простодушным и понятным способом.
Если мы, как говорит Путин, после ядерного удара попадём в рай, то мы праведники: в Вашингтоне же, очевидно, грешники. А праведники должны помогать карать грешников, это понятно. Ведь все праведники оттуда уже бежали: и Стивен Сигал, и Джефф Монсон — они уже получили российские паспорта и вместе с нами отправятся на небеса, остальным же уготован ад, который мы и организуем. Дело даже не в том, что так думает среднестатический участник хора поддержки, а в том, что эти рассуждения в публичном пространстве находятся на том же уровне, что и президентские послания, занимают столько же места и поэтому выступают не маргинальным вывихом, а органическим дополнением.
