Этот стон у нас песней зовётся

Фото: Эмин Джафаров / Коммерсантъ

На 1 февраля в списке иностранных агентов 41 журналист. Их включили туда без суда и следствия. Теперь каждое свое публичное сообщение они сопровождают маркировкой в 24 слова под угрозой уголовного преследования и штрафа. Им нужно регистрировать юрлицо, вести документацию и каждый квартал сдавать в Минюст отчет на 80+ листах о своих расходах. Некоторые журналисты, получившие статус, замечали за собой слежку и фиксировали попытки взлома своих аккаунтов в соцсетях. Фактически для попадания в список достаточно высказать любое критическое мнение в отношении государства. Любая зарубежная транзакция, любая коммуникация с иностранцами и даже книга иностранного автора из домашней библиотеки очень легко превращается в финансовую, материальную или организационно-методическую поддержку из-за рубежа.

Журналисты пытались сопротивляться: многочисленные публикации, обращения к Путину, петиции, требования отмены или корректировки закона. И чуткая власть уже как будто ответила, в Думе рассматривают поправки, согласно которым для признания иноагентом потребуется решение суда, а это значит, что присвоенный государством статус можно будет оспаривать. Предусмотрена также возможность снятия позорного статуса в случае устранения нарушений… Вот только поправки рассматриваются уже несколько месяцев, а никаких реальных улучшений не происходит. Список продолжает пополняться.

Когда вся эта каша в декабре 2020 года только начинала завариваться, добрые депутаты спешили заверить граждан: «Обязанность маркировать информацию об иноагенте распространяется только на СМИ и никак не затрагивает блогеров или пользователей соцсетей». В реальной практике иноагентами признают как раз за публикации в соцсетях. Минюст уже не раз обосновывал внесение в чёрный список тем, что журналисты на личной странице публиковали ссылки на СМИ-иноагентов без маркировки, в полном соответствии с пояснениями на сайте Госдумы.

Закон об иноагентах заставил многих обитателей мира медиа погрузиться в новую реальность, где стало больше страха и тревоги. Появилось «известное напряжение», которое не прекращается. И кажется, что сделать ничего невозможно, особенно когда в профессии принято сторониться любого активизма и протеста. Мы ведь просто «наблюдатели». Но иногда молчать просто невозможно.

За последние 5 лет самая яркая вспышка солидарности в цеху журналистов случилась в 2019 году, когда был арестован Иван Голунов. Чтобы его дело приняло справедливый поворот, потребовалось лишь 5 дней. «Я/Мы» ушло в народ и благополучно живёт. Сотни редакций и тысячи журналистов рискнули бросить вызов МВД, не поверив в официальную версию и без труда найдя в ней противоречия. Журналистам удалось выяснить, где правда. Соцсети заполнились информацией о полицейских, подбрасывающих наркотики журналистам.

На теме иноагентов ничего подобного не случилось, может, потому что иноагентство не тюрьма. Но это дискриминация. Непрекращающаяся дискриминация неподконтрольных журналистов как класса. Кроме статусно-юридической волокиты попадание в список иноагентов чреват прямыми расходами. Каждому, кто попадает в этот список, нужно около 300 тыс. рублей в год на оплату аудита и других затрат, связанных с иноагентством. Пока что в списке 41 журналист, а это значит, что на всех нужно около 12 млн рублей.

Честным трудом журналиста 12 млн рублей зарабатывать придется долго. Но эта сумма не выглядит большой в контексте NFT и цифровых аукционов. Я решил, что в моих силах организовать такой аукцион, чтобы поддержать моих коллег, всех журналистов и СМИ, попавших в список иноагентов, а также их аудиторию.

Я написал песню и сделал клип, которые, как мне кажется, показывают цену независимости в России и проблемы гражданского общества. Я превратил клип в NFT-лот, который 6 февраля выставлен на продажу на платформе OpenSea со стартовой стоимостью в 12 млн рублей. Я не знаю, как еще ярче и теплее могу выразить свою солидарность журналистам, попавшим в список.

Лично для меня вопрос «иноагентства» стал актуальным в декабре 2020 года: троих моих коллег из редакции «Север.Реалии» признали иностранными агентами. Ощущение было такое, как будто молния шарахнула где-то рядом и подпалила мне волосы. Впервые в жизни подумалось, что не хочу больше быть журналистом, хотя еще неделю назад счастливый мчался на репортаж.

С тех пор список иноагентов перешагнул за сотню. В него вошли все издания, которые я регулярно читаю. В нем два десятка людей, с которыми я знаком лично и чьим творчеством искренне восхищаюсь. Эти люди не занимаются «формированием мнения», они на каждое слово достанут бумажку, запись из архива, фотографию или видео. Честная работа журналистов многим не нравится. На днях, например, «пособниками террористов и террористами» официальные власти Чечни объявили журналистку «Новой газеты» Елену Милашину, правозащитника из организации «Комитет против пыток» (признан иноагентом) и телеканал «Дождь» (признан иноагентом). Но, называя врагами лучших из лучших среди журналистов, власть обрекает себя на поражение, как минимум моральное.