Фото: БФ «Ночлежка»
Десять дней назад Россия начала военную операцию на Украине. Многим людям, которые в обычной мирной жизни с радостью занимались благотворительностью, стало не до этого. «Новый проспект» поговорил с представителями российских НКО о том, как изменилась их жизнь за эти дни, есть ли у людей сейчас силы и желание помогать и каким видят свое будущее представители третьего сектора.
София Сидорова, руководитель проектного отдела Центра «Насилию.нет» (признан иностранным агентом), Москва. Центр помогает пострадавшим от домашнего насилия по программе экстренного размещения. Ведет психологические, юридические консультации и организует просветительские проекты.
— Мы работаем в прежнем режиме: проводим очные консультации в офисе в Москве, размещаем женщин в укрытиях, если есть угроза их жизни или здоровью.
Что изменилось за последние дни? У нас, как и у многих коллег, увеличились отписки на пожертвования — в 2 раза. Люди просят прощения, но мы понимаем, что они хотят сохранить деньги. И, конечно, жертвователи обещают снова начать нам помогать, если появится возможность.
Мы как никогда нуждаемся в поддержке, потому что домашнее насилие никуда не делось. В первые дни кризиса количество звонков и обращений немного уменьшилось. Мы это можем объяснить тем, что люди пока не понимают, как им поступать. Возможно, держатся друг за друга и не хотят коренных изменений. Но мы думаем, что это временная ситуация, и количество обращений будет расти. Стресс увеличивает вероятность того, что люди, склонные к насилию, будут его применять (а если уже применяли, то эпизоды участятся). Такую тенденцию показала, например, пандемия. На фоне всеобщего стресса и страха за свое будущее всё больше людей оставляли заявки в нашем центре. Мы, как и прежде, работаем, помогаем и доступны в наши рабочие часы. Будем помогать и работать в том же духе.
Марина Аксенова, директор благотворительного фонда «Солнечный город», Новосибирск. Занимается профилактикой сиротства: организует волонтерские программы в детских домах, помогает матерям в сложной ситуации оставить ребенка у себя, а не отдавать в спецучреждения.
— Наш горизонт планирования сузился до одной недели. Мы ждем, что будет происходить дальше и как это на нас повлияет. Но ситуация неблагоприятная. Сейчас беднеют все: и самые незащищенные слои населения, и те, кто чувствовал себя комфортно раньше, а значит вырастет число людей, которым нужна наша помощь.
В кризисных ситуациях обращений в фонд станет больше. Причем людям будут нужны продуктовые наборы, одежда, товары первой необходимости. Уже сейчас на нашем социальном складе есть запрос на мужскую одежду. Также очень большой запрос на детские смеси: цены на них резко повысились.
Мы ожидаем сокращения объемов пожертвований, которые люди будут передавать в фонд. Если не будет денег на первоочередные расходы, то вряд ли люди будут тратить их на социальную помощь.
Корпоративный сектор уже стал реагировать на ситуацию. На прошлой неделе один наш партнер сказал, что вернется к вопросу о поддержке фонда через пару месяцев. Для сохранения отношений с компаниями мы будем предлагать им заняться, например, корпоративным волонтерством.
Но пока мы продолжаем работать в том же режиме: мы не закрываем ни один проект, продолжаем помогать всем, кому это необходимо. На время приостановили наши обучающие программы (психологические тренинги и консультации для детей и родителей. — Прим. «НП»). Люди не очень готовы обучаться в стрессовой ситуации.
Конечно, мы стараемся поддержать команду фонда и семьи, которым мы помогаем. Сейчас все очень тревожатся по поводу будущего. Но сокращения объемов работы мы пока не планируем. Единственное, теперь под большим вопросом темпы масштабирования проектов. Например, в этом году мы планировали запустить проект «Наставничество» (фонд помогает детям-сиротам найти взрослого наставника, который учит ориентироваться в жизни. — Прим. «НП») в 20 новых регионах, но мы не знаем, сможем ли найти финансирование на такое количество городов.
Татьяна Баженова, сотрудница благотворительного фонда «Ночлежка», Москва и Санкт-Петербург. Фонд помогает бездомным в двух столицах: обеспечивает горячим питанием, медикаментами, помогает с трудоустройством и социальной адаптацией.
— Все наши проекты работают в обычном режиме. Мы предполагаем, что в кризисной ситуации люди будут меньше жертвовать, но на предыдущей неделе мы никакой разницы в ситуации не увидели. И регулярные, и разовые донаты остаются в силе.
У нас должен в марте открыться ресторан «Вход с улицы»: это проект транзитного трудоустройства бездомных. Там наши подопечные могут получить опыт работы в кафе — поварами, официантами и барменами — и пойти работать в другие места. Так вот он откроется. Что будет дальше, говорить пока рано: чтобы проанализировать ситуацию, нужно больше времени.
Джамиля Алиева, председатель благотворительного фонда «Настенька», Москва. Фонд помогает детям с онкологическими и другими тяжелыми заболеваниями: собирает средства на лечение, размещает пациентов из регионов в столице, поддерживает семьи в сложной ситуации.
— Об изменениях говорить рано, пока всё идет своим чередом. Но, конечно, у нас есть опасения. Во время неспокойной обстановки сборы средств всегда падают. Мы всё еще закупаем много оборудования и лекарств за рубежом для лечения подопечных и, конечно, следим, будут ли проблемы с поставками. Ходят слухи, что детей с онкологическими заболеваниями не будут лечить за границей, что лекарства подорожают. Но всё это слухи, и на их основе давать прогнозы мы не можем. Одно сказать могу точно: при любой ситуации в стране дети продолжают болеть, и они не должны страдать.
Юрий Белановский, руководитель добровольческого движения «Даниловцы», Москва. Волонтеры движения приходят в больницы, детские дома, дома престарелых, работают с многодетными семьями, стариками, бездомными, заключенными. Группы добровольцев проводят с подопечными занятия, тренинги. Они общаются и помогают людям в тяжелой ситуации на время вернуться в обычную жизнь.
— «Даниловцы» — довольно инерционная организация. Мы развиваем волонтерские программы, которые будут действовать постоянно. Если нас сегодня в доме престарелых ждут одинокие старички, которые сами не могут гулять, мы должны там быть и вывести их на прогулку.
Если дети в больнице привыкли, что волонтеры приходят каждый понедельник и четверг в игровую комнату, они должны прийти. Мы всегда так выстраивали работу, чтобы организация на резкие события реагировала медленно.
Мы видим и по подопечным, и по себе, что сейчас всем важно найти «места стабильности». Наша цель в том, чтобы людям в сложной ситуации стало спокойнее. Когда твой ребенок, например, готовится к операции, у тебя много переживаний, ты не знаешь, чего ждать от завтрашнего дня. А тут приходит волонтер, и появляется что-то надежное, рутинное.
Добровольцы много раз слышали от родителей: «Мы можем опереться на волонтеров. Вы прихо́дите, а мы в это время можем отвлечься. В магазин сходить, помыться». Для волонтеров и сотрудников движения работа — это тоже опора, возможность собраться, собрать свою душу. Сейчас ничего особо не поменялось. Но когда экономика нас догонит, я уверен, ситуация будет другой. Это случится через месяц, два, три. С точки зрения пожертвований у нас уже пошли изменения. Одна дружественная компания со слезами на глазах написала нам, что не может поддерживать благотворительные программы. На этот год у движения есть обязательства по грантам, безусловно, это большая поддержка.
Но у меня ощущение по поводу будущего такое: если через год мы закроемся, то я не удивлюсь.
Елена Гаенко, директор благотворительного фонда «БлагоДаря». Фонд собирает ненужную одежду и другие вещи у населения, продает их за минимальные деньги и направляет часть вырученных средств на благотворительность:
— Вторая жизнь вещей, которой мы занимаемся, — это сейчас это актуально. У нас еще остались Н&М, Mango, Nike и Lego. И те цены, за которые мы продаем вещи, существенно отличаются от магазинов и даже секонд-хендов. Люди сейчас боятся тратить деньги, но носить же что-то надо. А мы предоставляем возможность не потратить много, купить хорошую вещь и ещё помочь нуждающимся. Надеемся, что к нам будут ходить покупатели. Страна переходит к шеринг-экономике, бартерам. Не хотелось бы вспоминать донашивание вещей, как в 90-е, но готовым надо быть ко всему, во всяком случае в ближайшей перспективе. Поэтому мы планируем расширение. Мы и до этого планировали запускать еще один благотворительный магазин, но, возможно, теперь придётся немного изменить экономику проекта, а именно — пересмотреть процент перечислений фондам, поскольку надо выживать самим.
Что касается благотворительного сектора в целом, то тут всё сложно. В умах, сердцах и психике у людей хаос — все всего боятся. Страшно это произносить, но есть подозрение, что многим фондам не выжить, ведь они существуют на пожертвования, а их скоро может не быть.
Не знаю, что будет с грантами (многие фонды на них существуют), остальное неизвестно, а неизвестность и порождает тревогу. Поэтому тревожно.
