Дмитрий Чернейко: «Число желающих работать не сократилось»

Уходящий 2023 год стал годом больших, но ожидаемых перемен на рынке труда. По сути, возник совершенно другой рынок, которого мы последние 10 лет не видели. У нас вдруг исчезла безработица: в Петербурге она составляет рекордно низкие 1,5%. У нас чуть больше 10 тыс. безработных и одновременно 60 тыс. живых вакансий на портале «Работа России».

Более того, тренд рынка таков, что людей, которые стремятся искать работу, становится всё меньше. То есть, с одной стороны, мы имеем ситуацию, когда число людей, работающих в городе, постоянно растет (на конец года это 3,6 млн человек — на 12% больше, чем на конец 2022 года). Но и количество рабочих мест тоже растет, правда, гораздо медленнее: за год этот показатель увеличился на 2,2%, до 3,92 млн.

Одновременно растет и число налогоплательщиков, которые платят налог на доходы физических лиц, их сейчас больше 4 млн человек. Это тоже рекорд. Средний возраст работающих в Петербурге — 46 лет, это более-менее оптимальная величина, учитывая нынешний возраст выхода людей на пенсию. Это говорит о том, что на рынок приходит достаточное количество молодежи, которая успевает занимать рабочие места.

На 7% выросло количество внутренних трудовых мигрантов. Положительная динамика отмечена в сегменте маятниковой миграции: это жители ближайших населенных пунктов Ленобласти, которые приезжают в город на работу утром и уезжают домой вечером.

Из других субъектов России к нам тоже стало больше приезжать людей: в этом году их было 94 тыс. человек против 89 тыс. в прошлом. Любопытна структура регионов, откуда к нам едут: на первом месте, понятное дело, отдаленная Ленобласть. А на втором месте Москва, чего никто не ожидал. В чём причины? Думаю, в общем уровне жизни.

Когда человек принимает решение, где ему жить и работать, важно сочетание размера зарплаты и платежа по ипотеке. И здесь по многим профессиям, как ни странно, мы находимся в чуть более выигрышном положении, чем Москва. Это касается, например, врачей и учителей.

Далее. Экономика Москвы и Петербурга бесконечно связана. Чего стоит один переезд «Газпрома»: сколько человек переехало, сколько там осталось, сколько постоянно ездят туда-сюда. Но у нас ведь не только «Газпром», у нас много чего еще есть и с точки зрения бизнеса, и с точки зрения государственной власти.

Тем не менее у нас дефицит рабочих рук по всему спектру экономики, и решить эту проблему очень трудно. Откуда же дефицит взялся? Первая причина естественная. У нас в стране работают более 74 млн человек. Из них 9 млн человек — это самозанятые со средним, кстати немаленьким, доходом в 26,8 тыс. рублей в месяц.

Еще примерно 30 млн человек заняты в предпринимательстве. Это ИП, малый и средний бизнес. То есть рынок труда сейчас состоит не только из наемных работников, но и из людей, которые работают сами на себя.

Это совершенно уникальная ситуация, которая сложилась буквально за последние 3 года. Например, в Петербурге 600 тыс. самозанятых, а еще 3 года назад их не было вообще. И рынка такого раньше не было. То есть за эти 3 года количество рабочих мест сильно не увеличилось, число желающих работать и работающих сильно не уменьшилось. Но очень усложнилась логистика в поиске работы и работника: готовых людей на рынке нет, конкуренция за людей высокая. В ней выигрывают предприятия, поменявшие подход к поиску кадров и кадровой политике, которые создают свой HR-бренд.

Вторая причина дефицита — это неэффективное использование предприятиями имеющихся ресурсов. Если посмотреть данные Росстата, то в 2022 году в наблюдаемом секторе экономики (то есть там, где сдаются отчеты) производительность труда снизилась на 3,6%. Это эквивалентно тому, что стало не хватать почти 3 млн работников. А если учесть, что у нас объемы производства в 2022 году не сократились, то очевидно, что при прежней производительности спрос на работников растет.

То есть рост производительности труда на 1% в масштабах страны ликвидирует дефицит в 740 тыс. человек, которых, к слову, можно использовать в других сферах деятельности. Мест хватает.

Я считаю, что это главное направление, куда надо вкладываться и чем надо заниматься. Но если мы будем подходить к решению проблемы дефицита кадров по-старому, мы не решим проблему. Если будем подходить по-новому, то проблема решается с напряжением, но корректно, без дополнительного притока людей на наш рынок.

На мой взгляд, 2024 год станет годом системной победы над дефицитом кадров. Но сразу выправить ситуацию не удастся, на это уйдет еще года два-три.

И я думаю, что многие руководители предприятий и HR-направлений уже начинают понимать необходимость переосмысления кадровой политики и вообще подхода к ведению дел. Из опыта общения с самыми разными субъектами бизнеса могу сказать: там, где на предприятиях создаются ценности для сотрудников, где о них думают, там системный дефицит кадров очень быстро исчезает.

Кадровая политика — это как бассейн с сообщающимися сосудами: из одного втекает, из другого вытекает. Там, где о кадрах думают, текучка маленькая, там, где не думают, — «ой, а у нас дефицит». Начинаешь смотреть текучесть кадров — 50-60%. Ну так вы хоть что-то сделайте сами для своих же людей! Ведь готовых людей на рынке нет и не будет.

Предприятиям нужно заходить в систему образования и сотрудничать с колледжами. Вот простой пример: группа «Кировский завод» вложила в развитие Академии машиностроения им. Котина больше 200 млн рублей. И теперь у них нет дефицита кадров, потому что они научились готовить как студентов, так и переподготавливать уже действующих сотрудников.

Найти колледж, который в год выпустит вам 500 профессиональных операторов станков с ЧПУ, трудно. А выстроить образовательную программу под свои конкретные нужды сейчас и в будущем — реально. Долго, непросто, но возможно и эффективно.