Чистосердечное признание

Признание не равно присоединению, и это важный нюанс. Оно позволяет не произносить слово «аннексия», что на порядок снижает градус реакции. Президент США Джо Байден срочно подписал указ, запрещающий американцам делать любые инвестиции в ДНР и ЛНР или импортировать оттуда что бы то ни было. И все-таки это не те санкции, которыми грозил Запад в случае нападения.

Хотя это демонстративное отторжение от Украины еще одного куска земли, и на территорию республик немедленно вошли российские войска (а раньше в Вашингтоне говорили, что любое пересечение границы Украины военными из России будет считаться вторжением и обернется для России катастрофой), сейчас в Белом доме говорят, что, по большому счету, Путин не нарушил своих слов. «Это не новое вторжение, так как это территория, которую они уже оккупировали», — сказали Reuters в администрации президента США, и поэтому пока речь не идет о тяжелых санкциях; другой источник передал, что дипломатия продолжится «до тех пор, пока не покатятся танки».

Ответные меры на признание ДНР и ЛНР обещают ввести и в США, и в Великобритании, и в Евросоюзе. Однако фактическую потерю Украиной отколовшихся районов в США как будто неофициально, но признают. Основные санкции теперь обещают применить в том случае, если Россия продолжит движение войск вглубь Украины. Да и президент Украины Владимир Зеленский в срочном обращении к гражданам сказал, что Россия лишь легализовала присутствие на Донбассе своих воинских подразделений. В остальном ничего не изменилось.

На прошлой неделе можно было недоумевать, почему американцы так беспокоятся о каком-то вторжении и даже назначают какие-то даты. Российские госканалы как следует посмеялись, но теперь выясняется, что американская разведка была не совсем неправа. Просто почему-то такой вариант ввода войск, через признание, не предлагался как основной.

Постфактум поступок Путина выглядит ожидаемым, но на самом деле еще за день до него никто не брался уверенно предсказать именно такое развитие событий. Вероятно, признание казалось ничего не меняющей полумерой, а считалось, что Путину нужна именно блестящая победа.

Ведь до последнего российские власти твердили о приверженности Минским соглашениям, включая самого Путина. За день до признания посол России в США Анатолий Антонов заявлял, что Россия рассматривает Донбасс как часть Украины и готова продолжать дипломатические усилия. Президент Франции Эммануэль Макрон анонсировал возобновление переговоров в «нормандском формате»: консультации между французским и российским министрами иностранных дел должны были начаться буквально вот-вот, и Джо Байден тоже собирался продолжать переговоры. Всё выглядело так, будто дипломатическая битва продолжится.

Сейчас кажется, что и срочно организованная эвакуация жителей Донбасса в Россию, и суматошные сообщения об уничтоженных диверсантах и обстрелах были лишь инсценировкой, призванной изобразить ужасы войны для западных лидеров. Всё это создавало визуальный выбор между войной и независимостью, которая как бы подавалась уже меньшим из зол.

Живет же как-то Грузия вот уже почти полтора десятка лет с непризнанными Южной Осетией и Абхазией. Мировое сообщество с этим молча соглашается. Российские туристы ездят в Тбилиси и на грузинские курорты. Жизнь, в общем, продолжается, и никто не хочет воевать.

Но и признание не казалось до конца предрешенным исходом. Днем Владимир Путин собрал экстренное заседание Совета безопасности, на котором по очереди вытащил на трибуну руководителей силовых ведомств, премьер-министра, спикеров палат парламента и заставил их по очереди поклясться в поддержке независимости донбасских республик — даже тех, кто явно не был готов на такой радикальный шаг и осмеливался предложить дать Западу еще один «последний шанс». И после этого президент всё равно взял паузу и даже сначала еще раз предупредил коллег из Германии и Франции, что «имеет в виду» подписать указы о признании, как будто сам еще надеялся на какой-то звонок, который всё изменит в последний момент.

Объявление о признании независимости республик Донбасса Путин предварил долгой агрессивной речью, в которой последовательно отозвался с пренебрежением об управленческих способностях советских руководителей от Ленина и до Горбачева (возникло ощущение, что вот именно так на самом деле в КГБ всегда и смотрели на партийных), с презрением — о современной Украине, «промотавшей советское приданое» и утонувшей в бедности и коррупции, с ненавистью — о США и НАТО, подмявших, по мнению Путина, под себя Украину только ради того, чтобы подобраться поближе к границам России.

Это была уже финальная часть речи, и из нее следовало, что вообще все страхи и возмущение Путина со товарищи основаны на твердой уверенности в том, что НАТО рано или поздно нападет на Россию в буквальном военном смысле просто потому, что такова его природа.

Мы снова услышали о Ленине — «авторе и архитекторе» современной Украины. «А сейчас «благодарные потомки» посносили на Украине памятники Ленину. Это у них декоммунизацией называется. Вы хотите декоммунизацию? Ну что же, нас это вполне устраивает. Но не нужно, что называется, останавливаться на полпути. Мы готовы показать вам, что значит для Украины настоящая декоммунизация», — с металлом в голосе произнес Владимир Путин.

В этот момент показалось, что одними только ДНР и ЛНР дело не ограничится. Слишком уж несоразмерно малой компенсацией выглядели эти небольшие районы за такие огромные нанесенные Кремлю обиды. Разве же это «настоящая» декоммунизация, когда Харьков и Одесса всё еще стонут под фашистским игом? Ленину, как бы Путин его ни ругал, удалось создать и советскую Украину, и советское Закавказье, и вообще советскую империю. У Путина пока что получается лишь отгрызать крохотные клочки.

А когда президент перешел к международному положению и принялся крыть «ястребов из Пентагона», уже и объявление войны всему НАТО стало чем-то легковообразимым. Но все-таки Путин удовлетворился — пока что — малым.

Хотя и осталось непонятным, как это вообще тогда исправит ситуацию. Если Путин так уверен, как говорит, что Украина рано или поздно всё равно разместит у себя натовские ракеты, то чем же тут поможет признание или даже присоединение Донецка и Луганска? Скорей уж тут Кремль сужает для себя возможности давления в переговорах.

Если, конечно, Владимир Путин остановится на достигнутом. Теперь центральным вопросом становятся границы ДНР и ЛНР, которые, собственно, признает Россия, ведь в их конституциях эти границы совпадают с границами Донецкой и Луганской областей Украины, а фактически это не так. Если замглавы комитета Совета Федерации по международным делам Андрей Климов по горячим следам заявил, что республики признаются «разумеется, в установленных сегодня границах», то на следующий день председатель думского комитета по делам СНГ Леонид Калашников сказал, что «думает», что речь идет о границах областей. В МИД РФ же сообщили, что вопрос о границах будет решаться позже. В случае, если у свежесозданных республик окажутся еще и территориальные претензии, угроза войны сохранится, хотя, скорее всего, уже не так остро.

Для Путина признание республик Донбасса — скорее символический жест, демонстрация наплевательского отношения к мнению Запада, которая, как полагают в Кремле, поможет поднять президентские рейтинги так же, как это всегда было раньше. К его международному имиджу оно мало что добавляет: то, что президент России живет в архаичном мире территориальных, этнических и религиозных переделов — давно осознанная всеми данность, а не вчерашнее открытие.

На самом Западе такое решение вопроса тоже, похоже, считается относительно приемлемым: это все-таки лучше, чем «горячая» война здесь и сейчас. На протяжении многих лет Запад не предпринимал практически ничего, чтобы как-то исправить ситуацию на Донбассе, и нет причин полагать, что сейчас что-то изменилось.