Чем подпереть вертикаль власти
На этой неделе — и даже в один день — сразу двое высокопоставленных государственных мужей поделились с согражданами плодами раздумий: председатель Конституционного суда Валерий Зорькин опубликовал в «Российской газете» статью под названием «Буква и дух Конституции», а премьер-министр Дмитрий Медведев — статью «Россия-2024» в журнале «Вопросы экономики».
Медведев пишет об экономике, Зорькин — о политике. Каждый на своем месте.
Принципиальное направление тоже для каждого привычно. Глава правительства уже не в первый раз обращается к теме технологического отставания России от Запада и способах его преодоления. Глава КС РФ тоже не впервые рассуждает об уникальных отличиях российской правовой системы от западной.
От Валерия Зорькина вообще ждали более революционного текста. Появившийся накануне анонс статьи завлекал утверждениями о недостатках Конституции, которые, как предполагали наблюдатели, Зорькин сейчас предложит исправлять перекройкой Основного закона. Естественно, в пользу централизации власти. Впрочем, трейлер, как нередко бывает, оказался красочнее фильма: констатируя недостатки, автор, наоборот, предупреждает об опасности кардинальной реформы.
Председатель КС пускается вместо этого в рассуждения о сущности и природе российского общества, которое, по его наблюдениям, исторически выковалось в условиях коллективизма и не может существовать без социальной справедливости (она же солидарность). Тезис состоит в том, что если не откорректировать «либерально-индивидуалистический подход» и не прикрутить к идее индивидуальной свободы идею социальной солидарности, то может случиться то ли застой, то ли рост социальной напряженности (тут Валерий Зорькин путается), но точно что-то плохое.
Дмитрий Медведев пишет на первый взгляд о другом, его статья выглядит более научной, даже со списком литературы на английском языке, но когда речь заходит о социальных рисках, оказывается, что они с Зорькиным пишут не просто об одном и том же, но даже одинаковыми словами.
Острота неравенства
Сравним: «Растет беспокойство относительно перспектив занятости в условиях грядущего, как утверждают, массового внедрения роботов и искусственного интеллекта... Происходит поляризация рынка труда», — пишет Медведев. «Проблема социальной поляризации приобретает еще большую остроту в свете грядущих социальных последствий масштабной автоматизации, роботизации и компьютеризации производства», — читаем у Зорькина.
Медведев: «Для России тема неравенства особенно болезненна вследствие резких перемен в годы посткоммунистической трансформации». Зорькин: «Нынешнее российское общество уже достаточно хорошо осознает связь между социально-экономическими проблемами, стоящими перед значительной частью наших сограждан, и несправедливостью приватизации крупной собственности, проведенной в стране в 90-е годы прошлого века».
Здесь можно разглядеть даже намек на целесообразность пересмотра итогов приватизации. Вот до чего некоторых напугала реакция общества на повышение пенсионного возраста.
Правда, со свойственной юристам осторожностью Зорькин поправляется, мол, институт частной собственности при всех издержках становления все-таки является и важнейшим достижением преобразований.
Оба автора единодушны в оценке социального неравенства и доказывают его недопустимость. Оба стараются указать на его корни в 1990-х — Медведев мягче, Зорькин настойчивее. Оба противопоставляют российскую модель западной. Оба приходят к выводу, что нельзя игнорировать мечту масс о справедливости. «От популизма нельзя просто отмахиваться, за ним нередко стоит реальное недовольство большинства населения», — признает Дмитрий Медведев, а Валерий Зорькин излагает то же самое развернуто: «Права меньшинств могут быть защищены в той мере, в какой большинство с этим согласно... нынешний всплеск радикального популизма на Западе в значительной степени обусловлен недооценкой мнения большинства».
При идентичности аргументов получается все-таки своего рода заочный спор, но общий для обоих вывод вполне можно сформулировать: нам нужен популизм, чтобы не допустить радикального популизма. Но степень допустимого популизма по-прежнему предмет дискуссии.
Метания из угла в угол
Показателен сам факт появления таких статей «дуплетом». Руководство страны слаженно демонстрирует волнение о будущем и начинает шарить в поисках решений. Дискуссия идет уже не между легальными политиками и маргиналами, а в самой среде государственных менеджеров.
Безусловно, волнение обусловлено «фактором-2024» — в этом году заканчивается последний президентский срок Владимира Путина.
Элиты прекрасно понимают, что заточенная под одного человека вертикаль власти без этого человека может рухнуть под напором претендентов сверху и давлением масс снизу.
Пока главный вывод в том, что хотя бы массам лучше дать то, что они хотят.
Валерий Зорькин предлагает создать в России двухпартийную политическую систему, причем ссылается на опыт США. Когда один из самых яростных защитников национальной самобытности вдруг говорит о том, что можно было бы брать пример с врага, это выдает некоторую степень паники. Хотя председатель КС, наподобие гоголевской Агафьи Тихоновны, тут же оговаривается, что и либеральная представительная демократия тоже не очень хороша, и в идеале нужно бы найти некую новую, более эффективную модель народовластия, приставить к реальной демократии и конкуренции справедливость и коллективизм, — не поймешь, то ли он хочет децентрализации власти, то ли, наоборот, еще большей централизации. Мечется, в общем.
В последнее время такие метания проявляются все чаще. Глава Счетной палаты Алексей Кудрин выступает на заседании правления РСПП и говорит, что России необходимо налаживать отношения с Западом: «Сегодня внешняя политика России должна быть подчинена уменьшению напряженности наших отношений с другими странами, и как минимум сохранению или снижению санкционного режима, а не наращиванию».
И немедленно из-за другого правительственного столика доносится обратное: «Мы рассматриваем Запад в качестве противника, который действует на подрыв позиций России и перспектив ее нормального развития», — отрезает замглавы МИД РФ Сергей Рябков.
Неясно, как быть с внутренней политикой. «Первая проблема, которая выходит за рамки нашей компетенции, это злоупотребление административным ресурсом при применении муниципального фильтра, отсечение разными способами неугодных конкурентоспособных кандидатов», — говорит председатель ЦИК Элла Памфилова.
«За прошедшее шесть лет мы могли убедиться, что этот инструмент работает, дает ощутимые результаты... Если мы хотим, чтобы в избирательной борьбе не участвовали непонятные люди, партии, общественные организации, то фильтр необходим», — парирует председатель Совета федерации Валентина Матвиенко.
На каждое заявление тут же звучит контраргумент. Дружить с Западом — воевать с Западом. Впускать в политическую систему свежую кровь — продолжать держать шлюзы задраенными. Пересмотреть итоги приватизации — ни в коем случае не пересматривать.
Вертикаль власти нужно подпереть, но чем? До критической отметки остается еще шесть лет, и спор о будущем с каждым годом будет все ожесточенней. Вожди ищут не столько выход, сколько безболезненный вход в пост-путинскую эпоху.
Обозреватель «Делового Петербурга» специально для «НП»
