Они менялись за Родину
Фото: kremlin.ru
Такие обмены людьми, как недавний «турецкий», — неформальная практика, берущая начало в тех временах, когда еще не существовало законов. Сейчас с их помощью государства показывают, что считают плохим, а что хорошим.
Обмен заключенными, который состоялся накануне в турецкой Анкаре, оказался беспрецедентным по масштабу. Обмены военнопленными бывали и побольше, но военнопленные — совсем другое дело. Когда речь идет о людях гражданских, то это всегда был вопрос индивидуальный, один-два человека с каждой стороны. А здесь в Россию прибыли сразу восемь человек, отбывавших сроки в тюрьмах США и Европы, в обратном направлении проследовали 16.
В новостях сообщали о 26 участниках обмена, хотя во всех списках значились лишь 24 имени. Еще двое — это дети Артема и Анны Дульцевых 8 и 11 лет, арестованных в Словении полтора года назад. Там они жили под прикрытием, выдавая себя за аргентинцев. Интересно, конечно, как вся эта двойная жизнь в таких случаях объясняется детям. Они узнали о том, что русские, только при вылете самолета из Анкары. Был случай, когда в США в 2010 году вот так же арестовали пару российских разведчиков-нелегалов Андрея Вавилова и Елены Безруковой, они же Дональд Хэтфилд и Трейси Фоули; для их уже взрослых сыновей произошедшее стало шоком, а Вавилов позже признавался в интервью: «Мы выполняем работу, но так или иначе мы ломаем судьбу и нашим родителям, и нашим детям». Вот он, подвиг разведчика.
Про каждого из них много и подробно писалось — и сейчас, и раньше, когда их арестовывали и судили. И с той, и с другой стороны в списках присутствуют люди, обвиняемые в шпионаже. Например, Россия выпустила журналиста Эвана Гершковича, который собирал информацию об Уралвагонзаводе, а взамен получила Михаила Микушина, в Норвегии выдававшего себя за бразильца, и Павла Рубцова, который всю сознательную жизнь жил в Испании и носил имя Пабло Гонсалеса Ягуэ, а потом, как сообщали СМИ, был внедрен в окружение Жанны Немцовой, чтобы следить за ней.
Еще несколько человек обвинялись в киберпреступлениях. Центральной же фигурой обмена со стороны Запада стал Вадим Красиков, застреливший в Берлине в 2019 году бывшего чеченского боевика Зелимхана Хангошвили и приговоренный за это в Германии к пожизненному заключению. Следствие в Германии пришло к выводам, что прибывший по поддельным документам Красиков был агентом российских спецслужб.
Судьба Красикова, очевидно, волновала лично Владимира Путина. Президент не раз эмоционально упоминал об этом деле и в интервью Такеру Карлсону дал понять, что именно за него Россия готова отдать Эвана Гершковича.
«Человек, который из патриотических соображений ликвидировал в одной из европейских столиц бандита», — так назвал его Путин. Интересно, что в 2019 году, непосредственно после убийства, он хотя и охарактеризовал убитого Хангошвили как «жестокого и кровавого человека», патриотической подоплеки в инциденте не видел. «Я не знаю, что с ним произошло. Это бандитская среда, и там может произойти всё что угодно», — сказал Путин. Версию о «бандитских разборках» тогда энергично подхватили правительственные газеты, которые вовсю иронизировали над глупыми немецкими следователями, которым везде мерещится «рука Москвы» — разумеется, совершенно беспочвенно и безосновательно. Так же говорил и Дмитрий Песков.
Сейчас Владимир Путин лично встречал в аэропорту вернувшихся соотечественников, пожимая им руки. «Хочу поблагодарить вас за верность присяге, своему долгу и Родине, которая ни на минуту о вас не забывала», — с чувством произнес президент.
С российской же стороны на Запад поехали немного другие люди. Среди них были те, кому предъявили обвинение в шпионаже или госизмене, но киллеров среди них не было. Здесь главным персонажем, очевидно, был оппозиционный публицист Владимир Кара-Мурза (внесен Минюстом РФ в список иноагентов), в свое время активно выступавший за введение санкций против России. Одни, как Илья Яшин (в июле 2022 года внесен в реестр иноагентов), Андрей Пивоваров или Лилия Чанышева (Лилия Чанышева внесена в список террористов и экстремистов в январе 2022 года), были оппозиционными политиками, другие, как Алсу Курмашева или Олег Орлов (признан Минюстом иноагентом), — журналистами и правозащитниками, обвиненными в распространении фейков об армии. Демури Воронин — политолог, зацепленный делом Ивана Сафронова, Саша Скочиленко в магазине подменила несколько ценников на пацифистские записки, дело велоактивиста и юриста Германа Мойжеса вовсе осталось таинственным — ему предъявили обвинение в госизмене, но неужели за то, что он оказывал юридическую помощь россиянам в получении ВНЖ в Европе? Больше похоже, что нужен был человек с германским гражданством.
Другими словами, в целом картина выглядит так, что «политических» обменяли на агентов-разведчиков, то есть «наших» на «ненаших». Зампредседателя Совбеза РФ Дмитрий Медведев на прощание заклеймил уехавших «предателями», которым, конечно, лучше было бы «сдохнуть в тюрьме», да только «полезнее вытащить своих, работавших на страну», — и зловеще посоветовал им воспользоваться программой защиты свидетелей.
Вообще, подобного рода обмены — события, выбивающиеся из формальной практики. Ни в каком законодательстве они не прописаны, но они есть; то есть находятся в области, лежащей где-то выше юридически зафиксированных соглашений, их корни уходят в те древние времена, когда писаных законов еще не существовало, а вместо них были только добрые или не очень личные отношения, продиктованные общим видением жизни, и понятия «свой-чужой». Государства таким образом демонстрируют свои приоритеты: кого они считают, безо всяких юридических вывертов, «своим», а кого — «чужим», что безусловно плохим, а что безусловно хорошим, что важным, а что (и кого) шлаком.
Страна меняется в буквальном смысле, меняя людей в себе, одних на совершенно других. Ведь, называя вещи своими именами, оппозиционеров Россия не просто обменяла, она их выслала, просто в несколько специфическом антураже. Среди высланных отсюда почти все — граждане РФ, среди принятых, наоборот, практически нет иностранных граждан. То ли за бугром нет тех, кто политически продвигает идеи «русского мира», то ли там это само по себе считается поводом для критики, но не преступлением.
Судя по скорости, с которой в последние недели предъявляли обвинения и приговоры некоторым из высланных, их, такое впечатление, просто наскоро набивали в сумку для обмена, чтобы количеством компенсировать качество и успеть по случаю выгнать из страны побольше несогласных. Дело Мойжеса даже не потрудились объяснить, а Пивоварову, скажем, сидеть оставалось около месяца; он вышел бы и так, но, как говорят в его окружении, на горизонте срочно замаячило еще какое-то дело.
Отправленные в вынужденную эмиграцию оппозиционеры, вероятнее всего, постепенно растворятся среди таких же политических беженцев. Вернувшиеся в Россию получат государственные награды, которыми, надо полагать, сумеют компенсировать покалеченные судьбы своих детей. Еще не закрыты списки кандидатов на предстоящие в сентябре выборы в Госдуму, и никто не удивится, если они в них появятся. Вадим Красиков наверняка мог бы стать и новым спикером Думы взамен поистрепавшегося Вячеслава Володина. Вполне, кажется, подходящая кандидатура.
