Wolf Warrior и его друзья в скромных серых френчах

Фрагмент постера к фильму «Wolf Warrior» («Война волков», 2015)

Кинематограф как инструмент пропаганды… Стоит только подумать об этом, как на память сама собой приходит сентенция столетней давности: «Важнейшим из искусств для нас является кино».

Народный комиссар просвещения РСФСР/СССР Анатолий Луначарский запустил этот «ленинский» мем в массы в 1923 году (сначала на 5-м Всероссийском съезде работников искусств с трибуны, потом через журнал «Пролеткино» (1923, №1-2) и еще долго развивал его в статьях и переписке.

Комиссар говорил: «Владимир Ильич несколько раз мне указывал на то, что из всех областей искусств наибольшее государственное значение в настоящий момент может и должно иметь кино». От своего имени Луначарский эту мысль высказал или от ленинского, по сути, не так и важно. Важнее то, что мысль эта не закатилась под ковер истории, а служит по всему миру руководством к действию.

«Триумф воли» Лени Рифеншталь, «Броненосец «Потёмкин» Сергея Эйзенштейна, «Великий диктатор» Чарльза Чаплина — эти фильмы не только выполнили свою программную задачу, но и стали признанными шедеврами мирового киноискусства.

Список примечательных кинолент можно продолжать долго: решение тех или иных пропагандистских задач через документальные и художественные фильмы было поставлено на поток всеми странами с хоть сколько-нибудь развитым кинопроизводством, причем политический строй совершенно не являлся определяющим фактором — Голливуд не даст соврать.

Однако большинство этих фильмов не становилось ни творческими шедеврами, ни коммерчески успешными хитами.

Не стал исключением в этой практике и Китай: как Китайская республика Гоминьдана, так и сменившая её КНР под руководством Компартии Китая (КПК).

Некоторым прорывом в мир для китайского кинематографа стал не чуждый классовым проблемам и патриотизму на антияпонском драйве фильм Чжана Имоу «Красный гаолян», представленный в 1988 году на Берлинском кинофестивале. Фильм пришелся по душе и сообществу кинокритиков, и идеологическому отделу КПК.

В следующие десятилетия китайская киноотрасль и китайский кинорынок постепенно росли вслед за повышением уровня благосостояния китайцев, но прорывы во внешний мир, как правило, происходили с участием Голливуда, хоть и на китайском культурном материале.

«House of Flying Daggers» («Дом летающих кинжалов», 2004)

Особенно успешным для симбиоза идеологии и технологий стал традиционный жанр Wuxia и близкие к нему военно-исторические сюжеты с обильным применением боевых искусств. «Крадущийся тигр, затаившийся дракон», «Дом летающих кинжалов», «Герой», «Запретное царство», «Великая стена», дважды «Мулан» — все эти фильмы были ориентированы на международный прокат и несли смешанные форматы рыночной ориентации и идеологической нагрузки.

Китайские компании были в сопродюсерах каждого из них, и цензура КНР приложила свою руку к доработке сюжета, диалогов и подтекста суровым напильником, но эти фильмы не были заряжены на идею по максимуму. И кассовой бомбой ни один из них не стал. И вдруг настал 2013-й год.

За год продажи кинобилетов в КНР выросли на 260%, до $ 3,3 млрд. А премьерным хитом стал китайский фильм «Journey to the West» по классическому сюжету про странствия буддийского монаха в сопровождении боевитого Царя обезьян Сунь Укуна.

В КНР по этой притче и смежным событиям снято более 200 полнометражных фильмов, мультфильмов и сериалов, но десятилетие за десятилетием они продолжают успешно доить своих «Ивана-царевича и серого волка».

Тем временем кинорынок Китая стремительно рос прямо на глазах:

• ● 2015 год — $ 6 664 861 299;
• ● 2019 год — $ 9 143 417 628 (что стало историческим максимумом);
• ● 2021 год — $ 6 208 057 273 (с учетом ковидной недозагрузки кинозалов).

«Journey to the West: Conquering the Demons» («Путешествие на Запад: покорение демонов», 2013)

В 2014 и 2015 годах премьерными хитами еще оставались голливудские фильмы, но с 2016 по 2021 год звездой на ёлке становились исключительно фильмы китайского производства.

В 2016 году фильм «The Mermaid» собрал в прокате $ 553 млн, но это была относительно нейтральная романтическая комедия. В последующие же годы китайская киноиндустрия наладила производство суперкассовых фильмов с зашкаливающим уровнем идеологической нагрузки:

• ● «The Battle at Lake Changjin» — $ 904 млн;
• ● «Wolf Warrior 2» — $ 870 млн;
• ● «The Wandering Earth» — $ 691 млн;
• ● «Operation Red Sea» — $ 579 млн;
• ● «Eight Hundred» — $ 461 млн;
• ● «My People, My Homeland» — $ 422 млн.

«Ne Zha» («Нэчжа: Рождение дьявола», 2019)

Исключением стал только мультфильм-боевик «Ne Zha» с кассой $ 726 млн в 2019 году. Сюжет этой рисованной ленты строится на похождениях даосского божества защиты или бога-драконоборца Ne Zha и противостоянии с демонами, драконами и собственными страстями. Снято ярко, броско, забавно. Идеологии в сюжете практически не видно, но иное культурное пространство, кроме традиционного китайского, там обнулено за ненадобностью.

Цифры вполне наглядно демонстрируют, что с идеологией или нет, но многомиллиардный китайский кинорынок, ставший в последние несколько лет крупнейшим в мире по оборотам, волевой рукой развёрнут лицом к национальным ценностям и национальному кинопроизводителю.

Ну и поскольку речь идёт о конкретных фильмах, то есть резон немного задержать внимание и на их содержании, а не только на кассовых, хоть и весьма впечатляющих, показателях.

Фильм — абсолютный коммерческий лидер китайского проката всех времён «The Battle at Lake Changjin» («Битва при Чосинском водохранилище») 2021 года.

Сюжет основан на реальном событии — одноимённой битве, произошедшей в 1950 году в ходе Корейской войны между силами ООН и случайно оказавшимися на Корейском полуострове китайскими добровольцами.

Надо уточнить, что силы ООН были представлены преимущественно военнослужащими США, но участвовали в боях и британцы, и канадцы, и даже турецкие солдаты. Их захоронения тоже есть на мемориальном кладбище в южнокорейском Пусане.

«The Battle at Lake Changjin» («Битва при Чосинском водохранилище», 2021)

Сама военная кампания проходила в тяжелых зимних условиях, и большая часть потерь, которые понесли стороны, пришлась на обморожения, а не на боевые ранения. При этом американо-британский корпус смог избежать полного разгрома и вырваться из окружения, а потери китайских добровольцев в разы превысили потери противника (по разным данным, примерно 48 тыс. к 18 тыс. человек).

Но и из такого спорного исторического материала удалось собрать очень даже захватывающее и мотивирующее зрелище. По крайней мере 3/4 кассовых сборов получены путём честного привлечения зрителей в кинозалы, и только четверть, по слухам, связана с предоставлением льготных билетов, коллективными показами за счет предприятий и бюджета. Часть этих слухов исходит от китайских диссидентов и некитайских источников, так что верифицировать эти цифры сложно. Те же из россиян, кто были пионерами и комсомольцами в СССР, помнят киносеансы в «дни допризывника» и подобные мероприятия, и это очень похоже на описываемые китайские практики. Но даже если на мероприятие и подгоняли какое-то количество школьников и курсантов военных училищ, то цифра добровольных просмотров за свои деньги всё равно весьма внушительна — около 100 млн.

В фильме «Wolf Warrior 2» (2017), как и в «Wolf Warrior» (2015), обаятельный и очень спортивный китайский военный в исполнении 吴京 (Wu Jing) красиво бьёт ногами американских злодеев на фоне разных пейзажей. В 2015 это был китайский пейзаж и персонаж актёра Кевина Ли, а в 2017 действие уже было перенесено в Африку и били персонажа по прозвищу Большой Папочка в исполнении Фрэнка Грилло. Персонажей Фрэнка Грилло и в других фильмах кто только ни бил красиво — даже Капитан Америка в лифте S.H.I.E.L.D., так что и здесь всё прошло на высшем уровне. При помощи кунг-фу и народно-освободительных крылатых ракет от белых наёмников, злых повстанцев и загадочного вируса были спасены все: китайские ученые, африканские женщины и африканские же дети.

«The Wandering Earth» («Блуждающая Земля», 2019)

В ленте «The Wandering Earth» («Блуждающая Земля») 2019 года уставший от семейных неурядиц и служебного долга китайский тайконавт (космонавт) спасает улетающую на мощных двигателях подальше от коллапсирующего Солнца планету Земля и 3,5 млрд человек, ценой своей жизни изменив опасную траекторию на безопасную.

В фильме была затронута тема российско-китайской дружбы и энергоносителей: чтобы разблокировать одну из систем безопасности, главный герой поджигает помещение при помощи фляжки водки, ранее подаренной ему русским космонавтом Максимом Макаровым (актёр Аркадий Шароградский).

Главными действующими лицами «Operation Red Sea» («Операция в Красном море») 2018 года стали бойцы спецподразделения морской пехоты НОАК, которые начали с эффектного отстрела сомалийских пиратов, а закончили спасением китайских дипломатов и ряда других хороших людей от злых повстанцев-исламистов и наёмников, хоть и пришлось для этого разнести пол-Йемена.

«Operation Red Sea» («Операция в Красном море», 2018)

Военная драма «Eight Hundred» («Восемьсот») 2020 года повествует о первых днях Второй Мировой войны, если смотреть на её хронологию не европоцентричным, а реальным взглядом. В 1937 году, еще до Нанкинской резни, подразделение китайских солдат держало оборону в Шанхае против превосходящих сил японских оккупантов.

Само событие, послужившее исторической основой сценария, описывается так: самоотверженный подполковник из 524-го полка недостаточно оснащённой 88-й дивизии армии Китайской республики возглавил 452 молодых офицера и солдата, которые героически сражались по приказу генералиссимуса Чан Кайши, чтобы защитить склад Сыхан от 3-й Императорской японской дивизии, состоящей примерно из 20 тыс. солдат.

То есть они сражались в никуда, в тупике, без возможности отхода и должны были всего лишь послужить примером стойкости и самоотверженности простого китайского солдата.

Лента «My People, My Homeland» («Мой народ, моя Родина») 2019 года — антология из семи короткометражных фильмов, повествующих о каких-то важных для жителей Китая исторических событиях и людях.

Не зная историю КНР, прокомментировать этот фильм практически невозможно. Можно только подчеркнуть, что он единственный не является ни боевиком, ни военно-исторической постановкой, ни этно-религиозным фэнтези. Просто что-то довольно личное для 60 млн зрителей. По крайней мере даже китайские СМИ назвали «Мой народ, моя Родина» уникальным патриотическим фильмом.

В топе наиболее кассовых фильмов присутствует и несколько комедий, но критики отмечают их куда менее острую пропагандистскую ориентацию, хотя в каждом из них есть свой назначенный подтекст.

«My People, My Homeland» («Мой народ, моя Родина», 2019)

Какие основные приёмы и тезисы можно было бы выделить из беглого обзора китайской патриотической кинопродукции? Попробуем кратко перечислить.

• ● Острая нелюбовь к японцам. Есть масса фильмов, включая классические кунг-фу боевики с Брюсом Ли, Джетом Ли, Донни Йеном, Джеки Чаном, где японцы представляются как наиболее отвратительные колонизаторы — даже хуже англичан, и в финале их больно бьют ногами «хорошие парни». Кстати, покойный Брюс Ли японцев не любил даже не из Шанхая или Гуанчжоу, а прямо из Сиэтла, штат Вашингтон.
• ● Народно-освободительная борьба являлась делом экзистенциальным и сопровождалась эпической самоотверженностью. Китайцы-коллаборанты на службе у колонизаторов наказывались тяжелее, чем сами злые и бесчеловечные колонизаторы.
• ● Неважно, что в ходе борьбы можно умереть: смерть не так страшна, как предательство китайских ценностей. И если не получилось победить, то умирать надо достойно, холодно глядя в глаза врагу (японцу или коллаборанту на службе у японцев).
• ● Настоящий китайский патриот ставит ценности государства (империи, императора) выше ценности своей жизни. Этот посыл провели даже через Голливуд: фильмы «Герой», «Мулан» служат тому надлежащим примером.
• ● После 2013 года к традиционным внутренним ценностям добавились глобальные геополитические акценты: китайский военный, как наш «человек с ружьём», высокоморален, защищает слабых и является грозой для колонизаторов, террористов и природных катаклизмов.

В сумме же китайскому зрителю предлагается признать себя и соотечественников самыми достойными, самыми волевыми, самыми верными и преданными людьми, а также хранителями многовековых духовных и культурных традиций, на которых уже вчера начали строить светлое завтра.

Как вынуть глаз у живой лошади, чтобы она этого не заметила?

Казалось бы, всё это выглядит невыносимо скучно, но в том-то и секрет профессионального подхода, как такое невпечатляющее содержимое оборачивается в зрелищную упаковку экшна, драмы, компьютерных спецэффектов и предлагается зрителю не за счет государства, а за его собственный трудовой юань.

Чтобы этого добиться, чтобы привести своего зрителя в кресло кинозала, китайские профессионалы прочесали тысячи часов контента и выбрали если не все, то изрядную долю работающих психологических и визуальных эффектов.

«Eight Hundred» («Восемьсот», 2020)

Когда тот или иной фильм смотрится глазами немолодого синефила, в памяти практически постоянно всплывают подсказки: что-то похожее было в «Спасти рядового Райана», эта сцена смахивает на майклбэевский «Перл-Харбор», эта — на фрагмент «Армагеддона», только без Брюса Уиллиса, а вот это чуть ли не прямая отсылка к советским «Одиночному плаванию» или «В зоне особого внимания».

Но поскольку массовый китайский зритель старые фильмы гарантированно не смотрел, для него большинство заимствований будет восприниматься как авторские находки.

Что касается западных экспертов, то может сложиться впечатление, что современным массовым китайским кинематографом больше интересуются политологи, чем критики.

И если такие фильмы, как «Восемьсот» или «Озеро Чосин» джентльмены особо не препарируют, то «Wolf Warrior 2» из-за его явной направленности на продвижение китайских интересов, в том числе в Центральной Африке, попал под перекрёстный огонь.

Для примера можно сослаться на один из выпусков CNN: «Китай внедряет новый бренд внешней политики. Вот что означает дипломатия волков-воинов».

Американский журналист китайского происхождения Стивен Цзян разъясняет: «Воины-волки» представляют собой дипломатов совершенно другого типа, чем знаменитые мягкотелые китайские иностранные представители последних нескольких десятилетий. Вместо длинных многословных заявлений эти китайские официальные лица обращаются к Twitter и другим платформам социальных сетей, чтобы дать прямой ответ любой критике Китая или правящей коммунистической партии».

Ну вот словно Дональда Трампа обрисовал, только с китайским прищуром. Правда, с большим упором Цзян отреагировал на слоган фильма «Даже находясь за тысячу миль, любой, кто оскорбит Китай, заплатит». Какой-то сильно неполиткорректной эта мысль видится из студии CNN, наверное. Значит, можно предположить, что месседж как минимум услышан адресатами.

«Wolf Warrior 2» («Война волков 2», 2017)

И если уж переходить на лица, то сложно недооценить видимое влияние одной персоны, на плечах которой внезапно провернулась чуть ли не половина обсуждаемого контента. Это актёр и режиссёр 吴京 Wu Jing, или Джекки У.

Джин родился в 1974 году в семье тренеров ушу, и с 6 лет его самого отрядили в спортзал. С 15 лет он участвовал в соревнованиях на национальном уровне. Где-то в 1996 году, как и многие из профессиональных спортсменов ушу, он был приглашен в боевики, в которых сыграл, как положено, мастера тай-чи, пару наёмных убийц, шаолиньского наставника и честного полицейского. Один из боевиков Джин поставил сам, и его работу заметили на кинорынке.

А дальше случился бенефис: Джин сыграл главные роли в «Wolf Warrior» 1 и 2, «The Wandering Earth» и мега-хите «The Battle at Lake Changjin». В производстве обоих «Wolf Warrior» Джин выступил еще и как режиссёр и один из продюсеров.

Почему именно его, а не кого-то из представителей известных киношкол и детей влиятельных в киносфере родителей, выдвинули во фронт высокобюджетной кинопропаганды?

Китайские обозреватели называют несколько причин. Помимо членства в КПК и политических взглядов, это спортивные достижения, отсутствие медийных или тем более налоговых скандалов (как у актрисы Фань Бинбин), популярность многих сыгранных персонажей и минимальный, фактически единичный и эпизодический опыт взаимодействия с Голливудом. В этом карьерном аспекте Джин отличается от многих своих коллег по цеху и постоянных партнёров по ранним фильмам. То есть для массовой публики он выглядит чуть более своим, взаправдашним, искренним, чем более известные, но и более «долларовые» актёры.

Стоит признать, что разные мелкие стилистические детали не имеют в этой истории особого значения. Как верно сказал товарищ Дэн Сяопин на XIII съезде Компартии КНР, «неважно, какого кот цвета, черный он или белый; хороший кот тот, что ловит мышей». Если одни товарищи профессионально и понятно ставят задачу, а другие товарищи профессионально относятся к своей работе, то результат, как правило, удовлетворяет все стороны: и заказчика, и исполнителя и, что самое важное в процессе, зрителя. Зритель, которому сделали красиво и захватывающе, которому дали почувствовать себя сказочным героем, проглотит много любой идеологии. Вот кто бы это российскому Фонду поддержки кино рассказал…

«Eight Hundred» («Восемьсот», 2020)