«Музыка волн» — современное прочтение песни Виктора Цоя. Эксклюзив «Нового проспекта»

Александр Валентинович, почему «Кино» остается популярной группой спустя 30 лет?

— Это происходит отчасти из-за того, что Виктор ушел на пике своей популярности. Легенда не может затихнуть или пропасть. Его песни оказались близки такому огромному количеству людей, что выросло несколько поколений, обращающихся к его творчеству. Есть нечто необычное и потрясающее в текстах Вити. Плюс он был мощным человеком, с уникальной энергетикой и харизмой. Тут работает все вместе.

Каждая новость о планах издателей разлетается по интернету как сенсация. Так было, когда я заметил выход последней песни «Атаман» и написал новость. Точно так же было с новостью о подготовке к выходу неизвестного альбома «Кино». Вас это не удивляет?

— Мне кажется, что просто на нынешнем фоне серой и безрадостной действительности каждая такая новость становится мощным информационным событием. Это принимается на ура, потому что сейчас мало происходит интересного, на мой взгляд. Вокруг какой-то бессмысленный срач.

То есть мы действительно топчемся на месте, и ваша бунтарская вспышка в 80-е оказалась единственным настоящим музыкальным явлением, чей резонанс сохраняется до сих пор?

— Может быть… Но я не знаю наверняка. Не мне об этом судить. У меня свой взгляд, поскольку я непосредственный участник тех событий.

Ок. Когда и как вы в первый раз увидели Виктора?

— У Борьки. Первый раз я увидел его у Боба дома (Бориса Гребенщикова. — Прим. «НП»). Потом мы с ним встречались в «Сайгоне» (легендарное в 80-е кафе на углу Владимирского и Невского проспекта, где общались «неформалы» и творческая интеллигенция. — Прим. «НП»). Потом случилось приглашение меня на запись «Кино». Я тогда записал всего пару песен для тогдашнего их альбома «Начальник Камчатки». Потом я дописал с ними весь этот альбом. И тогда мне поступило предложение полностью войти в группу, в начале 1984 года. Мы очень сдружились. Дело в том, что покойная Марьяша (Марианна Цой, 1959-2005, жена Виктора Цоя. — Прим. «НП») была моей подругой детства. Мы были соседями по летним дачам. В шестилетнем возрасте я был в нее влюблен. Катал ее на велосипеде… Так что у нас общая тусовка была с самого начала. Юрик Каспарян (гитарист «Кино». — Прим. «НП») самый близкий мой друг. Мы видимся с ним регулярно все эти годы.

Как так случилось, что всего через пару-тройку лет вы ушли из «Кино»?

— Да просто чисто физически невозможно было совмещать работу в «Кино» и в «Аквариуме» после того, как в феврале 1986 года случился «Музыкальный ринг» с участием «Аквариума». И дальше был просто натуральный взрыв популярности «Аквариума». Нас стали приглашать везде. Мы стали играть очень много концертов. Мне физически было не справиться. Я пару раз натыкался на такие неприятные ситуации, когда мне приходилось просить ребят в «Кино» отменить концерт. В итоге я понял, что подставляю группу. Так нельзя. Надо было уходить. И я им порекомендовал Игоря Тихомирова (музыкант «Кино» в 1985—1990 годах, участник «Кино-2020». — Прим. «НП») вместо себя. Человек из нашей общей рок-клубовской тусовки. Мы его знали по крутой группе «Джунгли».

Но за те два года в «Кино» вы успели записать четыре альбома? Три известных и один ранее не публиковавшийся.

— Я бы сказал три с половиной.

«Начальник Камчатки» — 1984, «Это не любовь» — 1985, «Ночь» — 1986 и не изданный как альбом LP «Любовь — это не шутка». Четыре.

— Да, но я не знаю, сколько вещей сыграно мной на LP «Любовь — это не шутка», a сколько Игорем Тихомировым. Я еще не видел трек-листа. На записи я ушел из группы. «Любовь — это не шутка» состояла из песен, которые не вошли в альбом «Это не любовь». Это были новые песни Вити, которые мы только-только начали разыгрывать в тот момент. Почему «Любовь — это не шутка» не тиражировался тогда, я не знаю. Я уже ушел из группы, интенсивно ездил по стране с «Аквариумом». На несколько лет я просто потерял контакт с ребятами в «Кино». Однако существует еще пластинка «Неизвестные песни», в которой мною сыграна половина.

«Любовь — это не шутка» вот-вот будет впервые издана в Петербурге. Посекундная реставрация, звук от Maschina Records. Они уже сделали «Группу Крови» и «Звезду по имени Солнце». Оценили?

— Мне очень нравится, как они это делают! Я вообще люблю скрупулезность и тщательность в подходе к работе. Звучит все значительно богаче, чем раньше. К тому же они ведь не просто альбомы восстанавливают. Там огромное количество уникальных бонусов, артефактов. Прекрасная работа профессионалов. Сделано с любовью и трепетным отношением к материалам. Это очень важно.

А какой смысл заниматься материей в мире, где победила цифра?

— Ну, это же радости коллекционеров. Это для тех, кто ценит. Это же фактически произведения искусства. Ярко-желтый винил «Звезды», ярко красный — «Группы крови». Компакт-диски и кассеты, которые потом были у всех, — это ведь всё уменьшенные форматы. А изначально всё задумывалось для формата виниловых пластинок. Поэтому, если слушатель хочет иметь точное представление о концепции обложки альбома, нужно иметь обложку в том формате и размере, в котором она создавалась. А у «Кино» даже обложки были художественным высказыванием.

Сейчас новые виниловые пластинки с заново собранным из исходников звуком стоят на discogs.com (лучшая мировая база по музыкальным изданиям с возможностью покупки. — Прим. «НП"ред.) $ 30-60. Адекватная цена?

— Ой, я не знаю… Финансы не мой конек. Я музыкант. Я не согласен, что звук с потрескиваниями круче, чем звук с компакта, но это аутентично. Песок в звуке имеет смысл, он создает определенный фон и настроение. Я даже специально вставлял звук этого самого песка в записи альбома Universe 25 моей английской группы Rina Green. Мне нравится всё что связано с винилом, но рубиться, что это круче цифры, я не стану. Цифру можно «оживить» точно так же. И потом у меня маленькая домашняя студия, в которой есть всё необходимое для звукозаписи. А для вертушки в этом пространстве места нет. Но пластинки мне можно дарить! И у меня есть своя коллекция винила.

Какая запись по себестоимости дороже — в 1985 году или в 2020-м? Вы же пишетесь, когда приезжаете в Петербург.

— В 1985-м и Андрей Тропилло, и Алексей Вишня (владельцы домашних студий, записавшие множество важных пластинок ленинградского рока. — Прим. «НП"ред.) всех писали бесплатно. В начале 90-х у нас с Алексеем Раценым появилась студия на Фонтанке «Титаник», в которой писались и «Колибри», и «Ноль», и «Аквариум», и «Наутилус», и «Аукцыон», и все остальные. Оплачивали только ренту помещения. Сейчас у меня своя маленькая студия в Лондоне, в ней и записываюсь. У меня тут всё обвешано гитарами, до любой могу дотянуться рукой, сразу записать и отправить. Получить обратно отзывы и файлы. Главное, чтобы работал интернет.

Какова логистика подготовки «Кино-2020»? Вы живете в Лондоне, но прилетаете на репетиции в Петербург. Это же очень дорого! Сколько вы уже потратили на самолет?

— Да не дорого! Иногда даже дешевле, чем билет из Питера в Москву, особенно если покупать заранее. Репетиции у нас начались примерно за полгода до осеннего объявления Георгия Каспаряна о реюнионе. К этому моменту мы провели уже две репетиции. Иногда после гастролей «Аквариума» просто остаюсь в Петербурге на несколько дней репетиций.

Знаю, что у вас уже готовы около 30 песен «Кино» в новом звуке. Концерты в конце октября и ноября. Сколько еще работы впереди?

— Я бы сказал, что уже 70% музыкальной работы проделано. Но нам еще предстоит серьезная работа над несколькими треками. Нужны новые аранжировки. Сет-лист примерный уже есть. Все треки стоят на местах. Дальше нужно делать полностью сопровождающий шоу видеоряд, нужна синхронизация с музыкой. Это большой проект, который требует большого подготовительного периода. Это в основном работа Саши Цоя, который занимается видеодизайном и является генеральным продюсером. Плюс работа ребят из Firecat Films (до ролика «Музыка волн» студия выпустила три промо-ролика «Кино-2020». — Прим. «НП»). Их первый трек был «Песня без слов» как объявление о реюнионе и датах концертов. Потом мы сыграли кусочек «Дальше действовать будем мы». «Троллейбус» был третьим треком.

«Троллейбус» вы выложили целиком, полноценным клипом. Здесь есть символизм? Для многих наш общий троллейбус действительно «идет на восток», а «в кабине нет шофера».

— При желании можно каждую песню интерпретировать таким образом, что она получит злободневную политическую окраску. А что касается моих личных ощущений, то мне просто нравилась эта песня в 1984 году, когда я ее играл. С тех пор мои ощущения не изменились. Мы ведь жили в брежневское время, и мы просто издевались над застоем. А про сейчас мне сложно сказать. Знаю вот, что снесли СКК. Жаль. Очень. С ним у меня много связано (в конце 80-х там проходили аншлаговые концерты и «Аквариума», и «Кино», в мае 1990 года именно там прошли последние концерты Виктора Цоя в Ленинграде. — Прим. «НП»). Теперь только в памяти…

Шоу «Кино-2020» обещает быть глобальным. Одними репетициями в студии дело, очевидно, не ограничится?

— Да. Летом собираем всё это дело в каком-то большом зале. Монтируем всё полностью. Будем прогонять всё шоу от начала и до конца. Настоящий полноценный прогон со светом, видео и всем остальным.

Концерт в итоге будет в двух отделениях? Есть «Кино» с Александром Титовым. Есть другое «Кино» с Игорем Тихомировым.

— Не два, а три сета мы планировали сделать. Сначала с Игорем более поздний, самый известный материал. Потом более раннее, со мной. И третий — все вместе в два баса играем основные хиты. Но не думаю, что будут какие-то паузы. Просто будем сменять друг друга на сцене. Что мы будем играть вдвоем с Игорем, я пока не скажу. Секретная информация. Всё еще может поменяться. Очевидно, что это и те песни, которые есть в исполнении нас обоих. Тот же «Троллейбус», который мы презентовали в 2019 году, был сначала записан со мной в 1984 году, а потом с Тихомировым в 1989.

Фото: Наталия Васильева

Мы услышим неизвестного Цоя? В буклете к переизданию «Звезда по имени Солнце» рассказывается, что сначала все партии были записаны на суперсовременный для того времени микрофон. Но было слишком хорошо и неузнаваемо на фоне старых записей, поэтому переписали через дешевый микрофон. Будете использовать не публиковавшиеся дубли?

— Могу сказать, что голос Виктора мы взяли с оригинальных мультитрековых мастер-лент. В случае со «Звездой» это были отдельные треки голоса. Но что касается более раннего материала «Кино», там мы делаем сепарацию вокала из стереофонограмм. Мультитреков того материала просто не было. Писали стерео полукустарным способом тогда. Всё успешно, но мучительно долго. Сепарировать голос из записи, где есть другие звуки, технически сложно. Этим занимаются профессионалы из кинематографа, у них есть опыт.

Артемий Троицкий сначала не разобрался и ехидно охаял вашу затею. Но потом сказал мне, что это здорово, потому что это про «единение свободолюбивых людей от тинейджеров до седовласых». Сегодня кого больше — хейтеров или тех, кто поддерживает?

— Я не подсчитывал. Хватает и тех, и других. К сожалению, встречаются комментарии, что всё это ради бабла. Людям свойственно воспринимать всё в меру своей испорченности.

Александр Цой рассказывал мне, что если бы ему нужно было бабло, он бы так не запаривался.

— Естественно! Даже не хочется обсуждать эти попытки уколоть. Все эти попытки в итоге падают на глухие уши. Зря плюются.

Насколько мне известно, до концертов будет сингл с двумя треками, которые вы уже подготовили.На этом всё?

— Всё будет зависеть от успеха проекта. Были разговоры сделать после концертов альбом по этим живым записям. Но здесь важен фидбэк от слушателей. Будет позитивная реакция — будем двигаться дальше. Это же последовательный процесс.

То есть это просто работа, или есть что-то большее?

— Я бы это работой вообще на назвал. Это то, что придает смысл моей жизни. Все музыкальные проекты, в которых я участвую, делают мою жизнь осмысленной. Это оправдание моего существования. И дело совсем не в ностальгии. Ностальгия — это приукрашенные воспоминания, от которых человек начинает рассуждать, что раньше трава была зеленее. У меня другая внутренняя личная мотивация. Я делаю это в память о друзьях.

Признайтесь, весь проект возвращения «Кино» на сцену начался ведь с вас. Именно вы задолго до начала репетиций в 2019 году регулярно выкладывали видеоролики, где играли на басу партии песен группы.

— Ну да. В итоге этот мой энтузиазм подлил масла в огонь. Мы стали задумываться о том, что хотелось бы это сделать живьем. Началось всё с моих сольных клипов (Александр Титов стал публиковать свои басовые партии к песням «Кино» на YouTube в феврале 2014 года. — Прим. ред.). Но конкретно идею и детали разработал и предложил всем Андрей Алякринский — звукорежиссер группы «Алиса», совладелец студии «Добролет». И мы стали собираться у него. Все с ним тысячу лет знакомы. И предложил он это, услышав один из наших уже совместных клипов с Каспаряном. Он сказал, что это нужно делать на сцене. И вдруг мы поняли, что да, нужно делать.

Изначально я стал это всё записывать, чтобы привести себя в определенное состояние. Вспомнить, как мы это играли тогда. Сначала я просто топал ногой и записывал на камеру. Потом стал вставлять звуки драм-машины, в том числе драм-машины «Кассиотон», которую мы использовали в альбоме «Начальник Камчатки». И постепенно всё переросло в большое дело. Но с самого начала было очень много положительных откликов на мои ролики на YouTube. В конце концов, это и повлияло на решение собирать группу. То есть это не просто решение Титова, Каспаряна, Тихомирова и Цоя — это народ своим энтузиазмом подтолкнул.

Сколько группа зарабатывала, когда вы были в составе? С чем это можно сравнить сегодня?

— Вообще ничего не зарабатывала группа «Кино» в середине 80-х! Ноль. За все три года игры в группе я получил один-единственный бонус. Это уже был 1992 год, это была коробка с 20 пластинками альбома «Это не любовь», которую мне домой на Боровую, где я тогда снимал квартиру, привезла Марьяша.

В 80-е вас не сильно этим мочили, но сегодня ценители новой волны не стесняются. «Кино» — музыкальный клон The Cure, говорит сегодня каждый второй. Спрошу аккуратно: какой альбом Роберта Смита у вас любимый?

— Desintegration 1989 года (восьмой студийный альбом The Cure, входит в топ-500 величайших альбомов по версии журнала Rolling Stone. — Прим. «НП»). Самый цепляющий. Но, конечно, мы слушали их и до 1989 года. У нас вообще все эти записи появлялись моментально в Ленинграде, поскольку и у Сережки Курехина и Боба были друзья, которые привозили новинки из-за границы. Мы были одними из первых в СССР, кто всё это получал. У нас были знакомые, у которых была хорошая звуковая стереосистема дома. Они жили в двух кварталах от «Сайгона». Телефонов же не было ни у кого. Мы просто собирались в «Сайгоне» ежедневно и узнавали новости. Кто-то говорит: «Вот привезли последний The Cure». «Ну, пошли к Савельевым», — звучало в ответ. Шли и слушали. А хозяева всегда и с удовольствием нас принимали. Там же можно было сделать копию на кассету. И потом уже всё это дело расходилось по городу. Кстати, я недавно посмотрел совершенно офигенный концерт The Cure в Сиднее. Что-то вдруг потянуло подумать о том, что является готикой в рок-музыке. А поскольку корни этого дела — это The Cure, я посмотрел, и мне очень понравилось.

В этом смысле и «Кино» можно назвать готической группой?

— Не совсем. «Кино» гораздо более разносторонняя группа. В одну категорию не умещается. Нам же тогда кроме рок-музыки нравился, например, Duran Duran. А эти ребята ведь не готы. Много разных влияний намешано в «Кино». Тот же The Smiths, это уж совсем никакая не готика. Во вторичности упрекали всех. «Тут он взял у Дилана, а тут у Донована, а здесь у T-Rex». Про всех такие упреки летали всегда. Кто-то хорошо сказал, что любой поэт сначала пропускает через себя чужие стихи, потом он пытается их повторить, а потом написать что-то свое. Каждый человек живет впечатлениями от прочитанного, прослушанного или просмотренного чужого. Дальше уже просто его желание повторить или высказаться в подобном ключе в результате дает что-то необычное, свое. Чем человек менее музыкально образован, например, тем больше у него возможностей выразиться оригинально. Любая попытка повторить тот же The Cure заканчивается чем-то другим, абсолютно на The Cure не похожим.

Сегодня Виктор Цой для многих в первую очередь — символ протеста. Это было предопределено его песнями, или это говорит скорее про нас?

— Конечно, это больше говорит о нас. Насколько я понимаю, Виктор писал про болезненные ситуации той жизни. Он пел в том числе про тех людей, которые встали на путь воина. С другой стороны, это было самовыражение человека-бойца, который ведет бой с окружающим его миром. Брюс Ли — его кумир. Витя не имел в виду конкретные политические позиции или военные действия. Поэтому то, что сейчас его песни используются как «политические», на мой взгляд, отдает вторичностью. Попытка искусственной привязки. Вообще, конечно, фантастика, что спустя столько лет мы с вами обсуждаем актуальность песен Виктора. Круто, что и Джоанна Стингрей (подруга Цоя, которая в 80-е привозила в СССР инструменты для музыкантов и помогала с изданием их музыки за рубежом. — Прим. «НП») поддержала этот проект! Поддержка друзей и незнакомых людей, когда ты живешь тем, что это большая часть твоей жизни, все время думаешь об этом, ищешь способы реализовать, это просто удивительный подарок судьбы.

Новый клип «Музыка волн». О чем эта песня для вас? О свободе, мире без войны?

— Для меня эта песня в первую очередь об отдыхе у моря, о беззаботности и свободе! Я помню, как стоял у Вишни на диване, записывая этот трек. Его соседка снизу жаловалась ментам, что мы топаем по ее голове!

Почему, на ваш взгляд, после многолетних разговоров про увековечивание памяти Виктора в монументе в Петербурге этого так и не случилось?

— Могу говорить только за себя. На мой взгляд, любой памятник — это нечто странное. Ну, какой смысл? Памятник — это что-то на могиле. Лучше назвать улицу. Хорошо, что назвали сквер его именем на Петроградке около котельной «Камчатка». В этом есть смысл. А ставить памятник Виктору, да на мотоцикле, ха-ха… Он был моим другом. Видеть его в виде памятника просто кошмар для меня ночной…

Вы бы удивились, если бы Виктор Цой, останься он в живых, уехал из России в 90-е, как вы?

— Нет. Не удивился бы. Он вполне мог уехать. А мог бы и не уезжать. Не удивился бы никакому развитию событий по отношению к Вите. Сейчас можно фантазировать сколько угодно. Кстати, про памятники. Лучшим памятником ему будет полный зал на нашем концерте. Хотя первые два концерта уже аншлаг.

Фото: Н. Васильевой, Андрея «Вилли» Усова, В. Конрадта.