Карикатурист Сергей Ёлкин*: «Нет объяснения, почему нос Путина стал загибаться вверх!»

Сергей, мы с вами говорим не первый раз, это уже становится доброй традицией, но вы всё равно не любите давать интервью. Почему?

— Наверное, социофобия. Когда мне предлагают интервью, я испытываю страдания (улыбается).

Но ведь если делать это не ради достижения целей и результатов, а налегке, это может быть полезно чисто терапевтически?

— Нет-нет-нет. Всё не так на самом деле. Раньше, ещё лет 10-15 назад, когда мне говорили «интервью», я даже не подозревал, что можно отказывать! Всегда мучился и страдал из-за этого. Потом постепенно научился отказывать, и жизнь моя стала хорошая и прекрасная.

Поздно, вы уже согласились. Вы помните, про что в детстве рисовали?

— Копировал героев популярных мультиков. Волк этот дурацкий из «Ну, погоди!» — перерисовывал его, когда мне было 10-12 лет. Как и все остальные дети. Ничего сверх. Базовые скрепы.

…в хорошем смысле слова. Большинство творческих людей, с кем удалось поговорить за прошедший календарный год, вполне себе справились с новой реальностью коронавирусной. У вас работы стало больше?

— Ситуация никак не поменялась. Одни работодатели ушли, другие пришли, а в сумме всё так же. Что было, то и будет, как сказал Соломон. Год прошёл стабильно!

Опять же в хорошем смысле…

— Да (смеётся)! Нормально было со стабильностью.

Вы часто работаете вне границ притяжения магнита Руси-матушки, издалека. На какие территории хватает ресурсов независимого карикатуриста? Болгария или Ницца?

— Время от времени я включаю режим «Гоген». Если не хватает денег на Таити, то да, Болгария.

В Петербурге часто желание включить такой режим наступает через день, а не получается. Как получается у вас?

— У меня такой график, что раз или два раза в год надо куда-нибудь сорваться. Собрать чемодан, сесть на самолёт и улететь куда-нибудь пожить немного. Есть такая потребность.

Это потому, что в принципе невозможно сидеть безвылазно в центральной России, или потому, что психика устаёт от русской реальности вкупе с работой в новостном потоке?

— Можно ли найти профессию, чтобы никуда не тянуло? Не задумывался о таком. Я вообще уже пожилой человек для поиска профессии (смеётся). Вообще, я с трудом себе представляю человека, которому бы не хотелось иногда посмотреть на что-то иное своими собственными глазами. Наверное, этого не хотят только какие-нибудь мерчандайзеры, маркетологи. Подозреваю, что эти люди каждый момент наслаждаются своей профессиональной деятельностью в России. Хотел слетать в Азию, в Европу — были приглашения, но из-за этой пандемии пришлось отказаться от поездок… Хорошо, что Болгария рядом со Стамбулом. Стамбул у нас сейчас такое место, где основной хаб, который выпускает людей за границу. Поэтому останавливаемся на этом.

Вас раньше звали на выставки в Европу.

— Да, были приглашения поделать выставки. Но и просто пожить зовут (улыбается).

Кто зовёт российского карикатуриста делать выставку за границей?

— Есть люди, которые хотят в своём прекрасном городе сделать выставку. Хотят вложить какие-то деньги в это. Конечно же, чаще всего это русскоязычные люди. Но в этом году мимо. Опасливо говорю, что не полечу никуда с тремя пересадками.

Вы ведь до того, как работать с иностранными медиа (некоторые из них упоминаются уже без кавычек на слове «агент»), рисовали для государственных российских медиа, того же РИА «Новости». Помните, почему разошлись?

— Было два таких переломных момента. Первый, когда я был сотрудником газеты «Известия». Пришла новая команда, зачистили весь старый коллектив. Второй раз был, когда я работал в РИА «Новости». Тоже пришла новая команда — команда Маргариты Симоньян. И тоже зачистили весь старый коллектив, в том числе и меня. Зачистка из-за смены менеджмента.

То есть вы бы сами не ушли при Маргарите Симоньян?

— Я смотрю не на фамилию, которая висит на табличке начальника, а на то, как меня ограничивают или не ограничивают в моём творчестве. Я всегда спрашиваю «рисовать Путина?» и в зависимости от ответа я остаюсь или ухожу.

Простой, понятный, чёткий критерий. Часто отвечают «нет»?

— Я не считал. Несколько раз работодатели приходили, вели переговоры. «Где у нас проходит граница? Где рамки?» Переговоры дальше или продолжаются, или не продолжаются.

В этом смысле честный бизнес.

— Ну да. Всё очень просто. А другие детали честности внутри их внутренней политики — это их внутренние вопросы. Они без меня пускай там шебуршатся, как хотят (улыбается). Я сам себе цензор.

Что вы делаете, когда есть задание, но нет идеи?

— Ложусь на диван и смотрю в потолок. Обычно что-то приходит в голову.

Вот пошёл третий час… А в голову ничего не приходит…

— Не-а, часы — это слишком много. Должно быть не больше 10-15 минут.

600 секунд достаточно, чтобы нырнуть в состояние, где можно поймать идею?

— А приходится так. Это же технология, конвейер. Никуда не денешься.

Но ведь случаются картинки вне конвейера? От того, что настроение хорошее, например? Или на конвейере не разглядеть?

— К сожалению, всё реже и реже.

Сколько раз в день приходится изучать потолок с дивана?

— (Смеётся.) Разок в день точно можно прилечь!

Какой процент картинок идёт в корзину?

— 10-15% уходит туда.

Вы иногда выкладываете картинки без подписи издания. Это они и есть?

— Не совсем. Я выкладываю те, которые мне самому нравятся, а редакторы не захотели по какой-то причине. Некоторые картинки просто откладываются в дальний ящик, чтобы достать их лет через пять.

Всё чаще у вас в ленте именно напоминания картинок былых, которые спустя годы не теряют смысла и юмора.

— Есть такой загадочный тайминг, да, когда раз в 3-4 года старые картинки вдруг становятся актуальными и их можно спокойно вынимать и выкладывать. Я пока ещё не разобрался с этим волшебством (смеётся).

Часто ходим по кругу?

— Вроде того. Постоянно.

Многие популярные околокарикатурные герои пробовали себя в анимации. Курносый Путин от Ёлкина или похожий на мохнатого шмеля Медведев могут начать двигаться и подмигивать пользователям?

— Конечно, я это допускаю. Это возможно. Просто, чтобы срастить художника и аниматора, нужен специальный карикатурный Tinder, чтобы карикатурист и мультипликатор встретились: «Ищу художника. Аниматор».

Сам себе цензор может работать в паре? Это же стресс, отказ от привычного комфорта.

— На это можно пойти ради любопытства. Ради эксперимента бывало, что с кем-то так заморачивался. Даже получалось что-то интересное. Но постоянно на много лет — не получалось. Например, мы с Андреем Закирзяновым делали мульт про захват Крыма, как пример захвата Женей Лукашиным квартиры по улице Строителей. Сюжет «Иронии судьбы…»

Респект с полуострова прилетал за это?

— Ой, такой объём респектов и проклятий идёт, что я просто перестал в этом копаться. Слишком большой объем комментариев, проклятий и восхвалений. Не хочется тратить время на это. А в Крыму я последний раз был совсем маленький. В Ялте. Помню, что пришло сообщение про космонавтов наших, которые разбились (гибель экипажа корабля «Союз-11» в составе Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева 30 июня 1971 года. — Прим. «НП»). Больше я не был в Крыму. Каждый раз, когда слышу «Крым», вспоминаю новости про погибших космонавтов.

У вас Дмитрий Рогозин стиральную машину с иллюминатором перепутал, когда сам Рогозин тем же фото пытался пошутить после успешной высадки американского марсохода…

— Шутил Дмитрий Олегович.

Смеяться получилось с вашей редакцией. Добавление фото — новый жанр. Классическая карикатура уже не срабатывает?

— Почему? Работает классическая карикатура. Обязательно работает! Просто иногда хочется выскочить за рамки привычного, хочется экспериментов, попробовать и то, и сё. Ну, а с кем же, как не с Рогозиным, это делать? Чудесный персонаж. С ним можно выпрыгивать (смеётся) за рамки! Постоянно (смеётся)!

Вы пытались подружиться с Patreon, когда вас спонсируют ваши же читатели и зрители. Успешно?

— Я пока пытаюсь это дело изучить. У меня не получается, наверное. Практической выгоды нет. Возможно, я совершаю неправильные действия.

Олег Куваев (признан иностранным агентом) говорит, что у него получается. Может быть, стоит те самые 15% картинок складывать в этот «дальний ящик»?

— Он мультипликатор. Это дополнительные большие знания и дополнительные возможности (улыбается).

Вы не делаете карикатуры, связанные со смертью, или темами, за которые в той же Европе радикалы расстреливают художников прямо в их редакциях. Это решение как формировалось?

— Я просто вижу, что если я буду рисовать нечто подобное, это будет оскорбительным для миллионов людей. У меня нет такой цели — оскорблять людей. Вот и всё.

У нас же есть теперь ответственность за неуважение к властям. Её живое воплощение двадцатилетнее выдержки — ваш регулярный герой. Их оскорбление самое энергозатратное потом, как показывает практика. Удивитесь, если за ваши картинки начнут наказывать и в столицах, а не только в провинции, где сложно искать крамолу, а надо?

— По моему моралеметру в моих карикатурах нет оскорбления. Есть шутка, насмешка, но не оскорбление.

А ещё обиды и оскорбления теперь — удобное подспорье в достижении конкретных целей.

— Я знаю, да. Но у меня табу на такие вещи связано с элементарным советским воспитанием. А не надо шутить с голыми жопами, с оскорблением религиозных ценностей — это важно для очень многих. Нужно стараться не юморить в каком-то туалетно-унитазном направлении. Всё это очень просто.

В СССР был «Крокодил». Там про религиозные оскорбления ровно иначе было.

— А это был журнал пропагандистский. Пропаганды было больше, чем юмора. Скорее пугало это всё, а не радовало.

Но как же погоня за трафиком, за репостами? Для всех, кто связан с производством информационного контента, не секрет, что вызывает наибольшее желание читателя кликнуть.

— Можно посчитать лайки, репосты, сделать критерием это, но это слишком простой подход. Я знаю, что если я нарисую Путина с хвостом, с рогами, в каком-то ином непотребном виде, то это соберёт много лайков. Но я считаю, что это неправильно.

Неспортивное поведение?

— Подход нерациональный. Я хочу перемены политического строя, режима в России, допустим. Но если я буду рисовать Путина в сверхгиперкарикатурном стиле, это понравится многим людям. Они поставят лайки, сделают репосты. Но всё равно большинство граждан России будет видеть в этом хулиганство, безобразие, баловство. На мой взгляд, цель же должна быть в том, чтобы пассивное большинство удалось переманить на свою сторону, сделать людей своими сторонниками. А это достигается совершенно другим способом. Достаточно просто делать власть не сакральной — десакрализировать её, а это достигается мягкой силой.