«Гниды не сильно меняются». Лидер группы «НОМ» Андрей Кагадеев о светлом вчера и темном завтра

Фото: скриншот YouTube / НОМ

Фото: Владислав Кучинский / vk.com/nomspb

«НОМу» 37 лет. Многие мальчики и в этом возрасте еще мальчики, а как у вас? «НОМ» — это всё еще «Неформальное объединение молодежи», или можно переименоваться в «Состоявшийся ветеранский отряд», или даже в «Фактически совершенную банду»?

— Конечно, хочется на возраст не обращать внимания и чувствовать себя всё еще «неформальной молодежью». Оценивать свой реальный возраст в 63 года, думать об этом вообще не хочется. Нафиг. У нас за 37 лет сделано 18 студийных альбомов. Все альбомы разные. Разные задачи решались. И, будучи в нынешнем возрасте, какие-то песни мы просто уже не исполняем. Довольно глупо же, когда 65-летние мужики скачут и кричат текст песни «Марш-мизантроп!» Там же детская дразнилка. Или то же самое — петь сегодня о каких-то там типа саркастических, типа любовных переживаниях. Или о каких-то там женщинах, которые с тобой нехорошо обошлись. Вот это всё уже, наверное, в прошлом. Об этом можно уже в этом возрасте не петь (улыбается). Это выглядит довольно глупо.

Фото: vk.com/nomspb

А всё остальное можно. Когда коллектив зарождался, основным его методом был назван метод драматического идиотизма. И он, в общем-то, себя оправдывает себя до сих пор. Идиотизма вокруг хватает: бери и драматизируй всё, что угодно. Всё время есть творческие планы. В прошлом году я фильм снял целый — «Птицеферма». Выложен у нас на YouTube. Полный метр. За один год я всё сам сделал.

У меня там рязанские друзья снимались!

— Да, мы отталкивались от рязанской натуры, которую я очень хорошо знаю. Там был клич. И главную роль там играет рязанский художник Григорий Грязнов. И я не плачу денег артистам, потому что я не очень понимаю, за что там платить вообще, а главное, каков принцип ценообразования. Люди участвуют добровольно, и их всегда находится достаточно.

Как будете праздновать 37 лет?

— В мае, надеюсь, будут концерты. Сейчас же в воздухе носится вопрос: а что будет после 17 марта? Многим организаторам уже дали понять, что перемены будут. Концерты у нас назначены на начало мая. Как обычно, это Питер и Москва. Группа «НОМ» для провинции своей так и не стала. Ну, собственно, это и немудрено… Что споем? Понятно, что, когда публика приходит на такой праздничный концерт, она хочет услышать всё самое известное. Дальше задача — в двухчасовой концерт уложить максимум того, чего публика ждет. Это не концептуальные концерты, где мы желаем всех поразить. Будет The Best. В данном случае никакой цензуры нет, и для нас ее быть и не может. Песен хватает, в том числе метафоричных.

Весной 1989 года у вас родился самый первый видеоклип, положивший старт вашей развеселой киноиндустрии. Работа «Карлик», как гласит легенда, была снята в зимнем саду ЛДМ — намоленном рокерами Ленинграда месте. Теперь его снесли…

— Да, видел фотографии…

Вы сентиментальны, или фиг с ней, с историей? Всё равно ее никто не учит, переписывая постоянно.

— Возраст, в общем, обязывает. Конечно, я в чем-то сентиментальный. С ЛДМ многое связано. Не скажу, что пустил слезу. Тем не менее с ним у группы «НОМ» многое связано, как и у меня лично как жителя Петербурга. Только теплые воспоминания. В 80-е годы он уже был, туда регулярно приезжали разные группы. Афиша была очень бедная, но тем не менее в ЛДМ можно было услышать «Магнетик бэнд» из Эстонии или Иво Линна из той же Эстонии. Это всё были такие необычные для нашей советской сцены группы.

И всё это было именно в ЛДМ. Я это всё прекрасно помню. Не говоря о том, что мы там сами первый раз вышли на конкурс. Просто вдруг себя выперли на сцену, и это, оказывается, понравилось. С той поры мы там целый год сидели в одной из гримерок. Это была наша репетиционная база. Мы там впервые показали нашу вторую концептуальную программу «К чортям собачьим».

В ЛДМ была студия, где мы записали три первых значимых для нас альбома. Это тоже очень важно. И потом мы туда вернулись в 90-е, чтобы записать альбом «Во имя разума».

Первый мой концерт Laibach я там посетил! Это был их первый приезд в Петербург с альбомом «Jesus Christ Superstar».

Потом там проходили фестивали SKIF, что, в общем, тоже было круто. SKIF всегда был одним из самых интересных фестивалей. Несколько сцен. Я впервые там увидел Псоя Короленко на маленькой сцене. Это было событие!

Кино там показывали часто какое-то такое…

Я там в студенчестве весело пил водку с Башировым на его «Дебошир-фильме»…

— Конечно! Но там и раньше можно было увидеть не то, что шло в прокате. Помню, что именно там увидел Сокурова «Скорбное бесчувствие». Там же смотрели его странный длинный фильм по «Мадам Бовари» — «Спаси и сохрани». Там же в начале смотрели полузапрещенный фильм «Рыбка по имени Ванда».

Живой уголок. Такой уголок свободы был… Я вообще не очень понимаю, какого хрена его снесли. Он же в нормальном состоянии был.

Сами же сказали — уголок свободы. Свобода денег теперь не приносит.

— Ну да, всё теперь застраивается элитным жильем. ЛДМ, безусловно, жаль…

Фото: vk.com/nomspb

Вы не смотрели последнюю «Дюну»? Там хорошо показано теневое начальство в виде сектанток-бабулек, что лишний раз доказывает, что миром правят бабки.

— Еще не видел. Но, кроме бабушек недобрых, еще есть полковнички да уголовнички.

Один очень хороший и очень известный мультипликатор петербургский, чье имя я не стану называть, буквально сегодня задался вопросом: «Инфополе сейчас жутко токсично для психики. Как вы с этим справляетесь?» Хороший вопрос, каждому можно задать. Если его задать вам, вы что ответите?

— Да плохо справляюсь… В этом и есть сейчас главная проблема… Хотя формально мне никто не мешает: рисую, что хочу. Поскольку группа «НОМ» появилась с момента объявления свободы слова и отмены статьи за тунеядство, мы совершенно свободны, ни от кого не зависим. Я никогда не литовал тексты, никакого разрешения не получал, никогда группа «НОМ» ни к кому не обращалась. Был и остаюсь свободным.

Снял фильм — задумался, а надо ли получать прокатное удостоверение. На прошлый фильм «Звездный ворс» получали.

Увидел новости с прокатным удостоверением на последний фильм Сокурова и даже соваться с этими вопросами не стал.

Остается внутреннее ощущение. Кто-то хорошо сказал, что патриотизм измеряется степенью стыда, который ты испытываешь за свою страну. Вот я его и испытываю. Как не испытывать, я не знаю. Потому что это всё лезет из инфопространства. Хочешь не хочешь, а мурло то или иное обязательно вылезет. Все говорят, что не надо соваться в политику. А я и не суюсь. Но это и не политика. Это просто стыдное пространство, поганое… Я могу это сказать: я эту страну строил, я работал на БАМе, в оборонке, я крепил оборону этой страны. А мне теперь пишут списки книг, которые мне нельзя читать! Достоевского нельзя читать мне! Вы видели морды тех, кто это всё придумывает? Это что вообще такое?! И я понимаю, почему Салтыкова-Щедрина под конец жизни трясло от нашего человека…

Как я справляюсь? Пишу злые картины, пишу злые песни — вот и всё.

Картины Андрея Кагадеева «У озера» и «Крышка»

Тут же в голове заиграла песенка «Насекомые», в общем-то, тоже не теряющая своей актуальности все эти годы…

— Да. Во время ковида мы делали альбом-трибьют обэриутам, как раз было 105-летие Хармса. Решили вот прямо всех тех поэтов вспомнить и положить на музыку. Значимый для нас альбом получился. В частности, попалось как раз произведение Николая Олейникова «Страшно жить на этом свете», сто лет назад написанное. Мы же свое «Ох как, граждане страшно жить» написали, не зная ничего об Олейникове еще в 87-м году. Олейникова тогда не печатали. Подцепили из воздуха. И сейчас опять страшно…

В 70-е беззубые годы не настолько было страшно. Плевались от парткомов, никто их не уважал, этот весь комсомол. Это было всё достаточно формально. Никто в эту всю эту хрень, конечно, не верил. Система устраивала, потому что другой-то и не было, другого и не знали никогда. А когда дали элементарные вещи в виде свободы слова и свободы информации, глаза открылись. С тех пор я сам разберусь, идите в жопу. А потом начались убийства: Листьев, Старовойтова, Политковская, Щекочихин, Немцов, с которым я лично был знаком…

Такого не было при Брежневе, когда был махровый КГБ и застой. А теперь Навальный. Вот в таком мы не жили никогда. Мы об этом только читали. И это страшно.

Сегодня как лучше поступить с той самой пробкой, после выпадения которой жуки расползаются? Выкинуть подальше или забить потуже, чтобы не выпадала?

— Точно не надо обратно забивать, конюшни и пробки надо чистить. Так жить нельзя. Это вообще не жизнь. Даже в беззубом брежневском времени были братья Стругацкие, академик Лихачев. Было на самом деле много чего светлого и хорошего, что позволяло мириться с остальной дрянью. Вы видели список писателей правильных нынешних? Читать это нельзя! Хороших писателей изымают из библиотек. Почитайте последние книги Сорокина, рекомендую. А кино видели нынешнее?

Давайте лучше о вашей классике. Не могу не спросить про песню «Нина». Для одних это гимн делирия, а для других путевка в жизнь. Наткнулся в сети на такой комментарий: «В детстве, когда папа слушал, я думала, что сойду с ума. А потом я выросла, и у меня хороший музыкальный вкус!» У вас есть любимая история про целебные свойства «Нины»?

— Эта песня — шутка. Но и я сталкиваюсь с таким: «А! Так это ты что ли там? А я помню, это слышал в детстве! Смеялись с друзьями». Это был наш первый опыт электронной музыки. Там играют только ксилофон, драм-машинка и клавиши. Было довольно для нас новаторски. Вообще, это был издевательски-пародийный ответ нарождающейся музыке рэп.

Вряд ли бы предполагали, что это будет иметь какой-то отклик. Удивительно, что это стало одной из самых знаковых песен «НОМ». Понятия не имею, что люди там для себя находят! По сути, это наш внутренний юмор.

Вы знаете, что такое «нина» на финском или эстонском?

— Нет.

Это нос. Ровно то, что у героев клипа видно ярче всего!

— Угадали мы тогда! У нас тогда долго время был такой концертный образ. У каждого был свой цвет. Красили носы.

В прошлом году друг-художник сказал посмотреть новый клип «НОМ» — «Спецоперация Ы». Я посмотрел. И это ответ на вопрос о том, что бывает, когда вылетают пробки, удерживающие тараканов в башке. Или там другой смысл?

Фото: кадр из клипа «Спецоперация Ы» группы «НОМ»

— Смысл? Издевка, насмешка, драматизация идиотизма. Начну издалека. В 2022 году мы выпустили номерной альбом «Воздух общий».

Фото: обложка альбома группы «НОМ» — «Воздух общий» (2022)/nomspb.ru

После начала известных событий я наивно полагал, что, как во всём мире принято, все наши рок-музыканты должны сразу же откликнуться, следуя заветам Джона Леннона. Мы — группа несерьезная, и мы выбрали песню Пахмутовой и Добронравова «Пока не поздно». Сделали из советской песни версию по методу Laibach (словенская индустриальная группа, известная своим околополитическим концептуализмом. — Прим. «НП»). Нагнали драматизма. Таким был наш ответ…

Закрутился кошмар. Казалось, что больше не будем ничего делать вообще… Тем не менее прошло какое-то время, и у меня опять стали появляться идеи. С тех пор мы сделали три новых произведения, четвертое записано и в работе. «Спецоперация Ы» была уже после кавера на Кобзона.

Клип делали сами. Быстро, качественно и без помарок. Меня в наших последних работах вообще всё устраивает.

Вот вы сказали про Laibach, а я так и хотел спросить, потому что ассоциации сразу именно со словенцами любимыми возникли…

— Состояние тогда было реально поганое… Шутить было странно. И мы просто сделали в стиле Laibach «Пока не поздно». Помните песню идиотской австрийской группы OPUS — «Live Is Life»?

В свое время Laibach сделали свою зловещую версию. В их фирменном ключе.

Я был на всех их концертах в Петербурге. Ездил на премьеру их альбома Spectre в Будапешт. Мы знакомы с Иваном Новаком (идеолог Laibach, один из создателей группы. — Прим. «НП»). Словения, Любляна и всё прочее в тех краях — для меня родное.

Я про Laibach впервые узнал в рок-клубе в конце 80-х. Там лежал журнал New Musical Express, кто-то привез из Англии. Тогда же не было интернета и такого количества информации под рукой. Раскрыл, а там фото Милана Фраса (солист Laibach. — Прим. «НП») и подпись: наш корреспондент из Лондона едет в загадочную Югославию поговорить с группой, которая выпустила кавер-альбом Beatles. И потом интервью с Новаком. Музыки я еще не слышал, но сразу понял: наши. Уши группы «АВИА» торчали сразу — такая дураковато-пародийная тоталитарность.

И у Николая Гусева (сооснователь «АВИА», в последующем музыкант «НОМ». — Прим. «НП»), естественно, нашлись их кассеты. С той поры я стал всё отслеживать. Вся дискография собрана на компакт-дисках. Помню, в Москве была выставка NSK (творческое объединение словенских музыкантов, художников, актеров. — Прим. «НП»), где много всего было представлено: и художники, и театр — такая небольшая вселенная, которая очень нам близка. Но теперь непонятно, когда мы снова встретимся…

Возвращаясь к вашей версии «Пока не поздно». Прошло два года. Еще не поздно, или уже поздняк метаться?

— Когда записывали, был абсолютно уверен, что, конечно, еще не поздно. И сегодня есть надежда на божественный промысел. Но в целом всё сгущается. Всё хуже и хуже… Остается думать, что чем темнее, тем типа ближе рассвет… Ну, а как еще? Человек так устроен. Если совсем признать, что ******, то дальше суицидальные мысли начинаются.

Человек же вроде бы сбалансированное существо… Была тут интересная новость, что за последний год в Северной Корее количество самоубийств увеличилось на 40%. Понимаете, как можно людей от беспросветности довести? Когда остается одно, куда рыло начальства не засунуть. А знаете, что Ким Чен Ын сказал? Он признал самоубийство предательством дела социализма.

Туда не поедем, окей. Год назад у вас был клип о других маршрутах. Ваша «Эмигрант сонг» отсылала зрителя к другим классикам с лейбла Mute — группе Depeche Mode…

— Все стилизации намеренные, все ходы Антона Корбайна узнаваемы (фотограф Антон Корбайн — многолетний клипмейкер Depeche Mode, автор всех их обложек в конца 80-х и дизайнер всех мировых туров группы. — Прим. «НП»). Наш ответ Корбайну!

Фото: скриншоты из клипа Depeche Mode «Never Let Me Down Again» 1987 года и клипа НОМ «Эмигрант сонг» 2022 года

Эта работа — это такой оберег, чтобы вас не обвинили в чём-то нехорошем? Там есть обидные строки про «эмигрантское чмо», которое «шелестит на свободе», и его «не заманишь назад деревянным рублем»…

— Да нет… Просто иногда хочется что-то выразить. И строчки копятся.

Смею заверить, что эмигрантского чма я насмотрелся вдоволь, поскольку мы как в 90-м году впервые попали за рубеж, так потом довольно много там и гастролировали. Надеюсь, что в этой песне показан не самый главный срез проживающих там соотечественников. В последние два года эмигрантская прослойка там изменилась. Но мне после выхода песни писали многие из-за границы, что всё сказанное — правда (смеется).

Там есть много русских, за которых стыдно.

Фото: vk.com/nomspb

Сейчас вас в Европах нет. Почему?

— Визу никак не получить. А интерес там вырос. Много уехавших наших слушателей. И мы все видим, как туда ездят российские группы сейчас. Но мне дважды отказали. Никак не получить шенген… Уже два раза были отмены концертов… У меня был куплен билет на Питера Гэбриэла, но ничего не получилось. Вынужден признать, что принимающие решения на Западе смешали нас тут всех в одну кучу, а это ошибка.

В новогоднюю ночь после обязательной программы YouTube вдруг выдал в произвольном формате ваш клип «Родина». Читатель послушает сам и наверняка подпоет. У меня же вопрос по деталькам: что хотел сказать автор, когда борода у героя в кадре от куплета к куплету становится всё гуще и длиннее?

— Не надо здесь искать смысла. Это такая дурь, на самом деле. В конце клипа там все герои бородатые, духовность разрослась. Получились кондовые славянофилы.

Фото: vk.com/nomspb

То есть это та борода, в которой скорее надо искать квашеную капустку, а не что-то другое?

— Да. Но это в клипе не главное. Это было развитие смыслов из нашего кавера на Добронравова. Кстати, возвращаясь к песне «Пока не поздно», хочу сказать, что мне было приятно, что мы успели (Добронравов умер в возрасте 94 лет в сентябре 2023 года. — Прим. «НП»). Я лично подписал договор с Пахмутовой и Добронравовым на разрешение на творческую переработку. Им тогда уже было по 93 года. И они, в отличие от этой всей попсовой сволочи, были совершенно спокойны. Права стоили недорого — по 11 тыс. рублей каждому. Подписали документ. Подписано лично. А через год его не стало…

Путь советской песни про мир закончился при жизни автора кавером группы «НОМ» — символично.

— Можно сказать и так… Вообще, я испытываю горечь за наш цех… Вспоминаю, чем был наш рок-клуб, в который мы подались в 1988 году.

Он действительно был сообществом по интересам и, в общем, достаточно ярким по талантам сообществом. Это не формат «Нашего радио», в который это всё потом выродилось. Помню потрясение от ГКЧП. По эмоциям похоже на то, что случилось сейчас. В 1991 году не было вообще никакого сомнения, что кто-то поддержит уродов. Помню ночь, когда ждали танки на Исаакиевской площади. Там митьки ходили с плакатом — «Язов — **язов». Язов — это министр обороны СССР! Можете себе такое представить сейчас?

Фото: vk.com/nomspb

Знаете, что ваша песня «Родина» вошла в шорт-лист премии «Степной волк» как лучший трек 2023 года?

— Видел. Я был удивлен, что они довольно быстро успели оценить эту песню. Она же вышла за пару дней до Нового года, но попала в шорт-лист в конце концов. Песня нашла отклик. Видел, что ее уехавшие герои прошлого постили в соцсетях.

Те, кто-то самое «Наше радио» и создавал.

— Зато теперь честно вслух пытаются это всё отрефлексировать. Молодцы. Они сами и ******, пытаясь понять, что они делали не так. И это хорошо. Понимайте, чтобы больше не повторять.

Так этих больше и не подпустят. Ну и ваш последний на данный момент клип «Гадина». Его больше хвалят, или больше ругают, или скорее молча слушают?

— Могу сказать так: за последние два года количество подписчиков в наших соцсетях выросло на две-три тысячи. А человек пятьдесят я исключил — тех, кто полез с проклятьями из серии «я-то думал, а вы такие суки». Возникает простой вопрос: «Что ты тут делаешь? Иди на *** отсюда!»

Фото: vk.com/nomspb

Соотношение хорошее. Сорок к одному в плюс.

— К нам приходят те, кто врубается. Но есть те, кто иногда гадит, конечно. И есть боты, которые пишут просто хрень одинаковую. На провокаторов не реагирую. Вычищаю, и всё.

Кому принадлежит голос с фразой «гнида ты», который ближе к концу песни звучит?

— Это фрагмент из фильма «Тени исчезают в полдень». Там Устин Акимович своего сына убивает. Папа оказался сукой-полицаем во время войны, а сын был честным партизаном. И сын эти слова папе в лицо сказал. Вообще несложно было набрать классических гнид из старых советских фильмов. Они все еще и сыграны были хорошо. Там же у нас есть псевдошпион из фильма Рижской киностудии «Ключи от рая». То, что с детства запомнилось. Гниды-то не сильно меняются. Узнаваемые все.

Фото: vk.com/nomspb

Последний вопрос, чисто человеческий: план Б есть на всякий пожарный?

— Ну, а каким может быть типа план Б? Я же не политический деятель, который отдает себе отчет в том, что он делает, как, например, Илья Яшин. На данный момент я не нарушаю никаких законов и не собираюсь нарушать. Другое дело, что проблемы иногда выдумывают. Так от этого никто не застрахован. Я никогда не имел отношения к условной власти, которая требует чего-то от тех, кому она что-то дала. Мы играем в альтернативно андеграундной среде, где люди создают площадки сами, своими руками. Да, их уже начали предупреждать какие-то непонятные люди в пиджачках. Списки нехороших артистов пишут. Если их концерты, то всех мордой в пол. Захотят нас туда записать — концертов не будет и у нас.

Теперь ездят за рубеж некоторые из них: «Сплин», «Несчастный случай», «DDT». То есть план Б — играть там, где можно. Но мне там нельзя, поэтому живем сегодняшним днем. Группа «НОМ» никому ничего не была должна. Мы не «Машина времени», которая еще при Брежневе сдала все экзамены и потом не вылезала с Красной площади. Мы же всё делали сами. Назовем это культурной благотворительностью. Делали и делаем. И есть те, кто это ценит. Спасибо им.

Фото: скриншот YouTube / НОМ