Папино воспитание. Сергей Ёлкин* и Михаил Шевчук про «дар Валдая»
Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Ёлкиным Сергеем Владимировичем либо касается деятельности иностранного агента Ёлкина Сергея Владимировича
Карикатуриста Сергея Ёлкина на этой неделе вдохновили, упоминая в новостях сразу двух Францисков. В среду, 21 октября, папа римский Франциск выступил в поддержку однополых браков. А день спустя, в четверг, Владимир Путин, выступая перед участниками форума «Валдай», неожиданно сослался на другого Франциска — святого. «Сейчас нужно просто всем напряжённо работать, как святой Франциск. Каждому на своём участке», — сообщил глава государства. Вслед за Сергеем Ёлкиным слова президента переосмыслил политический обозреватель «Нового проспекта» Михаил Шевчук.
Владимир Путин выступил с традиционным «даром Валдая» — речью на сессии одноименного дискуссионного клуба, в которой пустился в философствования о смысле жизни. Начав для приличия с коронавируса, президент через изящные мостики сразу повернул к главному: во-первых, к рассуждениям о будущем мира («нам еще предстоит глубоко осмыслить, как эпидемия повлияла и повлияет на настоящее и будущее человечества»), во-вторых, к подтверждению суверенных ценностей («борьба с угрозой коронавируса показала, что эффективно действовать в кризисной ситуации может только дееспособное государство»).
Человечество, сказал Путин, достигнув очень высокого технологического и социально‑экономического уровня, «столкнулось с утратой, размыванием нравственных ценностей, потерей ориентиров и ощущения смысла существования, если хотите, миссии человека на планете Земля». И связано это с разрушением старых систем договоренностей XX столетия.
Идея, таким образом, заключается в том, что дееспособное, то есть независимое и сильное государство и есть в каком-то смысле залог будущего человечества и гарант возвращения людям ощущения смысла жизни. Как оно при этом устроено — дело вообще десятое и никого волновать не должно. Главное, чтобы государство и общество находились в гармонии. Читай — чтобы общество не лезло на государство, когда не просят.
За потерю нравственных ценностей отвечает, понятное дело, Запад. Тут вот даже недавно папа римский Франциск, и тот выступил в поддержку однополых браков. Правда, гражданских — катехизис папа все-таки переписывать вроде не собирается. Но тем не менее глубина морального падения налицо.
А мы как бы наоборот, значит, отстаиваем ценности, а вместе с ними и смысл жизни. Понятно же, что если и есть у человечества на Земле миссия, так это борьба с однополыми браками. И Путину снова приходит в голову старая его максима о том, что каждый, как святой Франциск, должен просто постоянно работать на своем участке. Поскольку папа римский свое тронное имя взял именно в честь этого святого, Франциска Ассизского, замечание невольно выглядит прямым упреком.
Путин получается как бы святее папы римского. Он же вот сидит в своем кресле и бьется, бьется, бьется за российскую и мировую нравственность. Когда-нибудь это, конечно, закончится, но пока даже край не показался.
На днях статью на эту тему выпустило агентство Bloomberg. Ссылаясь на статьи лоялистских политологов, а также мнение неких знакомых с кремлевской кухней источников, авторы констатируют: российские власти сейчас рассматривают отношения с Западом как новую холодную войну, потеряв всякую надежду на потепление. Противостояние это они при этом видят уже не столько прагматическим, сколько идеологическим. Мир традиции, консервативных ценностей против мира ценностей либеральных, западных.
Какой мир тут живой, а какой мертвый, еще, конечно, можно поспорить. Но в целом наблюдение, кажется, вполне верное. Про мораль и нравственность наши лидеры действительно в последнее время рассуждают всё чаще. А про похолодание отношений и рассказывать лишний раз не надо.
«Православие, самодержавие, народность» — триада, в которой воплотился в итоге российский дореволюционный консерватизм. Противостояния с Западом в этой формуле не было — дворяне разговаривали по-французски и одевались по европейской моде, монархи вовсю заключали с европейскими коллегами союзы разной степени священности и сердечия. Ну, а крестьяне, вероятно, вовсе бы не поняли, о чем речь, если бы им сказали, что они, оказывается, своим в целом безрадостным существованием идеологически противостоят каким-то там немцам или англичанам. Пока Россия резонировала Европе и конфликта не было. Конфликт появился уже при советском строе, и он был и правда более чем идеологическим.
Идеология закончилась, а без нее как доказать, что ты не хуже других, как сделать так, чтобы союзы с европейскими коллегами были как при царе, а различия — как при Советах? Только моралью, рассказами о том, что ты чище и добрее.
Объяснить сущность конфликта сейчас тяжеловато: нет уже той общинности, которую можно было бы всерьез противопоставить индивидуализму, ни традиционной, ни даже искусственной. Остается одно самодержавие, к которому все остальное дорисовывается воображением, и моральное противостояние как единственное объяснение его существования.
* 15 апреля 2022 года включен Минюстом в список СМИ-иноагентов
