Владимир Гельман: "Под пули никому не хочется идти"

Владимир Яковлевич, как вы считаете, насколько сильно отразится на экономике России объявленная частичная мобилизация — призыв 300 тыс. человек?

— Я не экономист, но давайте представим. Заявленные 300 тыс. человек — это ведь очень большая цифра. Это численность среднего областного города в России, например Орла или Архангельска. Это население на неопределенное время выпадет из экономики — перестанет производить какие-то товары и услуги. Кроме того, сразу возрастут затраты бюджета на содержание этих людей, перевозку и так далее. Затем эти же граждане могут быть списаны в безвозвратные потери.

Да, потерю 300 тыс. человек, возможно, страна может и не заметить. В ходе пандемии коронавируса смертность россиян превысила 1 млн человек. Но беда в том, что на смену этим 300 тыс. людей придут следующие, и так далее. Я уж не говорю о том, что потери молодых мужчин работоспособного возраста будут иметь для экономики и демографии сильный долгосрочный эффект.

Как вы считаете, получится набрать необходимые 300 тыс. человек? Многие россияне призывного возраста сейчас массово уезжают за границу, чтобы не воевать…

— Как я понимаю, набрать необходимое количество человек получится как раз из числа тех, кто не смог уехать. Другой вопрос, будут ли эти люди иметь квалификацию в военном деле, которая требуется сейчас. Скорее всего, необходимых умений, например умения управлять сложной техникой, у быстро мобилизованных нет. Кроме того, эти люди, скорее всего, не мотивированы служить. У них просто нет выбора.

А есть ли вообще у нас люди, которые готовы служить прямо сейчас?

— Думаю, есть. Но их не так много, как нужно государству.

Есть ли какие-то бенефициары нынешнего призыва?

— Да, несомненно. Ими становятся МВД и Росгвардия. Приток мобилизованных снижает для сотрудников этих структур риски попасть на передовую. Ведь поддерживать режим, порядок в тылу будут именно эти силовые ведомства. А ситуация становится всё более напряженной. Кроме того, выполнять план по рекрутированию тех, кто подлежит мобилизации, на местах предстоит именно представителям МВД и Росгвардии. От рвения линейного персонала этих ведомств зависит, кто именно окажется рекрутирован, а кто нет. На мой взгляд, это открывает дополнительные возможности для злоупотреблений.

Вы говорите о напряженной ситуации. Считаете, что могут быть массовые беспорядки?

— Мы уже видим спонтанные проявления протеста против мобилизации. Но не думаю, что протестное движение будет широким, поскольку нет тех сил, которые могли бы это движение организовать. Но можно прогнозировать рост недовольства граждан: под пули никому не хочется идти. Пока непонятно, какими будут общие настроения. Пока я вижу, что превалирует «спасайся кто может».

Можно ли давать сейчас хоть какие-то прогнозы по поводу дальнейшего развития ситуации?

— Конечно, нет. Мы их можем давать, исходя только из текущей ситуации, которая быстро меняется. Если говорить о том, какой может быть реакция других стран на происходящие события, то, скорее всего, они будут реагировать не на мобилизацию и ее результаты, а на события, которые происходят непосредственно на Украине, на то, как развивается спецоперация. Поэтому незамедлительной реакции мировой общественности пока ждать не стоит.