Вадим Чернушкин: "У каждого материала должен быть альтернативный поставщик"

Вадим, как чувствует себя ваша компания спустя 9 месяцев санкций? Удалось ли нивелировать их последствия?

— Хотелось бы сказать, что санкции мы на себе не ощутили, но, к сожалению, это не так. Да, прямого давления на компанию нет. Но косвенно, через определенные запреты, ограничения поставок материалов и оборудования, санкции на нас сказались, и это ощущается до сих пор. В марте, когда всё начиналось, мы подстраховали себя там, где ожидали проблем. В чём-то это помогло, где-то мы, что называется, подули на воду, но, как показало время, были и вещи, которые мы не предусмотрели. По факту сейчас продолжаем бороться с этими проблемами.

По вашей оценке, с чем уже удалось справиться полностью или почти полностью?

— Удалось наладить поставки лакокрасочных и отделочных материалов, клеев для изготовления фасадов. Казалось бы, такие элементарные вещи, но и с ними на первых порах были проблемы, приходилось быстро-быстро искать аналоги. И это было сложно. В итоге наладили поставки из Турции, Китая, где-то нашли альтернативные варианты поставок оригинальной продукции. К тому же еще в марте мы по некоторым позициям закупились с запасом, никто же не знал, куда ситуация качнется. Например, когда обсуждали возможный уход с российского рынка европейской фурнитуры, то смотрели в Турцию и Китай, закупили партии комплектующих там, сейчас используем их у себя в линейках продуктов экономсегмента. Так что с точки зрения материалов и комплектующих санкционное давление не стало серьезным ограничивающим фактором, скорее это неприятно, без него жилось бы легче.

Какой способ налаживания цепочек поставок в итоге оказался самым рабочим: поиск аналогов необходимого или все-таки альтернативных путей доставки «привычных» материалов?

— В разных направлениях по-разному, единого верного ответа для себя мы не нашли. Но зато вынесли урок: у каждого материала должен быть альтернативный поставщик. Мы над этим работаем, но даже спустя 9 месяцев для нас это не так. Позиции, по которым мы еще не нашли альтернативных поставщиков и которые для нас критичны, поддерживаем: увеличиваем запасы у себя на складах, чтобы, если что-то снова случится, на производство бы всё это поступало.

То есть проблемных зон нет?

— К сожалению, есть. Это всё, что связано с оборудованием. Здесь нам повезло, потому что бо́льшую часть оборудования для нового проекта, фабрики фасадов, мы успели закупить и привезти до всех событий. То, что было в пути в «час икс», с небольшими задержками тоже благополучно доехало. Остались буквально единицы станков, которые мы бы и хотели закупить сейчас, но — увы… Проблемы не только с закупкой оборудования, но с обслуживанием. Здесь всё началось еще до февраля. Мы, например, уже скоро как год не можем получить запчасти от поставщика из Австрии, хотя тот станок на гарантийном обслуживании. Это нас огорчает.

Это какой-то ключевой станок?

— Нет, с его помощью мы хотели расширить производственные мощности, выйти на другой уровень. На текущую деятельность компании его простой не влияет, у нас есть дублеры. В целом ситуация терпимая, работаем, чтобы разрешить проблему, и надеемся поставить точку в этом вопросе.

Удалось ли найти аналоги ушедшего импорта в России?

— Как сказать… Мы точно искали, но внутри страны смогли найти менее четверти необходимого. Из удачных примеров — смогли заместить отечественной продукцией декоративную фурнитуру и ряд элементов декора, которые раньше закупали в Европе. А вот что касается функциональной фурнитуры (петель, направляющих и так далее), то здесь у российских производителей, скажем так, большие перспективы развития. Есть у нас недалеко, в Курской области, завод по производству фурнитуры. Мы вышли на них с конкретным предложением, чтобы они рассмотрели возможность изготовления хотя бы части фурнитуры у себя. Но они отказались, ответили, что у них сейчас недостаточно оснастки для изготовления того, что нам требовалось.

Не возникает ли у производства сложностей при переходе с ранее используемых комплектующих на аналоги? Они же, наверное, не идентичны оригиналам?

— На этот случай у нас есть дублирующая техническая документация, и это тоже часть той большой работы, что мы проделали за девять санкционных месяцев. Если какого-то вида фурнитуры вдруг не станет, а дублирующая будет отличаться, например, по посадочным гнездам, у нас на этот случай готов план Б. Это позволит быстро отреагировать на ситуацию и не тормозить производство.

Повлияли ли санкции на инвестиционные планы «Ангстрема»?

— Да, мы уже приняли решение о переносе сроков строительства фабрики каркасов. Это фабрика-близнец нашей фабрики фасадов, которую мы успели построить и оснастить бо́льшей частью оборудования. Параллельно ей должна была идти фабрика каркасов. Но этот проект мы пока не форсируем как минимум до тех пор, пока не будет ясности, что происходит с производителями и поставщиками деревообрабатывающего оборудования.

Ранее вы планировали завершить проект фабрики каркасов в 2023 году. Намного сдвинулись сроки?

— Конкретно сказать не могу, пока нет понимания по оборудованию, планировать такие большие проекты бессмысленно даже в части строительных работ, ведь параметры производственного объекта тоже завязаны на станки и линии: их высоту, вес, длину и так далее.

Рассматриваете ли оборудование из Азии?

— Наверное, это тоже нам урок. У нас уже был как положительный, так и отрицательный опыт сотрудничества с Китаем. И когда мы диверсифицировали наших поставщиков оборудования, искали альтернативы только в пределах Европы. Теперь «разворачиваемся на Восток». По последним отзывам видим, что там есть на что рассчитывать. Так что смотрим в сторону Азии, ищем и по отечественным производителям, которые, кстати, существуют и более активно заявляют о себе на рынке.

Ваша компания долгое время была поставщиком покинувшей Россию IKEA. Как повлиял на вас внезапный уход шведов?

— Помню, что ровно в тот момент, когда IKEA объявляла об уходе из России, у нас на складе грузились фуры с выполненными для них заказами. И мы вынужденно их тормозили, потому что было непонятно дальнейшее развитие взаимоотношений: уходят они временно, насовсем, приостанавливают деятельность. Глобально «Ангстрем» от ухода IKEA не пострадал: заказы «под шведов» у нас не превышали 10% общих объемов производства, скорее это была дозагрузка мощностей. Да, у них большая партийность, серийность, что позволяет повышать эффективность собственного производства, правильно балансировать его загрузку. И, как это было еще до ухода IKEA, мы продолжили использовать все полученные компетенции при работе с собственным продуктом.

Реально ли продать остатки «икеевской» мебели через другие каналы, не через их шоурумы?

— Я не слышал, чтобы кто-то в моменте был готов покупать абсолютно всю продукцию IKEA. У них необычная специфика. Как-то давно мы проводили в своих салонах эксперимент: выставили мебель, которая на тот момент в магазинах IKEA хорошо продавалась. Спроса в нашем салоне на это не было. Дело в том, что когда идет связка правильно подобранных интерьеров, с правильной мебелью, аксессуарами, и всё это приправлено знаменитыми тефтельками, получается та самая атмосфера IKEA — эмоция, которая и обуславливает продажи. А просто выставить среди прочего пусть даже полный аналог мебели IKEA — не факт, что это взлетит.

С вашей точки зрения, может ли кто-то из российских мебельщиков повторить успех IKEA, вот это вот «интерьеры-мебель-аксессуары-тефтельки»?

— Многие об этом задумались, когда огромная ниша освободилась. Пока, с моей точки зрения, ближе всех к «идеалу» Hoff: они продают и мебель, и аксессуары для дома. Но о полной копии на сегодня речь не идет. В конце концов, IKEA эволюционировала десятки лет, а у нас всего-то прошло 9 месяцев.

«Ангстрем» наряду с мебельными салонами открывает и интерьерные. Это тоже попытка эволюции а-ля IKEA?

— Скорее это логичное усовершенствование формата, продиктованное запросами рынка. Мы уже давно планировали переход от бренда мебели к бренду интерьера, когда вы можете зайти в мебельный салон, увидеть готовую композицию и полностью ее приобрести: не только шкаф, кровать или тумбу, но и постер, и декоративные подушки, и вазочки и так далее.

Как обстоят дела с выводом нового формата?

— На сегодня у нас открыто 25 таких салонов. Это большие форматные точки, работающие в крупных городах: в обеих столицах (например, в Санкт-Петербурге их два) и миллионниках. Есть еще какое-то количество магазинов, которые по площади недотягивают, но с точки зрения оформления совпадают с новой концепцией. Мы идем по пути ребрендинга: переделываем существующие салоны в новый формат, у себя мы его называем кластер. И если с первой частью вопроса — визуальным переоформлением — вопрос решается несложно, то со второй — продажей аксессуаров — есть узкие места. Главное — аксессуаров должно быть много как с точки зрения ассортимента, так и с точки зрения количества. А это означает, что должны быть приличные складские площади и регулярная смена ассортимента. То есть это наработанные кооперационные связи, совсем другие логистика и экономика. Думаем, как это всё оптимально организовать.

Есть ли у петербургского рынка мебели свои специфические черты? Чем продажа мебели в Санкт-Петербурге отличается от продаж, скажем, в Москве или в регионах?

— Пожалуй, для Санкт-Петербурга нужна особая упаковка — с повышенной водонепроницаемостью из-за влажного климата. А так каких-то маркетинговых особенностей мы пока не прочувствовали. Мы видим Петербург как перспективный рынок: мебель продается, емкость рынка большая, покупательная способность хорошая, у нас там неплохие продажи и точно есть где прирастать. В нашем списке приоритетных городов для развития дилерской сети Санкт-Петербург в топе.

Каковы планы вашей компании по развитию в Петербурге и Ленобласти?

— В ситуации, в которой мы все оказались, что-то железно планировать невозможно. Точно могу сказать, что заводы за пределами Воронежской области строить в ближайшее время не планируем: надо завершить то, что сейчас на паузе. Стратегию дистрибуции в целом пересматриваем, считаем, где, в каких городах будем салоны открывать или сокращать. В целом дилерскую сеть будем увеличивать. Вопрос, в каком формате это делать.

Какие тенденции на мебельном рынке актуальны сегодня?

— С точки зрения модели потребления — активный рост покупок на маркетплейсах, узкоспециализированных и широких, и это последствия ковида. Значительная часть покупателей стала более спокойно относиться к покупкам мебели, даже той, что сложнее табуретки, онлайн, только по картинке и отзывам. Есть изменения и в продуктовой составляющей, видимо, под влиянием европейской моды. Например, гостиная в привычном понимании, когда вдоль стен стоят шкафы, серванты и тому подобное, остается в прошлом. Сейчас акценты идут на отдельные предметы, и та же гостиная часто состоит из тумбы под ТВ или игровой приставки и удобного дивана. И всё. Это влечет за собой потребность в хранении, и производителям придется активнее выводить на рынок новые коллекции и виды систем хранения — гардеробного и скрытого типа.

Каким вы видите будущее специализированных мебельных торговых центров?

— Возможно, изменения в модели потребления в итоге приведут и к изменениям в формате специализированных мебельных центров. Сейчас в ТРК простаивает большое количество площадей, и, полагаю, многие мебельщики будут передислоцироваться из мебельных центров в «обычные», если, конечно, там стоимость аренды будет человеческая. С моей точки зрения, будущее мебельных центров пока под вопросом.

Фото: angstrem-mebel.ru