«Приоритет Путина — править пожизненно». Борис Вишневский* о коронавирусной весне

Борис Лазаревич, вы являетесь представителем единственной легальной политической партии, которая открыто потребовала отставки губернатора Петербурга Александра Беглова. Чем он вам так насолил за 8 месяцев в качестве избранного градоначальника?

— Господина Беглова в качестве градоначальника мы наблюдаем полтора года уже. Он появился в октябре 2018 года как врио. За всё это время мы видим очень чётко, что ни одной серьёзной проблемы в городе он решить не в состоянии. Сперва была снежно-ледовая катастрофа зимы 2018-2019 года. Единственным способом борьбы с ней Беглов видел взятие мной в руки лопаты, после того как сам немного ею помахал под камеры. Примерно так же и сейчас: единственный способ добыть деньги на прямые выплаты горожанам он видит в моём отказе от служебной автомашины. То есть машины, от которой я отказался 9 лет назад, как только избрался депутатом. Это к вопросу об уровне его компетентности. Но начал он со снега. И то, что в ту зиму от ситуации в городе с уборкой снега пострадало огромное количество граждан, это факт. То, что администрация была не способна ничего сделать, да и, по большому счёту, ничего не делала, тоже факт. После этого были проведены известно какие выборы. Выборы, на которые никто из реальных конкурентов допущен не был. И после этого мы теперь наблюдаем господина Беглова во всей красе во время эпидемии. Когда врачи сидят без средств защиты. Когда скорые стоят в огромных очередях перед больницами. Когда люди не могут сутками дождаться той же скорой. Когда разрекламированный госпиталь в «Ленэкспо» устроен, по свидетельствам очевидцев, просто как ад. Кстати, господин Беглов лично его посещал в амуниции, которая доступна только ему. Что это всё как не абсолютная некомпетентность?

Мы видим, что городская администрация вместо того, чтобы спустя два месяца уже обеспечить больницы средствами индивидуальной защиты, помочь горожанам деньгами, а бизнесу серьёзными льготами, занимается в основном репрессиями. Власти вводят запреты, ограничения, штрафы. Часть запретов просто идиотские, не побоюсь этого слова. Их решения не имеют никакого отношения к борьбе с эпидемией. Вишенка на торте — требование в обязательном порядке носить маски и перчатки, в том числе и на улице. При этом администрация в соответствии с постановлением федерального правительства обязана ими обеспечить горожан. Но не обеспечивает. Потому что, как говорит Беглов, «приезжие всё расхватают». Какие приезжие? Александр Дмитриевич не способен понять такую простую вещь, как-то, что, обеспечивая масками и перчатками приезжих, мы защищаем не только гипотетически опасных приезжих, но и горожан от этой возможной опасности. Всё вышеперечисленное в совокупности даёт нам основания требовать его ухода с поста губернатора. Он всё уже показал. Хватит. Мне город жалко.

Но вы же сами мне говорили в середине апреля, что не будете ругать власть, пока не спадёт пандемия!

— Я этого не говорил. Я говорил другое. Пока эпидемия не спадёт, я не буду требовать крови, наказания и проверок системы здравоохранения, я не буду требовать отставок главных врачей или чиновников комздрава, чтобы все кары небесные обрушивались на эти головы. Не эти люди высшую власть в городе имеют. Кстати, когда это всё закончится, думаю, что ситуация станет предметом парламентского расследования. Высшее должностное лицо города несёт ответственность за всё происходящее. Я вижу, что он не справляется.

Парламентское расследование? Громкое заявление! Вы же понимаете, что такая процедура невозможна, если вас не поддержит «Единая Россия». Вы уже с ними договорились ударить по Беглову после снятия карантина?

— Пока таких разговоров ещё не было. Но кулуарно оппозиция это уже обсуждает. Это расследование нельзя запускать и проводить сейчас. Оно должно быть проведено, только когда закончится эпидемия. Предметом анализа должна быть не только неудовлетворительная работа системы городского здравоохранения, но и всё что происходит с ценами на индивидуальные средства защиты, с механизмом их закупок. Нужно разбираться с тем, почему-то, что раньше продавалось по 2 рубля с себестоимостью 70 копеек, теперь стоит 30-40 рублей. Меня никто не убедит в том, что здесь нет коррупции. Я понимаю, что непросто будет добиться парламентского расследования. Я понимаю, что для его запуска нужно будет согласие комитета по законодательству. Десять подписей депутатов для формального заявления о намерениях мы соберём. Но мы надеемся убедить тот же комитет и ту же «Единую Россию» в очень простой вещи: те репутационные издержки, которые она понесёт, отказавшись запустить это расследование, будут значительно больше тех, которые она понесёт, если это расследование будет проведено.

Какая конкретика заставляет вас двигаться в этом направлении кроме неприязни, которую вы испытываете к губернатору?

— У меня нет никакой неприязни к господину Беглову. Я к нему как к человеку абсолютно равнодушен. Но ни по стилю своего поведения, ни по стилю управления, ни по манере обращения с гражданами он абсолютно нашему городу не подходит. И если нужна ещё конкретика, то могу сказать очень простую вещь, о которой совсем не любят говорить власти. Больше месяца назад было понятно, что имеется серьёзный дефицит средств индивидуальной защиты (СИЗ) у врачей. Причём дефицит, который Смольный не признавал. Я ещё тогда писал запросы, выкладывал чиновничьи ответы и говорил, что очень высокой будет цена этого дефицита… Это же элементарная логика! Если у медика нет СИЗ, это значит, что мы будем платить за это в первую очередь жизнями самих медиков! Теперь можно посмотреть на стену памяти, мемориал напротив комитета по здравоохранению. Там уже два десятка портретов погибших медиков! Думаю, что часть из них, к сожалению, отдала жизни свои именно потому, что в нужный момент им не хватило масок, респираторов, костюмов, которыми их не обеспечили…

О вашем призыве отправить Беглова в отставку не написали городские СМИ. Почему?

— Ровно по той же причине, по которой они не пишут об очень многих моих обращениях к губернатору, требованиях к нему, о чём я говорю с трибуны Законодательного собрания, оценивая политику администрации города. Мне кажется, что ответ очевиден. Это делается по той же причине, по которой каналы «Санкт-Петербург», или «78» старательно отводят от меня свои камеры в ЗакСе. Чтобы я даже случайно в кадр не попал. Единственный раз, когда за долгое время меня о чем-то спросил смольнинский телеканал, это когда после отчёта Беглова им нужно было опросить представителей всех фракций. Я уверен, что это делается не на уровне журналистов, а на уровне руководства СМИ. Без крайней необходимости они стараются с администрацией не ссориться. Ну, а требование отставки замолчать нужно непременно: сделать вид, что никто всерьез не ставит этот вопрос. Но в первую очередь замолчать масштабы эпидемии. Впрочем, по соцсетям наш призыв отставки разошёлся широко. И вообще, сейчас уже не надо переоценивать значение зарегистрированных СМИ. Гораздо более важно, как информация разойдётся по сетям. Она уже оттуда попадает в народ.

Если СМИ не доминируют уже сейчас, то когда власти это осознают и перестанут с ними дружить?

— Дружат они, потому что каждому начальнику его пресс-служба старается класть на стол то, что о нём пишут «классические» СМИ, а не соцсети. Для разрушения тандема чиновников и классических медиа нужно очень простое условие — смена власти. Смена на ту власть, которая не будет нуждаться в превращении СМИ в обслугу.

Утопия же.

— Нет. Одну такую власть я очень хорошо помню. Она называлась Ленсовет XXI созыва, 1990-1993 год. Есть и ещё одно условие, которое необходимо, хотя и недостаточно: другая экономика. Возможность СМИ выживать без получения денег, прямо или косвенно, от власти. Или получения денег от того бизнеса, который завязан на власть и зависит от неё. В середине 90-х, когда власть у нас была уже не совсем демократическая, у нас оставалось довольно много независимых СМИ, которые писали о власти очень жёстко. И так было до конца 90-х — пока была экономическая самостоятельность. Потом эту возможность у них забрали.

После призыва убрать Беглова из Смольного вы не опасаетесь отдачи? Мы помним, как власти отреагировали на антивластный баннер на первомайском шествии 2019 года. Тогда как раз Беглов готовился к выборам. Вы не боитесь, что вас лично снова начнут обвинять в чём-то непристойном?

— Что касается 1 мая 2019 года, когда Беглов уже руководил городом, лозунг против партии власти тогда закончился разгоном санкционированного шествия и избиениями. Я лично присутствовал при этом и видел всё сам. К счастью, в автозак не попал. Я был единственным, кто потом во время отчёта Беглова в ЗакСе потребовал от него принести горожанам извинения за тот незаконный разгон легальной акции. Он сделать это отказался. Было сразу понятно, на какой стиль избирательной кампании будет настроена администрация. Что же касается попыток обвинять меня в чём-то непристойном, я могу ответить фразой своего любимого замечательного польского сатирика Станислава Ежи Леца: «Стыдно подозревать, когда вполне уверен». Естественно, на требование отправить губернатора в отставку, так же как и на другую критику в его адрес во время избирательной кампании, мне могут ответить в смольнинско-пригожинском стиле, то есть единственным способом, каким они умеют. Спорить по существу нынешняя администрация не способна принципиально. Они способны только распространять ложь и клевету. Больше ничего. Это признак интеллектуальной деградации и импотенции. Я понимаю, что подвержен опасностям. Но на враньё администрации и близких к ней структур научился реагировать единственно возможным образом — просто эту грязь не замечать. Более того, по реакции людей, чьё мнение мне важно, я вижу, что ни малейшего доверия все попытки моих оппонентов испортить мою репутацию у них не вызывают.

Ваши доверительные отношения с молодёжью больше не пытаются выдавать за домогательства? Вы можете сейчас сказать, что это был за взрыв праведного гнева в ваш адрес в ноябре 2019 года?

— На самом деле у меня нет никаких «доверительных отношений с молодёжью». Я одинаково отношусь к людям, вне зависимости от возраста. А той осенью, как мне представляется, они просто поняли, что я самый сильный из их политических оппонентов в городе, а значит надо как-то отработать полученный заказ. После выборов им было очень трудно ответить на моё очень простое утверждение: меня не допустили к выборам, потому что испугались, понимая, что я могу выиграть выборы. Клевета в «пригожинских помойках» — я так говорю, потому что сразу подал заявление о возбуждении уголовного дела, — и стала таким ответом. Кроме того, они думают о будущем, о следующих выборах. Пытаются создавать запас якобы компромата, чтобы его использовать позже и самим на себя ссылаться. Надо сказать, что наши правоохранительные органы тут вполне им подыгрывают. Мне уже четыре раза отказали в возбуждении уголовного дела о клевете, и в четвёртый раз этот отказ отменяется прокуратурой. Всё возвращается на новый круг. Но я не отступлю, пусть не надеются.

Сейчас Беглов вам отвечает на депутатские запросы? Вы писали в апреле, что он замолчал в ответ на ваши обращения.

— Он отвечает на запросы. Ответы приходят. Большей частью даже в срок. Другое дело, что форма ответов неудовлетворительная. Вместо того, чтобы отвечать с подписью, за которую он несёт ответственность, он присылает ответы из трёх строчек и пяти слов: «Направляю информацию по этому вопросу». Дальше прикладываются листочки, которые никем не подписаны, за которые никто не несёт ответственности. На коллективное обращение депутатов о недопустимости такой формы прокуратура сообщила, что никаких нарушений в такой практике работы Смольного с депутатами нет. Личных встреч у меня Бегловым не было ни разу с тех пор, как его избрали губернатором. До избрания мы виделись один раз прошлой весной. Тогда после долгих попыток добиться встречи с врио губернатора (по Уставу города, у депутата есть право на внеочередной прием, но Беглов отказывался принимать) собрали вместе восемь оппозиционных депутатов для встречи на 40 минут. Каждому дали задать по паре вопросов. Так не общаются.

Чтобы в нынешней России губернатор ушёл в отставку, этого должен захотеть один человек…

— А я буду с этим спорить!

На что вы готовы пойти, чтобы Путин уволил Беглова? Где пределы этого компромисса?

— Отвечаю. Мы будем вносить проект постановления о выражении господину Беглову недоверия от имени городского парламента. Я буду делать это, опираясь на решение партии «Яблоко». Уверен, что найдутся депутаты, готовые сделать это вместе со мной. Да, его могут не принять. Но это нельзя будет игнорировать. Это придётся обсуждать. К президенту Путину с просьбой уволить Беглова я обращаться не собираюсь — это совершенно бессмысленно. С таким же успехом можно обращаться к электрику, чтобы он отправил в отставку рубильник. Путин не уберёт своего назначенца. Но городской парламент имеет законные основания выразить губернатору недоверие.

Беглов был поддержан «Единой Россией», хоть и пошёл на выборы как самовыдвиженец…

— Не поддержать наше требование — это очевидный проигрыш для партии власти в Петербурге. Отказ в поддержке требования отставки в любом случае станет огромным репутационным ущербом для них. Я прекрасно понимаю, что без прямой санкции из Кремля они не поддержат это требование. Но они окажутся в очень неуютном положении.

Я о другом. До какой степени лидер городских единороссов и шеф парламента Вячеслав Макаров (а вы нам ранее рассказывали, что он ваш друг) является союзником депутата Вишневского и защитником в новом противостоянии со Смольным?

— Вячеслав Серафимович, несмотря на наши с ним давние дружеские отношения, в политике не является моим союзником. Наши политические взгляды противоположны. Как его партия поведет себя при постановке вопроса о вотуме недоверия Беглову, на самом деле вопрос не предопределённый. Нет ничего невозможного, есть только маловероятное. Я совершенно не исключаю, что дела в городе и стране дальше будут идти так, что сама «Единая Россия» захочет сменить губернатора. Такой губернатор — это большой камень на их шее на следующих выборах. А до них всего год остался.

То есть мы говорим о вашей вере. Что эту веру питает? Какие вообще были примеры политической самостоятельности питерских единоросов?

— Отдельные импульсы от них исходят уже сейчас. Исходили и раньше. Правда, пока уровень их недовольства не поднимается выше глав комитетов или глав районных администраций. Но если дела пойдут хуже, вполне возможно, что уровень этого недовольства поднимется выше.

Вы поздравляли лидера единороссов Петербурга с юбилеем в формулировках, вызвавших недоумение у коллег-оппозиционеров. «Чтобы у вас всё было и вам за это ничего не было». Даже такая любезность не гарантирует поддержки?

— Это старый шутливый тост! Я его очень часто использую в самых разных компаниях применительно к самым разным людям. Если кому-то хочется в меня кинуть камень, пусть кинет. Но жанр поздравления с юбилеем не имеет ничего общего с политической поддержкой. Можно оставаться человеком, когда работаешь политиком. Если это единственное, чем могут быть недовольны в моей работе мои коллеги оппозиционеры, то это очень хорошо. Значит других поводов быть недовольными мной нет. Я могу сказать, что все губернаторы города, включая Беглова, которые меня просто ненавидели, поздравляли меня с моими днями рождениями чрезвычайно лестно. Всячески превозносили мои заслуги как политика, «очень много сделавшего для города», «уважаемого избирателями» и так далее. Я это коллекционирую. Всё храню в шкафу.

Так вот кто виноват в неугомонности депутата Вишневского! Сама власть, которая его распалила комплиментами!

— Всё гораздо проще (смеётся). Поздравление с юбилейными датами — это особый жанр. Понятно, что политического подтекста это не имеет никогда. А если коллеги в лице Сергея Кузина специально ищут этот подтекст, то пусть лучше посмотрят, в каких выражениях поздравлял Владимира Владимировича Путина лидер партии, от которой Кузин избирался муниципальным депутатом, и как подобострастно он ведет себя в отношении Путина уже двадцать лет. А потом уже пусть говорят обо мне. Я от путинских партий депутатом не избирался, в отличие от Кузина (заместитель главы муниципального образования «Гавань» с сентября 2019 года, был выдвинут партией «Справедливая Россия». — Прим. «НП»)… Кстати, самое тёплое поздравление с днём рождения, которое было написано человеческим, а не кондовым языком, я получил от бывшего губернатора Георгия Сергеевича Полтавченко. Когда он был губернатором, он так по-человечески не писал. Я никогда нигде это не выкладывал, не использовал во время избирательных кампаний. Это просто другой жанр. Личное — не удел публичного.

У Полтавченко «стокгольмский синдром» в адрес многолетнего оппонента и натуральной занозы в вашем лице?

— Идеологически я ему, конечно, был враждебен всё его губернаторство. Но должен сказать, что никакого хамства по отношению ко мне, никаких оскорблений в его губернаторство не было. Никакие придворные СМИ при Полтавченко не позволяли себе писать обо мне такие гадости, как при Александре Дмитриевиче. Полтавченко принимал меня в соответствии с уставом города по первому требованию и был готов обсуждать любые проблемы. Стиль его общения с депутатами был принципиально другим, чем у Беглова. Разница видна невооружённым глазом.

Вы практически с самого начала эпидемии, которую власти так не называют, собираете деньги на СИЗ для медиков. Почему на вашу благотворительность реагируют спокойно, а на коллег из «Открытой России» жалуются в полицию?

— Мне известен только один такой случай, когда на коллег пожаловались в полицию после привоза средств защиты медикам. Думаю, что сегодня эпидемическая обстановка такова, что уже не только врачи, но и руководители медучреждений с благодарностью принимают любую помощь, не разделяя тех, кто готов помогать по политическим признакам. У нас с моим помощником Дмитрием Анисимовым, моей коллегой журналистом Галиной Артёменко не было ни одной проблемы ни разу. Реакция на нас у медиков всегда была одинаково положительная, с самого первого нашего такого действия. 7 апреля мы объявили сбор денег. Первый раз мы купили маски медицинские и защитные очки для детского онкоцентра в Песочном. 10 апреля мы передали 1 тыс. масок за 37 тыс. рублей и ещё около сотни защитных очков. В те же дни мы отвезли в Покровскую больницу 1 тыс. пар медицинских перчаток и очки. И ещё 500 пар перчаток передали в тот же онконцентр в Песочном. 1 тыс. пар перчаток передали родильному дому №16, им же купили 120 высоких бахил — они просили. И им же 100 штук защитных очков. У нас везде это всё приняли с огромной благодарностью.

Как менялись цены?

— Последняя покупка масок у нас была 17 мая. Мы купили их 2 тыс. по 21 рублю. 1,2 тыс. масок ушли в детский институт онкологии имени Раисы Горбачевой. 720 масок передали в ПНИ на Коллонтай, где сотни заражённых ковидом… Там тяжёлая ситуация очень.

То есть действительно цены упали?

— После первой партии мы стали заказывать у производителей. Заказали в Иваново по 20 рублей, и почти две недели ждали их! После этого и в Петербурге стали появляться маски по 23 рубля. А в начале апреля масок было не достать вообще. Пришлось покупать по 37 рублей за штуку!

Вы понимаете, что ваши действия провоцировали спекулянтов? «Да, они задрали цены, но мы всё равно будем им платить».

— Нет. Они не провоцировали спекулянтов. Те ресурсы, которыми я и мои единомышленники располагали, были ничтожными по сравнению с теми, которыми располагали чиновники и сами больницы. Наш вклад в спекулятивное повышение цен уж если и был, то небольшим (смеётся). Его просто не было.

Вам же отвечали из Смольного, что запасы таких средств есть в городе. Зачем властям и медикам нужно было закупать это в апреле?

— А это очень интересный вопрос. Мы начали сбор денег 7 апреля. За несколько дней до этого я направил запрос вице-губернатору Эргашеву о том, сколько есть СИЗ на складах и сколько нужно. 14 апреля мне ответили. Я выложил этот ответ, и он привлёк значительно меньшее внимание городских СМИ, чем, на мой взгляд, должен был привлечь. В конце 90-х и даже в середине нулевых после обнародования этого ответа у меня у дома стояла бы очередь из телекамер всех телеканалов, в том числе федеральных, чтобы я им прокомментировал этот чиновничий ответ. Ведь из ответа Смольного середины апреля прямо следовало, что запаса медицинских перчаток на складах на всё здравоохранение Петербурга есть на 52 дня, масок — на 12 дней, что на складах миллионы бахил, шапочек. Но у медиков ничего этого нет! И это 14 апреля! Я после этого внёс запрос, который парламент утвердил 22 апреля, спросив прямо: почему, если всё есть, то ничего нет? Смольный ответил после майских праздников, но отпиской. Они перечислили средства, которые выделили на новые покупки новых средств защиты! Почему при отсутствии дефицита на складах был дефицит в больницах, они отвечать не стали.

При этом тот же Эргашев в апреле мне писал, что в Ленобласти запущены два производства, которые круглые сутки делают маски и респираторы. Куда уходила их продукция? Вне всякого сомнения, всё это составные части будущего парламентского расследования. В любой европейской стране данные о том, что склады полны, когда медики просят о помощи, вызвали бы скандал вплоть до отставки властей! Они старались это придерживать, опасаясь, что будет резкий рост заболеваемости. Но проблема в том, что именно эта тактика придерживания на потом провоцировала этот рост. Они медиков оставляли без защиты! Десятки смертей в итоге! И сегодня мне городские чиновники говорят открытым текстом, что сегодня главная проблема не СИЗ. Главная проблема уже персонал. Выкосило множество врачей, медсестёр, санитарок. Куча медиков болеет или сидит на карантине, ожидая двух отрицательных тестов на вирус. А дальше раскручивается цепная реакция. Чем меньше медиков в строю, тем больше нагрузка на остальных медиков и тем больше для оставшихся риск заболеть. Это математика, а я математик по первой профессии. Я склонен верить руководству комитета по здравоохранению: немного лучше стало с СИЗ, хотя тревожные сигналы я лично получаю каждый день. Но теперь проблема с персоналом, а на это денег по интернету не насобираешь уже… Тем не менее мы продолжаем сбор средств на те же средства индивидуальной защиты. Все кто готовы помочь, могут это сделать онлайн.

В понедельник при обсуждении пугающих цифр из Дагестана глава местного парламента на совещании с Путиным неожиданно заявил, что люди очень ждут скорейшего голосования за обнуление и другие изменения Конституции. Господин Шихсаилов читал по бумажке. Путин не ответил. Если это срежиссированная сцена, в чём её смысл?

— Мне совершенно очевидно, что сейчас Кремль пытается реанимировать своё отложенное голосование по поправкам в Конституцию, своё обнуление. Недаром через самых разных людей — от Венедиктова и Собчак до всех остальных — идут утечки по дате. Нужно быть очень наивным, чтобы предполагать, что Владимир Путин откажется от идеи править пожизненно. Для него это был абсолютный приоритет. Вся задержка по эпидемии, нехватка средств защиты, абсурдные решения по ограничениям — это результат того, что всё это для Путина фон. Его приоритет — его пожизненная власть. И ещё 75-летний юбилей Победы, где он себя, видимо, видел в качестве маршала на втором белом коне. На первом белом коне командует парадом Шойгу, только что награжденный орденом «За заслуги перед Отечеством» I степени с мечами. Я абсолютно уверен, что эти приоритеты никуда не делись. Будут это всё возвращать. На мой взгляд, заявление главы дагестанского парламента просто чудовищно. У них там люди умирают сотнями, а они говорят, что люди просят не лечения, а поскорее обнулить Путина! Это второе выступление Терешковой!

А зачем нужно вот так унижать людей, чтобы они под камеры, через запятую с решением гуманитарных проблем решали политические проблемы президента?

— Это вопрос к психоаналитикам. На мой взгляд, страной правят неадекватные люди, которые открыто презирают граждан. Они за эти двадцать лет привыкли, что людям можно плевать в лицо, и всё это сойдёт им с рук.

То есть Владимиру Путину не нужно будет восстанавливать лояльность граждан после пандемии перед общероссийским голосованием за его обнуление? Десяти тысяч на ребёнка хватит?

— Нет, десяти тысяч не хватит. Думаю, что придётся раскошелиться гораздо серьёзнее. Думаю, что пустят в ход и масштабные финансовые ресурсы, и ресурсы для фальсификаций. Тем не менее, я уверен, что общество способно нанести поражение Путину на этом голосовании.

Общество обрушило госуслуги, когда им пообещали эти жалкие десять тысяч!

— Конечно. Кто же будет отказываться от этих денег? Но его отказ от прямой помощи гражданам за предыдущие недели, его онлайн-эфиры из бункера вынуждают даже лояльных граждан отворачиваться от него. Это фиксировали даже лояльные властям социологические службы. У ВЦИОМ уже не падает, правда, но им я верю мало: у них рейтинг Путина может вырасти вдвое за день, если нужно. Но падение было.

Политологи говорили, что раздачи денег не будет вовсе. А она есть. Значит можно достучаться до президента в бункере?

— Это не те прямые выплаты, на которых настаивали эксперты и граждане. Это малая часть для части граждан. Но да, это результат общественного давления. Хоть что-то из них выжали. Они сообразили, что если совсем ничего не давать, то рейтинг будет не 27%, а 7%, и всего через неделю. А это значит, что давление снизу надо усиливать. Хочу напомнить, что первой о необходимости прямых выплат заявила партия «Яблоко» ещё 27 марта. Решение было принято на Бюро партии и обнародовано, но почему-то мало кто его заметил, а потом его приписали другим оппозиционным политикам.

Такими темпами к новому году дойдём до европейских норм, когда людям раздавали по три зарплаты разом?

— В последнее время я перестал что-либо прогнозировать. Но тот тефлоновый слой, который защищал Путина до сих пор, он исчез. Он весь выгорел на этой эпидемии. Гореть начал на пенсионной реформе. Ему уже не восстановить эту свою, многих изумлявшую, политическую неуязвимость, когда поддержка оставалась высокой в любой ситуации. Рубикон перейдён. И они торопятся протащить свои конституционные поправки. Возможно, и протащат. Но я бы не стал переоценивать даже факт их протаскивания. Было в нашей истории и такое, что власть добивалась своих целей на референдумах, а потом выяснялось, что самой власти осталось существовать чуть больше полугода. Я про 1991 год.

Соответственно, поиски взаимосвязи между увеличением штрафов за оскорбления, в том числе для чиновников, внезапной легализацией удалённого голосования на выборах и новым законом о полиции, разрешающим стрелять, если сотрудникам что-то показалось, — это отнюдь не конспирология?

— Это звенья одной цепи. И поправки в закон о полиции, и неограниченные возможности для фальсификации на выборах, когда можно будет голосовать хоть на вокзале, хоть во дворе, и новые штрафы — это всё попытки не допустить смены власти. Это всё попытки сохранения системы. Я это называю древней китайской стратегией — грабить во время пожара. Пока внимание отвлечено эпидемией, а публичные мероприятия и акции запрещены, они добавляют новые кольца в эту цепь. Идея добавить отдельной строкой чиновников в закон о штрафах за оскорбление граждан — это извращение нашей яблочной инициативы о штрафах для власти за несоблюдение конституционных прав граждан. Они так прописали условия для этих чиновничьих штрафов, что на самом деле никто оштрафован не будет.

И, кстати, когда вы начали готовить ответ сенатору Клишасу на его штрафы за неуважение к властям, вы мне говорили, что ваша инициатива — популизм. «Популизм, который нужен народу». Почему же плох «популизм Хинштейна», который взялся за хамство чиновников?

— Хинштейн предложил совсем иное. Вместо ответственности за публичное неуважение к правам и свободам граждан — ответственность лишь за бытовое оскорбление чиновниками граждан, выраженное в неприличной форме или «унизительной, оскорбляющей общественную нравственность». То есть если чиновник публично покрыл гражданина матом, тогда накажут. А если презрительно заявил, что «нечего было рожать» или «пусть едят макарошки», — ни малейшего порицания. Это, как говорит Лев Шлосберг (16 июня 2023 года признан иностранным агентом), не просто расплывчато, это безвредно для чиновников.

Почему оппозиция не может договориться и единым фронтом выступить? Любимый вопрос последних пятнадцати лет.

— Я обычно отвечаю на этот вечный вопрос так: а почему бы «Новому проспекту» не объединиться с «Фонтанкой», питерским «Коммерсантом», с радио «Свобода», «Новой газетой»? Про необъединение оппозиции я слышу столько лет, сколько занимаюсь политикой. При этом оппозиция объединяется при решении огромного количества конкретных вопросов. Иногда она объединяется на уровне избирательных списков, при разводке округов в одномандатных округах. Пока было можно, объединялись в избирательные блоки. Но при этом оппозиция разная, разные взгляды. Объединение усилий вовсе не означает объединение организационное.

Короче. Можно забыть про опыты тридцатилетней давности?

— Оппозиция 1989-1990 годов, в которой я уже был, была построена на принципе «против». Она была антикоммунистической, антисоветской. Когда в Ленсовете блок «Демвыбор» в 1990 году получил абсолютное большинство, он сразу же разделился на несколько разных фракций, и это нормально. Было общее представление, чего не надо делать сейчас, про завтра все думали уже по-своему. Тогда было нельзя оставлять власть за компартией и их структурами. Тут все были едины.

Только компартия и её структуры никуда не делись. Они во власти до сих пор, а вы уже не т. е.

— Да, и компартия уже совсем не та, что была в 90-е. Году в 94-95 компартия куда более резко была настроена к власти, чем сейчас.

Я про элиты. Почти все были в КПСС. Девять десятых. Вы их так и не победили тогда.

— Не девять десятых. Многие в позднем СССР были беспартийными, я в том числе. И среди демократов тогда было немало членов КПСС. Давайте поймем: КПСС никогда не была политической партией, в отличие от КПРФ. КПСС — это та же структура власти, как «Единая Россия» сегодня. Власть сменится — они исчезнут.

Так с чего вдруг сменится-то? Лидеры оппозиции выстарились вместе с Путиным. Пихают в лидеры своих детей как в буквальном смысле, так и в переносном. Всё как верхушка.

— Я как-то не вижу, чтобы, например, моим «Яблоком» руководили бы дети Явлинского, Болдырева или Лукина. «Яблоком» сегодня руководит молодой лидер. Николаю Рыбакову 40 лет…

Я следил за вашим съездом. Рыбаков был человеком максимально удобный Григорию Явлинскому. Разве это не так? Чем не сын родной?

— У меня вопрос. Нам что, нужен во главе «Яблоке» человек, который будет максимально неудобен Григорию Алексеевичу Явлинскому? И по каким критериям? Во главе «Яблока» человек, которого избрал съезд демократическим путём из нескольких кандидатов. Избрал в честной борьбе. С этим не спорил никто из проигравших кандидатов. Никто не подделывал результаты. И Явлинский не выступал публично ни в чью поддержку. А вот у КПРФ внук Зюганова в Мосгордуме. Это один из позоров того пресловутого «умного голосования» имени Навального. Я его критиковал и критиковать буду. Этот принцип политически вреден. Он беспринципен.

Рыбаков, став лидером, взял вас в зампреды партии. А главный конкурент Рыбакова Лев Шлосберг (16 июня 2023 года признан иностранным агентом) не стал заместителем лидера партии, хотя оказался вторым на выборах. Эта история о чём говорит избирателям «Яблока»?

— Только о том, что главный конкурент Рыбакова Лев Шлосберг (16 июня 2023 года признан иностранным агентом) не захотел занять этот пост. Если бы он захотел, он немедленно бы его занял. Не захотел. Но это не мешает Льву быть одним из самых влиятельных и уважаемых оппозиционеров России в целом и в партии «Яблоко» в частности. Если ты намекаешь, что партия не развивается, то это не так. Посмотрите на нашу фракцию в Мосгордуме. Четыре депутата. Лидер Максим Круглов. Молодой человек, 34 года, которого ещё не так давно вообще не особо знали в партии. Теперь он глава фракции! Честный и принципиальный человек. Пример нового лидера, который подрастает.

Так ведь это прямой результат того самого «умного голосования» Навального! Спасибо не мудрой партии, которая выдвигает вперёд опасных для системы людей, а вашему конкуренту, чей призыв голосовать за кого угодно кроме «ЕР» сработал вам в плюс.

— Нет! Это не результат «умного голосования» Навального. Категорически не согласен! Когда Круглов собирал подписи и был зарегистрирован кандидатом, то господин Навальный не жалел сил, чтобы рассказать, что Круглов — это спойлер, что он вообще не собирал подписи. Хотя масса людей была оскорблена, которая лично подписывалась. В частности, Игорь Яковенко. Максим Круглов своим местом в Мосгордуме обязан не «умному голосованию», а своей работе, работе «Яблока» и тому, что он был лучшим кандидатом по этому округу. И поддержке Сергея Цукасова, которому отказали в регистрации и который потом поддержал Максима. Сейчас они очень плотно работают вместе для москвичей.

В Москве есть Навальный и есть четверо ваших депутатов в парламенте столицы — есть результат. В Питере нет Навального, депутат фактически один — вы. В 2021 году что изменится?

— Это кто же сказал, что у наших в Петербурге нет результата? Мы получили очень приличные результаты на муниципальных выборах 2019 года. При том что кучу наших кандидатов незаконно поснимали, в том числе всю команду в округе «Морской», где я живу. Снимали абсолютно по беспределу. Мы тут как-то и без Алексея Анатольевича получаем хорошие результаты. И в 2011, и в 2016 прошли в ЗакС. Про 2021 год поговорим отдельно чуть позже.

Где та молодая шпана, что сотрёт нас с лица земли? Одни пенсионеры в ЗакСе!

— Если губернатор Беглов однажды решил меня пнуть тем, что я получаю пенсию, то я не вижу в этом ничего постыдного. Я честно её заработал. А молодую шпану я вижу сегодня в питерских муниципалитетах. Там есть очень толковые энергичные и интересные ребята. И есть не только депутаты, но тоже молодые и умные. Уверен, они пойдут на выборы в ЗакС. Кстати, в «Яблоко» в последние годы пришло очень много молодых. И это очень здорово: многим нет и 30 лет.

В Петербурге журналист Татьяна Вольтская рискует быть привлечённой к уголовной ответственности за интервью с анонимным медиком о ситуации с пандемией. Ранее в Пскове начался и отложился на время пандемии суд над журналистом Светланой Прокопьевой, которая позволила себе рассуждать о причинах террора. Какой смысл давить на журналистов, которых если и читают, то исключительно жители Facebook?

— Во-первых, оба этих дела принципиально разные, но они оба касаются свободы слова. И оба эти дела — это операции по показательному устрашению. Устрашению других, кто думает последовать примеру. Классика. В своё время арестовали, а потом посадили Ходорковского (признан иностранным агентом), и весь бизнес в страхе забился под лавку. С тех пор старается никак не участвовать ни в какой политике. При этом я не могу сказать, что Ходорковский был широко известен в стране до тех пор, пока его не посадили. Да, политизированные граждане знали о нём. Но он же не воспринимался как политическая фигура или как крупный оппонент Путина. Акции устрашения проводятся точечно, для того чтобы остальные прижали хвосты. Ситуация с Прокопьевой вообще абсолютно дикая. Человек рассуждал о причинах, которые могли толкнуть на самоподрыв. Нет там и в помине никакого оправдания методов террора. История с Вольтской если и может вызвать претензии, то лишь такие, что нужно быть немного сдержаннее иногда, даже в работе с прямыми источниками. Когда человек читает интервью, где так и не названный медик заявляет, что завтра вы пойдёте в больницу, а послезавтра вас отключат от ИВЛ, это может приводить к панике. Надо понимать, как сегодня слово может отозваться. Но это совершенно не означает, что за это надо преследовать и наказывать. Надеюсь, никакого реального преследования здесь не будет. Если все-таки будет — станем защищать Татьяну, конечно.

То есть самоцензура нужна всем? Поэтому городская пресса и не написала про ваш призыв отправить Беглова в отставку.

— Я не думаю, что тут есть прямая связь. Вряд ли бы за информацию о том, что «Яблоко» требует отставки Беглова, журналист стал бы фигурантом уголовного дела. Следователи бы не пришли. Просто многие думают, что им в этом городе ещё жить. Жить с этим губернатором. Я же вижу, кто и как пишет о ситуациях в больницах. Кто о вопиющих вещах предпочитает молчать. Почти год тому назад в июле 2019 года ни одно из изданий, кроме «Нового проспекта», мне с такой степенью откровенности высказаться о губернаторских выборах возможности не предоставило. Ни одно городское медиа. Уже потом удалось дать небольшое интервью «Медузе», потом «Новой газете». Но в Петербурге только «Новый проспект» не боится. Но я верю, что слова Александра Галича «не надо, люди, бояться» будут снова актуальны. Пусть боятся они нас, а не мы их. И они нас, на самом деле, уже боятся. А мы будем работать со страхами власти лучше прежнего. Наше оружие — наша открытость перед избирателями. Люди знают, что мы стараемся не ради себя. У нас просто нет другого пути.