Никита Смагин: «Всё-таки у власти в Иране не самоубийцы сидят»

Что происходит в Иране, одной из самых закрытых стран мира, после убийства «с помощью спутника» отца ядерной программы Исламской Республики Мохсена Фахризаде и как это связано с «Силовыми машинами», «Новому проспекту» рассказал собственный корреспондент ТАСС в Тегеране Никита Смагин.

— Убийство вызвало очень жёсткую реакцию политического руководства Ирана. Сразу же прозвучали призывы отмстить, «ответить врагам». Для политической элиты нет никаких сомнений, кто стоит за убийством: Израиль и, может быть, США. Как тут говорят, «Израиль и спецслужбы других стран». Однако доказательства этих утверждений представлены не были. При этом власти говорят, что доказательства есть, и они «не дают повода для сомнений». Была в понедельник новость иранского телевидения, что на месте преступления обнаружено израильское оружие. Я бы к этому не относился очень серьёзно, потому что это может быть вбросом. К тому же наличие такого оружия не доказывает причастность Израиля. 

Спустя три дня ситуация выглядела всё ещё как шок. Никаких определённых решений вчера ещё принято не было, кроме того, что с инцидентом разбираются правоохранительные органы. Президент Ирана принял постановление об изменении протоколов системы безопасности, чтобы не повторялось подобное. Мы не знаем, как будут мстить, когда это будет. Непонятно, будет это символическая акция или что-то более реальное и болезненное. 1 декабря стало известно, что якобы орудием убийства управляли со спутника.

Тем не менее во вторник меджлис Ирана принял решения, напрямую связанные с убийством?

— Да, 1 декабря парламент Ирана проголосовал за закон о повышении уровня обогащения урана. 248 депутатов из 290 проголосовали за. Документ обязывает правительство производить в год не менее 120 килограммов урана, обогащенного до 20%. Между тем Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД, «ядерная сделка» с Западом, которая была достигнута в 2015 году и заморожена с приходом Трампа, которая снимает санкции с Ирана в обмен на отказ от военной ядерной программы. — прим. «НП») позволяет Ирану обогащать уран до уровня не более 3,67% в течение 15 лет. Кроме того, власти должны в течение года ввести в эксплуатацию по одной тысяче дополнительных центрифуг на ядерных объектах в Натанзе и Фордо, а также реконструировать ядерный реактор в Араке. Объект был разрушен в рамках «ядерной сделки». Атомное агентство Ирана утверждает, что на восстановление залитого бетоном реактора потребуется 2 месяца.


Главы МИД стран — участниц СВПД в 2015 году. Фото: United States Department of State

Решение парламента становится законом, если его одобряет руководство страны. Известно, что МИД Ирана раскритиковал парламентариев. Это можно назвать расколом в элитах?

— Администрация Рухани была, мягко говоря, не в восторге от решения меджлиса. Эта инициатива с большой вероятностью поставит крест на «ядерной сделке» — главном достижении уходящего в 2021 году президента Рухани. МИД сетует, что «мнение министерства иностранных дел не вошло в утвержденный парламентом закон». Официальный представитель правительства таки заявил, что кабинет министров выступает против. Я не думаю, что парламент искренне верит, что сегодняшнее решение помогает процессу снятия санкций с Ирана. Скорее, причина в том, что консерваторы, которые доминируют в Меджлисе, на дух не переносят Рухани с его «либеральной прозападной политикой». Отношения похожи на разборки демократов и республиканцев в США, только с иранской спецификой. Страсти кипят. Однако последнее слово за духовным лидером Али Хосейни Хаменеи. Он по традиции над схваткой. Совет стражей конституции еще проект не утверждал, и Хаменеи может закон не принять, а может и утвердить, отдав Рухани на растерзание консерваторам. В конце концов, это же избранный народом парламент.

Долго ли будут думать, с учётом намёков Западу про 2 месяца на восстановление реактора в Араке, как раз, когда Байден займёт президентское кресло?

— Меджлис Ирана дал правительству месяц для отказа от выполнения дополнительного протокола МАГАТЭ. Это ультиматум. «Дается один месяц для отказа от выполнения дополнительного протокола с МАГАТЭ, если остальные участники «ядерной сделки» за это время не вернутся к полному исполнению своих обязательств», — сказано в решении депутатов. Под «полным исполнением обязательств» понимается снятие санкций США с Ирана, что маловероятно с учётом пересменки в Вашингтоне.

Получается, что Западу нужно прямо сейчас вступать в переговоры, если им, конечно, нужен умеренный переговорщик в Тегеране? Новый президент, очевидно, будет более радикален, чем Рухани.

— Про будущего президента я бы так однозначно не стал говорить, потому что президентские выборы в Иране, как правило, непредсказуемые. До них ещё много времени — они в начале лета 2021 года. С Рухани всё ясно: он за возвращение «ядерной сделки», это его официальная позиция. Он прямо сейчас говорит, что «мы готовы вернуться в состояние до Трампа». Он договороспособен. Каким будет следующий, непонятно. Консерваторы могут заблокировать возвращение к «ядерной сделке».


Президент Ирана Хасан Рухани. Таджикистан, июнь 2019. Фото: kremlin.ru

Какую реакцию в обществе вызвало очередное убийство высокопоставленного сторонника Исламской Республики?

— Если брать обычных людей, то, конечно же, население воспринимает эти новости с некоторым беспокойством или даже страхом. Понятно, что и так экономическая ситуация в стране не самая лучшая. У людей был оптимизм по поводу смены руководства США, что Байден сможет вернуться к «ядерной сделке», и ситуация у простых людей может улучшиться. Население, конечно, возмущают политические убийства на территории их страны, которые совершает кто-то другой. Но, с другой стороны, главное, чего не хочет население страны — это новой войны, то есть ещё большего ухудшения ситуации. Этого люди реально опасаются. 

Обыватели верят, что смена власти в Вашингтоне может повлиять на их жизнь?

— Многие здесь ждут, что Байден не будет таким же антииранским, как Трамп. Трамп был предельно произраильским. С ним было невозможно выстраивать никакие отношения Тегерану. Трамп — это максимальное давление, провоцирование капитуляции Ирана по всем фронтам, чего не случилось. От Байдена как минимум ждут, что он не будет настолько жёстким. Администрация президента Ирана надеется на возврат к «ядерной сделке». Президент давал предельно чёткие сигналы, что Тегеран готов вернуться на позиции, которые были до прихода Трампа — к тем договорённостям, которые были на январь 2017 года. Готовы вернуться моментально. 

Но всё не так просто. Байден не союзник Ирана, как любой американский президент. Он может что-то потребовать взамен, каких-то послаблений от Тегерана по другим направлениям. И здесь уже сложно: Иран и так считает, что потерял очень много на этой «ядерной сделке», и дальше идти на уступки трудно. При этом в Иране есть консерваторы, которые всячески критикуют Рухани, «ядерную сделку» и говорят, что с США договариваться ни о чём не надо. Эти настроения в последнее время усилились, они доминируют в меджлисе. Они смогут саботировать возможности мирного решения. Изменения здесь возможны в зависимости от того самого ответа Тегерана. Ждём, кому и как он ответит.

Тот, кто отдавал приказ на устранение учёного, ждал ответного удара по Израилю?

— Если за атакой стоит Израиль, то это может быть поводом для втягивания Тегерана в противостояние, которое позволит США в последние 2 месяца Трампа у власти нанести удар по Ирану. Этого, судя по всему, добивается Нетаньяху. И в Иране понимают, что это провокация. В Иране понимают, что, с точки зрения нормализации отношений с Вашингтоном, лучше бы эту штуку просто съесть и не отвечать никак. Но есть логика противостояния: не ответить не могут, хотя бы символически. И ответ должен быть не буквальным, когда «Хезболлах» запускает несколько своих ракет по Израилю. Этого будет явно мало. 

Если Иран хочет сохранять возможность для дипломатического урегулирования с США, а этого, скорее всего, хотят и светская, и духовная власти страны, нужно креативить. Но вряд ли стоит ожидать наступления по всем фронтам против Израиля и США. Всё-таки у власти в Иране не самоубийцы сидят. Они довольно прагматично оценивают возможности и риски. Показательная история была с местью на убийство Касема Сулеймани: нанесли удар по базе США в Ираке, но предупредили за пару часов до удара и били по базе, когда все солдаты спрятались. В итоге ни одного погибшего не было. Иран понимает риски. История с Сулеймани показала степень гибкости в ответных акциях.

Но ведь за ударом могут стоять не только израильтяне, но и соседи по региону из числа арабских монархов. Не секрет, что проиранские силы перманентно атакуют их нефтяные объекты. Это табуированная в Иране тема?

— В теории такое возможно, но практика показывает, что спецслужбам арабских монархов вряд ли такое было бы под силу. В любом случае удар может задеть и их. Они напряжены. Но главное, что арабские монархи гораздо меньше заинтересованы в обострении. Они гораздо меньше защищены от ударов Ирана. В отличие от Израиля или войск США в регионе, они не могут похвастаться хорошей обороной. С точки зрения арабских монархий, это гораздо более рискованная операция.


Похороны Мохсена Фахризаде. 30 ноября 2020. Фото: isna.ir

Не так давно в Иране был убит генерал Сулеймани. На похороны вышли сотни тысяч человек. Как выглядела церемония прощания с физиком Фахризаде?

— Похороны Мохсена Фахризаде 30 ноября не были масштабными в сравнении с прощанием с тем же Сулеймани. Может, несколько сотен человек было. С конвоями и охраной — чуть больше тысячи. Проститься с Сулеймани действительно вышли сотни тысяч. Всё происходило в не очень большой мечети. При этом про Фахризаде большая часть информации была из иностранных СМИ. Они его называли «ведущим специалистом по ядерным технологиями» и чуть ли не автором иранской ядерной бомбы. Думаю, этим вещам можно доверять лишь отчасти. Развитие атомной программы Ирана показывает, что один человек не оказывает критического влияния. Безусловно, он был одним из наиболее важных людей в иранской атомной программе, но в Иране и ранее убивали важных специалистов, однако это не сильно затормозило развитие атомного проекта Ирана. Показательна позиция Барака Обамы, который заявлял, что убийства иранских специалистов не остановят развитие иранского атомной программы, поэтому от убийств надо отказаться. Скорее всего, убийство Фахризаде было связано с желанием спровоцировать ответ, а не чтобы навредить ядерной программе.


Похороны Мохсена Фахризаде. 30 ноября 2020. Фото: isna.ir

Как происходящее влияет на развитие отношений Тегерана и Москвы? Известно, что санкции США выдавили из Ирана всех, но вот «Силовые машины», которые уже находятся под санкциями, готовы строить ТЭС «Сирик».

— Ключевым фактором, который может повлиять и изменить отношения Тегерана и Москвы, является ответная реакция Тегерана на эту провокацию. То, что сегодняшний парламент проголосовал за ещё больший выход из «ядерной сделки», может негативно сказаться на российско-иранских отношениях. Россия осудила убийство иранского учёного. Никаких явных изменений в отношениях двух стран мы не видим. Что касается «Силовых машин», то из иранских источников известно, что в проекте «Сирик» действительно появился новый подрядчик, судя по всему, это именно та компания. Также известно, что в его распоряжение передана площадка для строительства, которая до этого была у другого подрядчика. Известно, что оплата труда нового российского подрядчика предусмотрена за счёт российского же кредита (по данным «Коммерсанта», сумма кредита — $1,4 млрд, а проект ТЭС — это четыре энергоблока на 350 МВт в Хормозгане и опреснительная установка мощностью 200 тыс. кубометров в сутки. — Прим. «НП»).


Хасан Рухани и Владимир Путин в 2019 году. Фото: kremlin.ru

Ряд экспертов считает, что Москве выгоднее всего «средняя» ситуация, когда санкции уйдут до уровня, который позволит вернуться российским компаниям, но всё ещё будут пугать западный бизнес. Как это видится изнутри?

— Возвращение США к «ядерной сделке» при Байдене отменяет целый пакет санкций. Но в любом случае при отмене санкций западные компании, напуганные ситуацией в Иране, тем, как работал Трамп, побаиваются, что этот негатив может остаться. Даже если Байден отменяет санкции по ядерной программе, то навряд ли мы увидим наплыв Запада сюда. В первую очередь вернутся китайские, индийские и российские компании. Они менее чувствительны к санкциям Запада. Москве отмена санкций выгодна.

Николай Нелюбин, специально для «Нового проспекта».