«Мы идём сейчас вслепую по минному полю». Аналитик Алексей Куприянов о причинах рекордных показателей смертности по COVID-19 в Петербурге

Фото: Матвей Ефименко / НИУ ВШЭ — Пермь

Алексей, начнём со свежих официальных цифр. Стопкоронавирус.рф их выдал утром 28 июня, и вы сразу дали свой график. О чём говорят цифры?

Фото: скриншот данных по Петербургу на 28.06.21 с сайта стопкоронавирус.рф

— На сегодня, по официальным данным, а сайт стопкоронавирус.рф теперь единственный источник официальных данных по Петербургу, 1335 инфицированных за сутки, 1304 выздоровевших и 110 умерших. Можно ли доверять этим цифрам? Цифра в 1335 инфицированных не вызывает большого доверия: с конца мая 2020 года эти цифры находятся под большим подозрением аналитиков. Главное основание подозрений — чрезмерная сглаженность этих данных.

Дело в том, что заболеваемость — это довольно случайный процесс, вероятностный. Как розыгрыш печальной лотереи. Выигрышем можно считать то, что человек не заболел. Показатель заболевших день ото дня должен обязательно меняться. Даже если идёт устойчивый восходящий тренд, или нисходящий, на самом деле в ежедневной статистике цифры должны всё время прыгать вверх или вниз. На плато то же самое. На это и направлены все технологии анализа временных рядов. Данные всё время скачут, поэтому, чтобы увидеть тренд, приходится «сглаживать» их методом «скользящих средних».

Кроме того, у нас был счастливый период, когда мы получали альтернативную информацию от городского Совета по противодействию распространению коронавирусной инфекции в Петербурге. Эти данные публиковались официально на сайте правительства Петербурга, и они довольно значительно расходились с данными сайта стопкоронавирус.рф. Главным отличием была большая дисперсия данных. Они гораздо больше колебались день ото дня. Кроме того, они показывали рост в тот момент, когда сайт стопкоронавирус.рф ещё никакого роста не показывал.

Когда это закончилось?

— Их начали публиковать 16 декабря 2020 года. Соответственно, первый день, когда нам были доступны эти данные, — 9 декабря. Они всегда публиковали недельные сравнения. Продолжалось это до 2 июня 2021 года. Последний их бюллетень вышел накануне ПМЭФ. После этого публикация бюллетеней прекратилась.

Было какое-либо объяснение прекращения публикации этих данных?

— Для действительного объяснения нужен инсайд. По внешним признакам было видно, что у нас продолжает развиваться третья волна эпидемии, причём ускоряющимися темпами. Это было видно по графику выявленных случаев: он резко пошёл вверх. Во-вторых, это было, к сожалению, видно по графикам, связанным с госпитализацией. Начала расти популяция в больницах — тех, кто оказался в стационарах. Оба показателя были очень неутешительны…

График: Алексей Куприянов

Если сравнить с осенью, когда у нас был относительно хорошо документированный опыт осенней волны, скорость распространения вируса отличается примерно в 2 раза. Сейчас в 2 раза быстрее растет волна, чем 6-9 месяцев назад. Это очень тревожный показатель. Последствия мы уже видим.

В цифрах смертности?

— Да. Данные по смертности сегодня — следствие динамики заражений конца мая — начала июня.

Но, прежде чем говорить о цифрах смертности, у нас есть официальный показатель выздоровевших — 1304 человека за сутки. Этой цифре вы доверяете?

— На мой взгляд, этой цифре сейчас можно более-менее верить. По крайней мере пока публиковались данные городского штаба, было видно, что, в общем, они очень близко совпадали почти всегда, кроме разве что выходных.

График: Алексей Куприянов

К сожалению, в прошлом году эти данные месяц-два выдумывали из головы. Их брали путём механического деления надвое количества инфицированных.

Как вы это установили?

— Это было довольно просто сделать. Люди, которые занимаются анализом эпидемической статистики, постоянно считают показатели, которые им самим важны и интересны. И в какой-то момент коллеги посчитали соотношение людей, заражающихся и выздоравливающих в Петербурге. Это был сентябрь-октябрь 2020 года. Оно всё время стояло на отметке 0,5, если делить количество заболевших на выздоровевших. Невозможная константа, этот показатель не может не колебаться, пусть даже в районе этой цифры. А он был постоянен.

График: Алексей Куприянов

«Суверенная математика»?

— Да. По графику видно, что со второй декады сентября по третью декаду октября этот параметр удерживался просто идеально. До начала декабря он удерживался примерно на этом же уровне. А дальше пошёл скакать, как положено. Почему? Потому что, видимо, пошли достоверные цифры. Другими словами, мы не можем судить о фактическом положении дел сегодня по количеству выздоровевших. Почему это важно? Помимо первичных показателей про количество выявленных, выздоровевших и умерших, есть ещё очень важный вторичный показатель — количество активных случаев. Так вот количество активных случаев довольно сильно падает. Это парадокс. Получается, что у нас на пике эпидемии количество людей, которые одновременно болеют, уменьшается. Стремительно. Чем быстрее развивается ситуация, тем быстрее уменьшается эта цифра.

График: Алексей Куприянов

Это свидетельство манипуляции данными?

— Да. Не может быть, чтобы заболевало и умирало всё больше, а количество болеющих уменьшалось. Это уменьшение чисто формальное. Это результат давних манипуляций с количеством инфицированных и выздоровевших. Сообщаемое количество инфицированных и выздоровевших в 10 раз больше количества умерших. Разница на порядок, смерти не могут вносить такой вклад.

Самая страшная цифра — количество умерших. Теперь уже 110 в день. Что это значит?

— Во-первых, я бы сказал, что этой цифре из всех трёх доверие наибольшее. Почему? Потому что Петербург выделяется среди всех регионов страны совершенно образцово поставленным учётом смертности от коронавируса.

Почему именно эту цифру считают наиболее убедительно?

— Затрудняюсь сказать наверняка. Есть разные регионы с разными аномалиями честности. В целом у нас статистика не очень хорошо поставлена, но есть 12 регионов, в которых почему-то хорошо рапортуют о новых случаях. Амплитуду, может, и не ловят, но добросовестно рапортуют о том, что обнаружили. Есть естественная динамика день ото дня. Из близких нам соседей — Карелия. А Петербург в эту дюжину не входит. Только по умершим.

То есть это про исполнителей на местах?

— Конечно. Исключительно от исполнителей на местах это всё зависит. Мне кажется, что у нас во время первой волны прошлым летом критика анализа была связана именно с большой добросовестностью тех, кто разбирал данные смертности. Учёт смертности шёл с большой задержкой. На это обратили внимание. Были тогда утечки о том, что в июне разбирали ещё апрельские данные, думая, к какой категории их относить. Это было летом 2020 года. После критики в СМИ они исправились. К августу оперативный учёт смертей был полностью налажен. Стали очень аккуратно и быстро учитывать все смерти, которые можно учесть оперативно. В периоды спада — в августе 2020 года или в начале весны 2021 года — практически 100% случаев учитывались. Мы это видим по независимому учёту статистики смертности в данных Росстата. Данные эти публикуются с задержкой, но они в высшей степени достоверны и служат всем аналитикам важным ориентиром.

И вот данные Росстата показывали, что есть избыточная смертность относительно последнего доэпидемического года — 2019-го. Избыточную смертность можно рассчитывать по-разному. Первый способ — простое сравнение с доэпидемическим годом. Грубо, но оценки неплохие. Второй способ более тонкий, когда берется среднеарифметическое для каждого месяца за несколько лет. По месяцам имеется определённая динамика. Зимой обычно умирает чуть больше, летом чуть меньше. Если усреднить данные для месяца за 5 лет, показатель будет немножко более аккуратным. Но немножко более, потому что смертность немного падает в последние годы. На самом деле 2019-2020 годы находились в целом на конце длительного нисходящего тренда. И наиболее ухищрённый метод, когда этот тренд учитывают и рассчитывают избыточную смертность относительно него.

Но как бы ни считали, у нас избыточная смертность получается примерно похожей. Разница в десятки или сотни людей. А превышение по избыточной смертности на спадах эпидемии от 500 до 1000, а на пиках — по 2500—3000 в месяц. Так вот если смотреть избыточную смертность по Росстату и по данным городского совета, мы видим, что на спадах они учитывают практически все случаи, а на подъёмах, например в осенне-зимнюю волну, учитывали примерно две трети. Небывалый показатель по стране! Для сравнения, в Москве на спадах они учитывали не более половины случаев, а на пиках — хорошо если треть. Петербург в этом отношении действительно образец. Статистика работает хорошо. Важно, что в этом сегменте официального анализа есть настолько добросовестные люди.

Шутить тут не хочется совсем, но, видимо, традиции городские сказываются?

— Может быть, да, в силу разных печальных обстоятельств нашей городской истории… Важно, что честность — это всегда инициатива местных властей и медиков.

110 смертей от ковида — почему это много? На обывательском уровне эта цифра не выглядит страшно.

— Конечно, эти данные важны только в контексте интерпретации. Если мы посмотрим пик осенней волны, которая посчитана довольно хорошо, то там максимальные значения в районе 85-86 человек в день. И этот рекорд мы давно побили. У нас уже несколько дней идут сменяющие друг друга рекорды, которых не было раньше. И эксперты понимали, куда мы катимся, гораздо раньше, чем появились эти цифры! Хотя весной масштаб волны был еще непредсказуем…

График: Алексей Куприянов

Мы перевалили за показатели зимы к 23 июня: 93 смерти, небывалый скачок. До этого было 80-82 в день, что в пределах зимних показателей. Такое мы видели раньше. Но после 23 июня мы прибавляем: 80, 82, 93, 98, 106, 110… Не исключено, что завтра упадёт или, наоборот, подскочит вверх, но тренд, несомненно, восходящий.

Это интервью прочитают «честные» счетоводы смерти на местах и решат подрулить, и упадёт…

— Я надеюсь, что честным счетоводам, наоборот, понравится, что мы их хвалим сейчас за честность. За то, что у них образцово всё поставлено, и они продолжат работать в том же стиле.

Но у каждого честного человека есть начальник.

— Мне кажется, что там и начальники честные. У меня есть такая надежда. Медицина, она как в армии: есть войска разной степени серьёзности. Одно дело стройбат, а другое дело — спецназ или пограничники в реальных горячих районах. Наши эпидемиологи — это пограничники на горячем участке, поэтому там всё честно.

При военном начальстве, не служившем в армии, это не всегда выручает…

— Да. Но зато у нас комитет здравоохранения возглавляет выпускник Военно-медицинской академии (глава комздрава Дмитрий Лисовец в 1996 году окончил с отличием Военно-медицинскую ордена Ленина Краснознаменную академию им. С.М. Кирова по специальности «Лечебное дело», в 2005—2006 годах преподавал на кафедре военно-полевой терапии Военно-медицинской академии. — Прим. «НП»). Возвращаясь к цифрам. Цифры по смертности небывалые сейчас. Они на четверть больше осени-зимы. Хочу заметить, что при этом мы пока не достигли пика волны. Пока никаких признаков торможения не видно.

Когда мы сможем прогнозировать пик? Какие условия необходимы для этих прогнозов?

— Для того чтобы мы точно знали, что у нас достигнут пик волны, нам потребуется больше правдивых данных, чем есть сейчас. Например, нам нужны точные правдивые данные о числе инфицированных. Когда числа ежедневно выявляемых инфицированных начинают падать, это и означает, что мы перевалили через середину волны, и тогда мы сможем примерно прогнозировать, когда это закончится. Но у нас исчез источник достоверных данных в лице межведомственного городского совета по коронавирусу. Мы идём сейчас вслепую по минному полю… Просто для понимания ситуации: у нас в Петербурге в день в среднем, по многолетним данным, в июне должно умирать 150-170 человек, от всех причин сразу. Но мы видим 110 только от коронавируса. При этом мы должны понимать, что комиссии, при всех их способностях, не успевают считать всех умерших. Это означает, что, скорее всего, окончательная цифра выше. Насколько она выше, мы узнаем только в августе из очередного отчёта Росстата. Практически же можно считать, что количество умерших в день сейчас чуть ли не в 2 раза выше, чем обычно. Минимум около 300 человек в день.

Но это всё предположения и допуски…

— Да. Но это точно в районе 260 человек в день. Просто потому, что мы должны к ежегодным 150 смертям ежедневным для июня добавлять официальные коронавирусные 110 случаев. Это минимум. Это на самом деле очень большая цифра, хотя и кажется маленькой. За месяц это будет уже очень много. Пока мы не можем сказать точнее. Трудно экстраполировать восходящий тренд, но даже сейчас получается, что нас ждет около 2000 смертей сверх нормы в июне. Темпы роста сейчас в 2 раза быстрее, чем на второй волне.

Причины такой динамики, на ваш взгляд, чем объясняются?

— Появился более контагиозный штамм. Носитель дельты успевает заразить большее количество людей. Инкубационный период сократился. До наступления симптомов такой человек успевает заразить примерно вдвое больше людей. И еще у нас все необычайно расслабились на весеннем спаде 2021 года. Если посмотреть на активность на улицах, частоту контактов, то все вели себя так, как будто вообще ничего не происходит. И городские власти вели себя точно так же. У нас не было объявлено серьёзных ограничительных мер, даже когда стало ясно, что ситуация приобретает взрывной характер.

Когда это стало ясно вам?

— О том, что рост начинается, стало ясно ещё в конце апреля. К середине мая уже не было вообще никаких сомнений, что третья волна началась. На тот момент она росла ещё медленно. Это свойство экспоненциального роста. Сначала кажется, что растёт медленно, но потом растёт так быстро, что вы не успеваете оглядываться. Взорвалось всё прямо в тот момент, когда отключили городскую статистику. 2-3 июня у нас произошёл очень резкий скачок.

Надо понимать, что экспоненту очень трудно представить обывателю, но есть хорошая байка на этот счёт в книге Перельмана «Занимательная математика». Он там писал про изобретателя шахмат и какого-то восточного владыку, который решил наградить изобретателя. Понятно, что это сказка. Никто не знает, когда были придуманы шахматы. Правитель сказал, что изобретатель шахмат может попросить любую награду. Изобретатель сказал, что просит совсем немного: вот доска, давайте за первую клетку одно зерно, за вторую — два, за третью — четыре, за четвёртую — восемь. Довольно быстро выясняется, что расплатиться невозможно. Если заплатить по этой схеме, то зерен не хватит не только у этого конкретного владыки, но и на всей Земле.

Когда у нас всё удваивается с постоянной скоростью, то угнаться за этим ростом невозможно. Главная печаль с экспонентой, если мы её видим в данных, а мы её видим, — это признак того, что никакие принимаемые сейчас меры на описываемый этой экспонентой рост не влияют. Это то, что мы увидели в первые недели июня в виде кривой смертности. Кривая смертности отстаёт от кривой заражения примерно на две недели. Это означает, что картина, которую мы сейчас видим в смертях, соответствует тому, что было недели две назад в заражениях.

Если говорить о том, что должны были делать городские власти в мае для защиты здоровья населения, то как минимум отменять все массовые мероприятия и вводить новый локдаун?

— Если бы стояла задача избежать сегодняшних цифр, то да. Если уж не в начале мая, то в начале июня совершенно точно надо было закрывать всё. Тогда был бы шанс купировать волну.

У вас есть ответ, почему это не было сделано?

— Я подозреваю, что это не было сделано, потому что были важные федеральные мероприятия. Петербургский международный экономический форум, игры Евро-2020, «Алые паруса». Зачем-то этот праздник считается важным во всей стране тоже. Его показывали по федеральному телевидению.

Фото: Александр Петросян

Все эти мероприятия пришлось бы отменять или вводить очень жёсткие ограничения по ним. Но городские власти оказались неспособны принимать самостоятельные решения. Отчасти это объясняется тем, что нынешние власти не имеют никакой легитимности в глазах народа. Допустим, что на месте Беглова был бы избранный горожанами мэр. Мэр, выбранный реальным большинством голосов. Во-первых, он бы вёл себя иначе. Он бы находился в более-менее конструктивном диалоге с горожанами. Отношения были бы гораздо более доверительными. И такому человеку было бы гораздо проще принимать частично непопулярные меры по ограничениям. Он бы опирался на поддержку горожан.

Ему было бы что сжигать в «непопулярных решениях».

— Да. Он бы вёл доверительный диалог. Но в нашей ситуации, когда нами управляет поставленный из Москвы управляющий, которому, по большому счёту, нет дела до горожан, ему что сказали, он то и делает… Мне трудно реконструировать алгоритмы принятия решения им. Вообще копаться в чужой голове — дело неблагодарное. Но совершенно очевидно, что фактор необходимости провести эти важные для власти мероприятия явно перевесил тот факт, что это будет стоить жизни нескольким тысячам человек. Самое неприятное, что это становится теперь и международной проблемой…

Об этом чуть позже. Мы ещё с Бегловым не закончили. Вы потребовали его отставки ещё до «Алых парусов». Почему?

— Это моё частное мнение как математического аналитика. Было бы странно, если бы политические партии этого не потребовали совсем. Сейчас по крайней мере партия «Яблоко» выразила вотум недоверия городскому правительству (в Законодательном собрании Петербурга о несоответствии нынешней городской администрации масштабу обязанностей регулярно заявлял член фракции «Партии Роста» Максим Резник, но сейчас он лишён права публичных выступлений как фигурант уголовного дела; о необходимости отставки городского руководства ещё в марте 2020 года «Новому проспекту» рассказывал депутат Борис Вишневский. — Прим. «НП»). Я надеюсь, что яблочников подтолкнули мои выступления.

Проблема в том, что эпидемия — это всегда наполовину политическая проблема. Борьба с эпидемией — война. Мы не можем свести современную войну к череде единоборств солдат. Это всегда планирование перемещения больших масс людей, техники и так далее. Та же самая история с эпидемией. Мы можем все засамоизолироваться, но мы не можем сами наладить маршрутизацию больных, мы сами не можем устанавливать карантины и вводить локдауны, мы не можем сами производить на дому вакцины: для этого нужна мощная исследовательская база и развитая химико-биологическая промышленность. Мы можем только сами надеть маску и ограничить себя в перемещениях.

Наши персональные возможности в борьбе с эпидемией крайне ограничены. Например, я сам сшил себе маску, стал её носить задолго до всех, потому что был период, когда их невозможно было купить. Я держал свою семью в изоляции, помогал своим знакомым в этом плане, пожилым возили еду. Привился, как только появилась возможность. Но моих усилий мало, даже если все так будут поступать, потому что нужны системные меры, когда ограничивается подвижность людей, временно закрываются границы. Когда нужна реорганизация больниц, потому что нужны дополнительные места для инфекционных больных. Нужны дополнительные стационары вроде «Ленэкспо». Перепрофилирование — это время. Нет во всех больницах нужных мощностей. Нужен кислород. Нужно всё. Это дело исполнительной власти. Это ресурсы, деньги.

Всегда есть вопрос о политической ответственности за борьбу с эпидемией. Отсутствие вовремя принятых мер всегда оборачивается переполненностью больниц и смертями. И сейчас (судя по всем отрывочным сведениям, которые прорываются через информационную блокаду, а я напомню, у нас 3 недели нет своей статистики ни по ежедневным показателям госпитализации, ни по коечному фонду) больницы работают на пределе. И на пределе они работают сейчас, потому что 3 недели назад не было принято срочных мер по ограничению контактов между людьми!

График: Алексей Куприянов

То есть вы хотите сказать, что 110 умирающих в день лежат на совести Смольного?

— Из этих 110 довольно много лежит на их совести совершенно точно… Минимум две трети.

А это доказуемо, если предположить гипотетический судебный процесс?

— Гипотетический судебный процесс будет вестись не в терминах количества умерших в конкретные дни… Если вообразить себе какой-нибудь небесный трибунал, то ответ — да. А в российском суде такое, скорее всего, не сработает.

Но ведь не секрет, что у нас принцип управления — накопление негатива на исполнителей на местах, который иногда пускают в ход перед сменой.

— Мы же смотрим на оперативную статистику сейчас. И когда появятся данные Росстата, другие регионы будут отвечать за это не в меньшей степени. Каждый может сам посчитать масштабы избыточной смертности из открытых источников. Их, конечно, не очень легко добыть с сайта Росстата, он запутанный, но можно скачать эти данные в виде файлов Excel, они доступны с 2006 года. И каждый человек, который наберется терпения, может эти данные скачать. Скачать и почитать самостоятельно.

Но есть аналитики, которые заняты этим специально. Есть большой проект Дмитрия Кобака, профессора математики российского происхождения, который сейчас работает в Тюбингене. Он сделал большой проект по расчёту избыточной смертности. Там довольно отчётливо видно, что разные регионы, конечно, ведут себя по-разному, но Петербург не является чемпионом по избыточной смертности. Мы примерно в середине антирейтинга. На первом месте Северный Кавказ. Так что перед небесным трибуналом так или иначе предстанут все. И федеральные власти тоже.

У нас были средства замедлить распространение вируса в регионах ещё во времена первой волны. Во время первой волны некоторые регионы начали довольно жёстко ограничивать перемещение между регионами и объявили о намерении закрыть свои границы, на что Москва довольно жёстко ответила: нет, внутри страны границы закрывать не будем. Первыми были Карелия и Чечня. На них тут же цыкнули. Но вообще-то с эпидемиологической точки зрения решение было абсолютно правильное: ввести карантин на границах субъектов федерации, всех перемещающихся — в карантин на 2 недели. Тогда, возможно, мы бы защитили регионы. Лаг проникновения вируса в столицы и в регионы был тогда около месяца…

А этого власть себе позволить не может. Как объяснял директор «Левада-центра» (внесен Минюстом в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента) Денис Волков, непопулярные меры автоматически шатают рейтинг власти. Отсутствие правильных с точки зрения эпидемиологии решений — защита власти.

— Этот способ защиты рейтингов власти ненадолго. Рейтинг доверия властям не всегда измеряется словами. Он измеряется тем, что люди делают. И мы видим, что сейчас рейтинг доверия властям низок, как никогда. Посмотрите, какое количество сограждан не готово прививаться вакцинами российского производства!

Про вакцины тоже отдельно скажем, но надо завершить мысль о действиях региональных властей, если сейчас встанет задача в первую очередь спасать живых. Вроде с имперскими игрушками в виде важных «федеральных» событий пока закончили.

— Я бы как можно скорее вводил очень жёсткие меры, ограничивающие перемещение людей, их концентрацию в одном месте, в закрытых помещениях. Всё что можно — на удалённую работу. Рестораны и те места, где бывают люди, я бы просил работать с очень жёсткими ограничениями по количеству одновременно пребывающих там лиц. Это реально сделать в магазинах. Можно пускать людей понемногу в магазины. Крупные сетевые магазины я бы просил переходить по возможности на круглосуточный режим работы с агитацией граждан ходить туда в часы минимальной загрузки, скажем, по ночам. Прошлой весной это работало. Все заведения общепита — перейти на торговлю навынос, доставку. Что делать с предприятиями непрерывного цикла, сказать трудно, но наверняка можно разделить потоки людей, встречающихся на одной смене, между сменами. Что касается общественного транспорта, то я бы сделал прямо противоположное тому, что делается. Надо максимально увеличивать количество транспортных средств на маршрутах. Чем больше у нас электричек, составов в метро, автобусов на земле, тем меньше людей в каждом конкретном салоне. Но вообще я бы просил людей воздерживаться от перемещений по городу, от скоплений хотя бы.

Все в лес?

— Да. Все массовые мероприятия я бы жёстко ограничил или запретил.

То есть никаких «Алых парусов» не было бы априори?

— Да. Но при этом парки я бы ни в коем случае закрывать не стал. Чем больше возможностей для прогулок, тем лучше. Главное, не создавать толпы. Никаких фестивалей. А вот гулять и дышать свежим воздухом нужно обязательно.

Неслучайно рында у Беглова оторвалась на «Алых парусах»? То, что называется «бог шельму метит»?

— (Смеётся.) Я телевизор не смотрю. Но это было хорошо, да… Жёстко, символично. С чувством получилось…

Футбол страшнее «Алых парусов»? Похоже, что именно футбол отодвинет столь вожделенные длительные визы Суоми, которые ранее успела пообещать новый генконсул Финляндии в Петербурге? YLE пишет, что болельщики привезли из России вирус, и это более половины всех выявленных случаев в стране.

— Это именно то, что я имел в виду, когда сказал, что сокрытие статистики постепенно превращается из национальной проблемы в международную… К сожалению, действительно довольно большое количество футбольных фанатов заразились в России. Из протестированных 900 на границе 89 получили положительные тесты. Но это было тестирование на границе, там серьёзное отношение к тестированию и отслеживанию заболевших.

У них вообще сравнительно очень благоприятная эпидемиологическая обстановка. Например, если суммировать все избыточные смерти в Петербурге к апрелю и взять статистику Финляндии, то мы увидим, что при примерно равном населении у них смертность от коронавируса примерно в 20 раз ниже, чем у нас. В 20 раз! Это к вопросу о политической ответственности. Это означает, что можно было бы так и у нас, тем более при наших-то просторах. И сейчас в Финляндии выявлено уже около 200 заболевших среди футбольных фанатов. Видимо, это еще не всё. Там стараются протестировать несколько раз всех, кто был в РФ, выявляют цепочки заражения. И, судя по всему, это новый штамм дельта, серьёзный вызов их системе здравоохранения. Для них это серьёзная проблема. Несмотря на жёсткий контроль, получили такой очаг инфекции… Как это скажется на визовом режиме, говорить рано. Но какое уж тут упрощение визовых ограничений?

Императорские забавы большим спортом как коррекция жизни всех остальных…

— Ну да…

Вакцинация: все побежали, когда уже нет смысла?

— С вакцинацией у нас всё время какая-то очень странная игра. В действительности массовая вакцинация в Петербурге невозможна по двум встречным причинам. Во-первых, у нас ни в какой момент не было достаточного количества вакцин, чтобы в экстренном порядке всех вакцинировать. Сейчас у нас в городе есть примерно десятидневный запас вакцин при существующих темпах вакцинации. Вакцинируется по 10-12 тыс. человек в день. У нас уже было три волны вакцинации. До этого на максимуме прививали примерно по 9 тыс., на спадах — около 3 тыс. человек в день. В итоге у нас в городе сейчас вакцинировано около 800 тыс. человек, из которых 25 тыс. — «ЭпиВакКороной», которая вызывает огромные сомнения у аналитиков. Все данные по ней говорят о том, что она, судя по всему, не формирует защиту от коронавируса. В любом случае такое количество вакцинированных намного меньше, чем нужно, чтобы сформировать популяционный иммунитет.

Были сделаны расчеты по Петербургу в рамках совместного проекта Европейского института и клиники «Скандинавия» по так называемым сероопросам. По случайной выборке проводилось тестирование на наличие у людей в крови антител к вирусу и анализировалось, как меняется в этих выборках доля людей с антителами со временем. Такие опросы они запускают раз в квартал. По итогам I квартала 2021 года у них были данные, что примерно 45-50% петербуржцев уже имеют антитела к коронавирусу, это 2-2,5 млн человек. В принципе, если к ним добавить еще 1,5-2 млн вакцинированных, то можно говорить о том, что мы справились с проблемой формирования популяционного иммунитета.

Но проблема в том, что этих вакцинированных надо было привить уже к лету. А те 800 тыс., которые есть сейчас, — это в 2-3 раза меньше. И дело не только в нежелании людей вакцинироваться, хотя скептические настроения по отношению к отечественным вакцинам крепнут, но и вакцин столько никогда и не было, чтобы устроить массовую кампанию и прививать в каждой подворотне. Расчетная мощность наших вакцинационных центров — примерно 30 тыс. в день, и она пока никогда не достигалась. Если исключить самый ранний период, в январе, в другое время очередей на вакцинацию не было. Вот сейчас в Петербурге есть около 117 тыс. доз вакцин. Если люди начнут прививаться по 30 тыс. в день, то этого хватит на 4 дня.

Но этого не произойдет. Тут уважаемый многими псковский депутат Лев Шлосберг привился и написал об этом в соцсетях. Такого шквала треша от его аудитории сложно было ожидать, но он массовый.

— Тут есть еще одна проблема. Для того чтобы сбить волну, вакцинироваться сейчас бессмысленно, потому что это только работа впрок: на формирование антител уходит несколько недель, 42 дня. Люди, которые привились сегодня, только к августу получат иммунитет. Это всё защита на осень. А сейчас относительно защищены те, кто привились весной, еще в апреле или в самом начале мая. А что у людей в голове — это страшное дело. Я подозреваю, что у нас люди очень плохо себе представляют современную биологию, медицину, свое тело.

Это так везде или только наше, суверенное?

— Обыватель везде примерно одинаково образован. Копни, и мы обнаружим там XVII—XVIII вв.ек. Очень медленно движется в массы популяризация науки.

Тогда прав Волков из «Левада-центра», который говорит о том, что нужна принудительная вакцинация, деваться некуда.

— Я бы сказал, что принудительная вакцинация — это плохо. Есть отличие между обязательной вакцинацией и принудительной. Принудительная — это когда вас отлавливает Росгвардия и колет вакцину. А обязательная — это когда формулируются критерии, которые делают ее обязательной для разных категорий.

Иллюстрация: Сергей Ёлкин

Задача сделать так, чтобы люди рационально выбирали желаемое нам поведение. Вопрос в том, каков ландшафт для принятия этих решений. Если это ландшафт приказов, окриков, запретов, то это одна история. И в этом наши власти преуспевают, они как будто воюют с собственным населением. А надо объяснить риски, какой положительный эффект это окажет и т. д. И в нашей стране есть силы и люди, которые могли бы попытаться рационально и квалифицированно убедить население. Но проблема состоит в том, что у этих сил нет языка. Их нет на телевидении, например.

Мы сейчас находимся в ситуации, крайне неблагоприятной для научной экспертизы, потому что для нее требуется время на проведение сложных исследований, которые формируют у ученых четкие обоснованные мнения и рекомендации. И реальную работу науки обыватель обычно не видит, ему до нее нет никакого дела. А в случае с коронавирусом — есть. И люди видят это внутреннее шевеление и не могут в нем разобраться: нужно носить маски, не нужно, насколько это эффективно и т. д. Просто не разобраться в этом хаосе информации. И здесь была бы важна роль людей, которые могли бы популярно основные вещи объяснить: да, надо изолироваться, переводить сотрудников на удаленку и т. д.

Короче, мы упираемся в простую вещь — в ценность человеческой жизни в РФ?

— Да, к сожалению, она здесь и сейчас не такая, как бы многим хотелось. Люди не заботятся о себе, довольно беспечны. Конечно, это было воспитано за долгие годы советской власти. Нас учили как смертников, примерно как шахидов. Быть готовыми умереть за идею.

И эти паттерны живы…

— Это видно в риторике, да: проведём чемпионат, несмотря ни на что (UEFA ранее предложила властям Петербурга отказаться от проведения матчей чемпионата из-за эпидемиологической обстановки, 2 июля на «Газпром-арене» должен состояться один из четвертьфинальных матчей. — Прим. «НП»), проведём ПМЭФ, отпразднуем «Алые паруса». Да, героически провели. Но зачем этот героизм нужен?!

Иллюстрация: Сергей Ёлкин

А любой ответ на этот вопрос будет упираться в то самое запрограммированное самопожертвование. Вы как можете объяснить, что людям колют вакцины обманом? Говорят, что «Спутник» оказывается «ЭпиВаком».

— На мой взгляд, это не столь массовое явление, в том числе и в силу не столь большой доступности того же «ЭпиВака». Доз «ЭпиВака» гораздо меньше у нас в городе. Случаи есть, я понимаю.

Это может быть попытками административного лоббирования конкретных производств?

— Трудно сказать. Мне кажется, масштабы не т. е. Мне кажется, что это обычные случаи наплевательского отношения к пациентам. А может быть, не слишком глубокая информированность пациентов. Много же реплик о том, что «я ждал «Спутник», а мне вкололи «Гам-КОВИД-Вак». Приходится каждый раз объяснять, что это одно и то же. В случае подмены нужны фотографии флаконов, нужны неопровержимые доказательства. А с ними пока сложно. И сам вопрос сложный. Нужна хорошая доказательная база.

Алексей, вы не боитесь, что однажды за вами придут? Скажут, что вы фейки распространяете. У вас есть план действий на этот случай?

— Во-первых, я распространяю только те данные, которые публикуются на официальных сайтах. Мне очень трудно вменить распространение фейков.

Но вы же делаете выводы, комментируете…

— На мой взгляд, мои выводы таковы, что их может сделать любой человек, способный к элементарному анализу. Когда мы на графике видим, что точка «110», находится выше точки «80», это очень трудно интерпретировать иначе, чем-то, что 110 выше 80. Точка. Мы видим: смертность растёт. Мы видим: она растёт в 2 раза быстрее, чем раньше. Все эти цифры доступны в десятках других мест. Есть статистика, архивированная в том же «Яндексе». У меня они архивированы на GitHub. Есть эксперты, которые пользуются теми же инструментами, что и я. Они могут в любой момент продолжить проект, даже если меня арестуют или задержат. Мне, конечно, жаль, что при обыске у меня пропадёт огромное количество других моих научных материалов, но я надеюсь, что тем или иным способом я это смогу восстановить, когда через много лет выйду из тюрьмы (улыбается).

Ужас какой мы обсуждаем…

— Ужас? Но мы же видим, как постоянно приходят за различными активистами. Другое дело, что я не такой уж большой активист.

Вы работаете с информацией, которая политически опасна для начальства. Плюс вы требуете отставки нашего второго усатого градоначальника. Выдали себя этим.

— Да. Но моё требование — это требование частного человека. Таких людей много. Вопрос в том, будут ли их слушать. Мало ли что требует городской сумасшедший. Такие вещи заметны, когда этого требуют политические партии. Это как в старом советском анекдоте: «Мы тоже можем выйти на Красную площадь и требовать отставки президента США» (улыбается).

Да! Мы всё ещё очень похожи на американцев в этом смысле…

— И в этом плане я спокоен. Я не публикую ничего необычного, всё это проверяемо. Выводы могут быть разной степени радикальности, но это мои частные выводы.

Вы не будете делать на основании наблюдений 2020-2021 годов никакого научного труда?

— Дело в том, что эпидемиология никогда не лежала в русле моих научных интересов. Я по основной специальности «историк науки». Моя кандидатская диссертация была про ботанику и зоологию XVII—XVIII вв.еков. Но я какое-то время занимался приложением количественных методов к истории, и исторической динамике, а там история, очень сходная с эпидемиологическими процессами, потому что распространение какой-нибудь моды — это как болезнь. Мода на исследования — болезнь. И у меня есть совместные со специалистами по Древней Греции работы по количественной истории в Древней Греции. Есть работы по истории философии, университетов. В основном я публиковался в этих областях. Но сейчас, возможно, у меня будет совместная публикация с эпидемиологами. Их интересуют данные, которые у меня архивированы в удобном виде. Спрашивают. Делюсь. Возможно, будут совместные публикации.

Книга будет?

— Чтобы писать книгу, надо гораздо больше материала. Скорее, есть материал на научную статью. Про науку, общество и пандемию. Но это тяжёлый труд. Вообще научные статьи — это трудно. Не удаётся написать хорошую статью чаще, чем раз в несколько лет. Завидую коллегам, которым удаётся делать это быстрее. Но сегодня пока не до этого всего…

Николай Нелюбин специально для «Нового проспекта»