Максим Резник (иноагент): "Вокруг страхов сейчас вся наша жизнь уже строится"

Фото: скриншот YouTube / Максим Резник

Максим Львович, на свободу с чистой совестью?

— О, да!

Когда стало известно, что прокуратура попросила год колонии-поселения, один известный юрист мне сказал: «Выпустят». Вы себе как объясняете сравнительную мягкость требований ведомства товарища Краснова?

— Мне сложно судить… Конечно, это можно попытаться проанализировать в философском смысле, с логической точки зрения. Но мне кажется, что сейчас это довольно бессмысленно. Мы не знаем их логику. Я бы ориентировался на самого себя. В каждой конкретной ситуации надо пытаться сохранить самого себя, несмотря на наступление темных сил со всех сторон, защитить свою собственную территорию. Поэтому я не объясняю их мотивов себе никак, но готовился к разным сценариям, насколько это вообще возможно, конечно. Самые неприятные были вот эти 5 дней, когда закончился судебный процесс, а судья готовила приговор. Логика, здравый смысл подводили к тому, что будет примерно такой приговор, который в итоге и получился. Но существовали обстоятельства за пределами этой логики, которые заставляли думать и о других сценариях и к ним тоже готовиться. Они стали уже не так неожиданны, какими могли казаться до 23 февраля включительно (24 февраля 2022 года ВС РФ начали специальную военную операцию на территории Украины, дело Резника расследовалось с июня 2021 года. — Прим. «НП»).

По этой статье можно было сесть надолго. Судьи иногда выносят приговоры без оглядки на требования прокуратуры. Было страшно в этом смысле?

— Не знаю… Страшно? Вокруг страхов сейчас вся наша жизнь уже строится. Страшно очень за многое. И в этом смысле, если твоя собственная судьба в начале этой истории казалась чем-то значимым, то сегодня кажется уже совсем иначе. Масштаб вообще другой по сравнению с тем, что творится сейчас. Страшно проиграть этому чудовищному злу. Другие страхи, конечно, тоже есть, но поскольку головой ты понимаешь, что страхи — это то, чем питаются наши враги, буквально как дементоры в известной саге Роулинг, то именно с этими чувствами внутри себя необходимо бороться. Но я здесь не специалист и не оригинальный персонаж. Наверное, больше всех из нас в этом разбирается Алексей Навальный. Он гораздо точнее говорит о бессмысленности и вредности страха, чем я сейчас.

Максим Резник после приговора 20 апреля 2022. Фото: Александр Коряков

Мягкость приговора у нас обычно связана с признанием вины или сдачей своих товарищей силовикам. Вину вы не признавали. Кого сдали?

— (Смеётся.) А кого я мог сдать? Повторю, что если моя вина какая-то и есть перед кем бы то ни было, то это мои близкие. Я только эту вину признаю, за их переживания. Мама, жена — это мои близкие люди, они за меня переживают и любят. Они и мои друзья, соратники часто становятся заложниками моих решений. Когда я делаю выбор между честью и бесчестием, совершить поступок в соответствии с совестью, сказать вслух, или промолчать, что мне приходилось делать, они страдают. Вот перед ними я виноват. Если бы они принимали решения, они бы, возможно, пытались меня отговорить от моего выбора.

Что касается дела, я не только ничего не признал из предъявленных мне обвинений, я буду обжаловать приговор. Если я соглашаюсь с решением суда, а я же вроде как на свободе теперь, тогда я не обжалую, приговор вступает в законную силу, и у меня уже нет подписки о невыезде. А сейчас мне даже на дачу не съездить с мамой. Начинается дачный сезон, надо маме помогать. У многих теперь похожие обстоятельства. Без согласия судьи не могу этого делать. Понятно, что мы будем обжаловать. Обстоятельства-то вопиющие, которые при любых других внешних проблемах были бы заметным инфоповодом. Я про публикацию «Фонтанки» о моём деле. Там доказано, что всё построено на лжи свидетельских показаний, на вранье, клевете — на уголовных вещах. Я об этом сказал в своем последнем слове, называя в качестве заказчиков «Бегловых» и «Пригожиных». Конечно, мы будем обжаловать. Но в этой системе координат мы не на победу рассчитываем, а на то, чтобы остаться самими собой. Чтобы, несмотря на чудовищную по сравнению ещё со вчерашним днем реальность, мы не менялись в крепости наших убеждений, последовательности наших действий. Это не значит, что надо делать вид, что мир не изменился, но у каждого есть свой собственный участок. Надо сражаться с полной выкладкой.

Как мама отреагировала на приговор?

— Она сидела в зале. Мало кого пустили, маленький зал был. Я с ней переписывался во время оглашения, давал ей понять, что по косвенным признакам приговор будет примерно таким. Как ты верно угадал, переживания мамы — ещё более тяжёлая история, чем мои собственные переживания. Как она будет здесь, если меня не будет рядом… Конечно, она была рада.

Вячеслав Серафимович Макаров поздравил после приговора (многолетний бывший руководитель петербургского отделения «Единой России», спикер Законодательного собрания в годы депутатства Резника в 2011—2021 годах. — Прим. «НП»)?

— Нет. Я забыл о его существовании в этом контексте. Такое могло бы быть, но в какой-то другой жизни. Не сейчас, не в этом бою.

А бывшие коллеги по «Яблоку»?

— Меня очень много людей поздравило. Очень многие попросили о комментариях из тех информационных каналов на YouTube, которые вынужденно находятся вне пределов нашей страны. Но мне действительно после приговора было не до того. Чтобы серьёзно о чём-то разговаривать, нужна перенастройка… Поднастройка… Пристройка… Нужно настроиться на новую волну существования. Это было сложно, пока было столько личной неопределенности. Хотя со стороны это может казаться не так. Неопределенность между колонией и свободой и та неопределенность, которая получилась сейчас, — большая разница.

Сегодня все ведут себя с учетом новой реальности. Многие, если быть точным. Вы будете другим? Без самоцензуры не выжить?

— Некоторым это не нравится. Некоторые считают, что я под домашним арестом что-то там перечитал. Но чтобы обрисовать ситуацию сегодняшнюю, понимать, о чём она, вполне достаточно произведений Джоан Роулинг. Я говорю абсолютно серьёзно. Берите и адаптируйте к нашей реальности произведения про Гарри Поттера: силы добра, силы зла. И пожиратели смерти, и Орден Феникса. А Волан-де-Морт? Всё настолько линейно и очевидно, что, к большому прискорбию, у нас в этой реальности тоже уже нет никаких серых зон. Тут говорить эзоповым языком можно совершенно спокойно. Это абсолютно понятно всем, кто находится на этой волне.

Кадр из фильма «Гарри Поттер и Дары Смерти: Часть II» (2011). Фото: kinopoisk.ru

Ну, а с теми, кто не находится, кто не читал Джоан Роулинг, как Владимир Путин, но пытается её от чего-то защитить, мне лично разговаривать не о чем.

Встреча Путина с лауреатами премий президента для молодых деятелей культуры и за произведения для детей и юношества 2021 года. Фото: скриншот kremlin.ru

Фото: Debra Hurford Brown © J.K. Rowling 2018, jkrowling.com

И всё же. Есть понимание, как нельзя дальше действовать оппозиционному политику в РФ, в Санкт-Петербурге? Реальность изменилась.

— Да, реальность поменялась… Меня спрашивают — я отвечаю. Это неизменно. Я не могу сейчас выйти на площадь. Наверное, это не самый лучший метод сражения со злом, когда ты находишься в глубоком тылу. Почему я вообще здесь остаюсь? Для меня вопрос отъезда не стоит, потому что я убеждён, что мои соотечественники-антифашисты в подавляющем большинстве находятся здесь, в России. Я знаю, что многие сидят. Я знаю, что многие вынуждены уезжать. И я ни в коем случае не осуждаю людей за этот выбор. Я желаю людям добра и находиться на той позиции, которая им максимально удобна и необходима, чтобы оставаться на стороне добра. Да, те, кто остался, оказались в положении заложников… Но ведь не только они теперь заложники, вообще все жители страны теперь заложники. Тем не менее предопределенность победы добра должна внушать оптимизм.

Кроме слова у оппозиционера Резника не осталось ничего? Даже в одиночный пикет же не выйти.

— Что значит не выйти? Была бы необходимость, я бы обмозговал её. Но я правда не знаю, что может быть мощнее слова. Я просто буду стараться жить в соответствии со своими принципами. Мои принципы известны. Дело не в том, что я буквально не готов выдавать тактико-технические характеристики своего дальнейшего участия в этой битве. Я просто только что вышел из уголовного процесса, из состояния домашнего ареста — сразу в новую реальность. Да, я следил за ней из-под ареста, я не так уж был ограничен в этих возможностях. Но нужно время. Нет готовых сценариев. А в том, что победа добра предопределена в ближайшей исторической перспективе, я искренне убеждён. Что можно сделать, чтобы её приблизить? Я каждый день стараюсь делать что-то, чтобы это приблизить… Не знаю, как у меня получается. Новые условия, возможно, дадут и новые возможности. Первый день после процесса. Наш с тобой разговор — первый. Вряд ли я готов более подробно сейчас ответить.

Буквосочетание «депутат Резник» забыто же, если признание вины в уголовном преступлении устоит? Готовы?

— Да, для меня вообще не существует парадигмы, которая была в прошлые годы, которая была до 24 февраля. В ту реальность возврата нет, где были выборы, которые приходят и уходят. Это не значит, что даты новых выборов не будут наступать, просто к настоящей реальности это не будет иметь отношения. Представьте себе, каким может быть процесс среди одних пожирателей смерти. Поэтому в каком статусе ты в этом всём пребываешь дальше, если ты не с ними, совершенно неважно. Если опять же проводить аналогии, то это битва, где вряд ли возможна ничья. По Роулинг: «Один не может жить спокойно, пока жив другой».

После того как вы вернулись в интернет, ещё до приговора, ваша критика действующего губернатора города Санкт-Петербурга куда-то испарилась. Вы больше не считаете его недостойным руководить этим великим городом?

Александр Беглов. Фото: kremlin.ru

— Испарилась? Сильно бы поспорил. Рекомендую обратить внимание на мои публикации уже после того, как началось то, что называется спецоперацией. То, что я вывесил у себя ВКонтакте. После приговора кто-то из пользователей вывесил это у себя. Это мой диалог с Бегловым в декабре 2018 года на заседании правительства. Тот самый, про парад военной техники под предлогом годовщины полного освобождения Ленинграда от нацистской блокады. Думаю, что ты помнишь. Там как раз было всё это про «можем повторить». И потом там была реплика о том, что я не хочу, чтобы губернатор этого города, встречаясь с детьми, рисовал танчики. Когда я учился в школе, была актуальна песня «Солнечный круг, небо вокруг». Там же было про то, что детей одевают в военную форму.

К чему я это всё? Я выбрал свою сторону несколько раньше, чем 2 месяца назад. Может быть, позже, чем хотелось бы. Задним умом все могут сказать про себя, где они могли бы быть более последовательными, чтобы не оказаться в той точке, в которой мы сейчас оказались… Это не было предопределено. Это лишь результат наших действий, бездействия, противодействия. Ну, а сейчас-то чего с ним бороться? Это имеет такое же значение, как и теперешние выборы. Зачем говорить о мелких пожирателях смерти, когда речь идёт о битве за Хогвартс?

Вы ведь наверняка знаете, что по региональным оппозиционерам бывает, что называется, «федеральный заказ», но чаще мочат по инициативе местных начальников. Недавние неотложные обыски во Пскове у Шлосберга, его коллег и друзей прошли в рамках дела о клевете на губернатора Ведерникова (18 апреля Лев Шлосберг с супругой были оштрафованы на 62 тыс. рублей по статье о дискредитации ВС РФ. — Прим. «НП»), у вас — на фоне регулярной и беспощадной критики того, кто сейчас посажен Кремлем в Смольный. Ваше дело — это сугубо местная инициатива?

— Я думаю, что это была инициатива местных, которая удачно вписалась в контекст, даже несколько его опередила. На суде я сказал, что у моего дела два заказчика: Беглов и Пригожин. Первый назвал меня фашистом, второй наркоманом. Фашист и наркоман. Никого не напоминает?

Прям как Зеленский!

— Ну, это ты сказал, не я. Но на самом деле просто власть смотрит на себя в зеркало и в этом обвиняет своих оппонентов. Поэтому и демилитаризация с денацификацией, как заклятие Волан-де-Морта, пущенное в зеркало, отскочит именно туда, куда отскочит.

В этом смысле Резник остается региональным политиком или перебирается в Москву? Битва за Хогвартс должна быть где-то рядом с ним.

— Если ты Кремль подразумеваешь, то нет. Хогвартс — это некое волшебное здание, оно в нашем сознании: битва добра со злом. Если уж Кремль с чем-то сравнивать, то скорее с Мордором.

То есть остаетесь здесь, в городе, если мы уже выяснили, что остаётесь в стране?

— Я остаюсь питерцем, для меня на Земле лучше места не было и нет. Политиком — это другое дело. Я не знаю, как определить место. Я остаюсь здесь. Для меня остаются питерскими, российскими политиками те, кто находится далеко за пределами России, а предателями Родины — те, кто сидит в Мордоре. Всё смешалось. Не надо искать место получше и поудобнее, а то получится, как в той притче про крест: долго-долго выбирал, а потом оказалось, что выбрал свой собственный. Как кто-то недавно сказал, Господь не посылает человеку испытаний больше, чем он может выдержать. Я в момент начала этого решающего для человечества боя (для меня это не звучит пафосно) нахожусь там, где нахожусь. Здесь меня это застало, здесь и буду сражаться. Как жизнь сложится — посмотрим.

Неужели мысли о том, чтобы покинуть территорию РФ не посещают? Может, это действительно способ, чтобы выжить, а потом победить? Мы видим реальные примеры живых людей.

— Естественно, посещают. Но у каждого есть свои обстоятельства. Мне кажется, мы много времени тратим на эту дискуссию. Давайте предполагать, что люди, которые принимают такие решения, давние участники ордена Феникса: знают, на что идут, за что сражаются. Каждый принимает решение. В какой-то момент это решение может поменяться. Сегодня ты хочешь быть в России, а потом ты понимаешь, что это невозможно — сохраниться живым и сражаться на стороне добра, и ты уезжаешь. Или делаешь наоборот! Такое тоже может случиться. Трудно сказать. Мне кажется, мы много тратим сил на обсуждение общей вины, коллективной ответственности, кому легче: тем, кто за границей, или тем, кто остался в России. Давайте помнить, что мы находимся в процессе боя. Добра со злом. Давайте туда все усилия прикладывать. К сожалению, я вижу, что уже началось: удобная позиция, когда ты занимаешься критикой близких по духу, по флангу, по строю и отнимаешь все силы. Сейчас настолько всё критично, настолько всё остро. Конечно, победа добра предопределена исторически, логически, нравственно — как угодно, но это не значит, что без усилий ее можно достичь.

Есть простой ответ на вопрос, как остановить разрушение городов и жизней миллионов людей?

— По моей версии, это должно закончиться победой добра, и только так ***** и можно остановить.

Да, но что делать тому, кто хочет, чтобы добро победило?

— Я не являюсь специалистом по переворотам. Я являюсь специалистом в истории, и я могу объективно оценивать, что зло является очень слабым в данный момент. Это был последний крестраж (предмет, в который спрятана часть души Волан-де-Морта в серии книг о Гарри Поттере, всего их было семь, если не считать восьмым самого Гарри. — Прим. «НП»). Но это не значит, что оно не опасное, скорее наоборот.

Как историк скажите, на что похоже происходящее?

— Мне близки те оценки, которые дает Дмитрий Быков, если коротко. Но похоже очень на многое, есть черты и сценарии разных сюжетов, самых переломных. Например, можно с 1812 годом сравнить, со Второй мировой, но с чем ни сравнивай, всё равно это уникальное событие. Готовых рецептов нет. Понятно, на чьей стороне добро, а на чьей — зло. И это не связано с границами государств. Этот выбор выше всех границ и условностей. А что делать, я правда не знаю. Каждый должен на своем месте делать то, что он должен.

Сейчас страна живет в небывалом психозе. То, что делает пропаганда, укладывается в этот термин. Силы телевизора и зачищенного Рунета безграничны? Или, как говорит герой-испытатель, летчик Гарнаев, довольно скоро «общество узнает, общество ужаснется»?

— Если ты имеешь в виду, что у власти имеется мощный ресурс, который называется пропаганда, и не стоит его недооценивать, то теперь, мне кажется, не стоит его переоценивать. Пропаганда, как голый яд: им нельзя перекармливать бесконечно, это может вызвать обратную реакцию. На самом деле главная проблема для тех, кто всё это затеял, что они не могут победить. Поэтому пропаганда будет продолжать работать, и какая-то часть населения будет в нее верить, но мне кажется, что этого инструмента недостаточно, чтобы рассчитывать на победу в этом бою. Всего остального, как оказалось, нет. Всё остальное оказалось фейком.

Есть помощники. Коммунисты принесли в Госдуму законопроект, который предлагает вернуть в качестве государственного флага красное полотно с пентаграммой, серпом и молотом и т. д. Советский флаг поможет? На нём крови очень много же, мощный артефакт.

Карикатура Сергея Ёлкина (признан иностранным агентом). Все работы мастера на «Новом проспекте»

— Им уже ничего не поможет, это конвульсии. И вопрос, что они еще там придумают, — для будущих поколений психиатров.

По телевизору прямым текстом говорят, что наша национальная идеология — война, и это ни у кого не вызывает изжоги.

— Почему ни у кого не вызывает? Я так не считаю.

А где посмотреть, как с этим кто-то не согласен кроме Резника? У нас официально погибло почти полторы тысячи солдат — данные месячной давности. Мы не слышим вообще ни черта: ни от матерей, ни от жен, ни от их отцов.

— Да, это ужас. Но я предлагаю переключить внимание с этого сюжета, в котором мы вряд ли сможем что-то поменять. Мы можем поддерживать отчаявшихся, подвергнутых чудовищной атаке дементоров. А пропаганда пытается воздействовать и на нас, убеждая, что мы находимся в абсолютном меньшинстве. А это не так! Поэтому надо не сокрушаться тому, что мы не можем поменять, а поддерживать друг в друге то, что ценно сейчас: что мы не маргиналы какие-то и не враги, а настоящие патриоты страны, носители гуманистических ценностей, как бы ни пафосно это звучало.

Вы работали в школе с детьми. Как родителям защитить детей от историй, подобных той, когда детям показывали трупы людей? Может быть, дети действительно должны быть травмированы маразматиками, чтобы понимать, что их ждет завтра? Или детей нужно держать в информационном вакууме?

— Детей нельзя держать в вакууме, но их воспитывает прежде всего не школа, а семья. Нечего школе лезть туда, что ее не касается, это не ее собачье дело. Школа должна давать знания, да, безусловно, должна участвовать в социализации и в воспитании, но не подменять собой и не заменять, не оттеснять родителей. Поэтому всё правильно сделал отец. Да, есть страх. Но страх можно преодолевать, это и есть борьба. И это отличает выпускника Гриффиндора от выпускника Слизерина.

Почему арестовали художницу Александру Скочиленко? За ней нет армии, она не может никого поранить, это хрупкая безобидная девушка. Или именно поэтому?

— Сейчас очень многие вещи символичны. Не думаю, что был какой-то специальный умысел. Так сошлись эти чудовищные обстоятельства и так срослись эти отвратительные клещи. На такого светлого человека набросились самые темные силы. Что, если не это, является для проснувшегося от летаргического сна человека, в котором он был до 24 февраля, возможностью понять, на чьей стороне правда? Если и после этого непонятно, значит он тяжело болен.

Многие вроде бы умные люди говорят вслух: время изменилось, сама должна была думать, следить за собой…

— Мне эта логика не близка. Что сказать людям с этой логикой, не знаю.

Александра Скочиленко в суде. Фото: Александр Коряков

21 апреля Путин впервые отдал приказ под действием военных не штурмовать завод «Азовсталь». Версия Леонида Волкова (соратник Алексея Навального, признан иностранным агентом. — Прим. «НП») состоит в том, что это попытка скорректировать общественные настроения, которые явно далеки от того, что дает официальная социология и пропаганда. Что это якобы жест человека, который вдруг чуть-чуть за мир, а не много-много-много за спецоперацию.

— Может быть, но для меня это всё равно ничего не меняет.

Убитые СМИ. Грохнули всё самое заметное, многие коллеги ушли в подполье, в YouTube. Вы смотрите их? Есть в этом какой-то смысл, кроме попыток журналистов сохранить себя?

— Есть, конечно. Альтернативная информация есть и будет. Я смотрю постоянно. Конечно, у меня для этого было чуть больше времени, так как за пределами квартиры я мог находиться не больше двух часов в день. Я слежу за тем, что делают коллеги с «Дождя» (СМИ признано иностранным агентом), «Эха» (ливкидировано после блокировки по требованию Генпрокуратуры. — Прим. «НП»), и иногда участвую в этом. Они большие молодцы. А если они это делают в России, то они вдвойне молодцы, и еще храбрецы.

Почему Кремль не трогает YouTube? Там есть вообще всё то, за что сейчас людей сажают в СИЗО, угрожая сроками по 10 лет.

— Я слышал объяснения, что на YouTube политический сегмент очень невелик, и они боятся повлиять на свои диванные войска, которые YouTube используют вовсе не для политики. Видимо, та же история с тем, почему они пока не объявляют мобилизацию: не уверены в том, что те, кого они позвали на гладиаторские бои в роли зрителей, захотят сами попробовать повоевать. Я в этом сомневаюсь. Видимо, и они сомневаются.

Только что грохнули ещё несколько консульств соседних с нами государств. Удивитесь, если вообще закроют границы?

— Уже ничему не удивлюсь. Это в логике происходящего, хотя я в эту сторону даже думать не хочу, так как я по-прежнему убежден, что всё это в принципе ненадолго. Все эти инициативы с флагом, гимном, переименованиями и прочим бредом смоются, как дерьмо. После победы добра, конечно.

Пока мы говорили, пришла плохая новость. Ваш коллега по оппозиции Владимир Кара-Мурза (признан иностранным агентом) отправлен в СИЗО. 11 апреля его задержали, обвинив в неповиновении полицейским. Дали 15 суток. 22 апреля его забрали в СК. Оказалось, что 12 апреля он стал фигурантом уголовного дела по новой статье о клевете на армию. Вы бы как ответили на вопрос «за что на самом деле»? И можно ли его назвать заложником? Если можно, то является ли это надеждой, что он не пострадает? Владимира дважды пытались убить в прошлом…

— Володя человек такой… Он до крайней степени бесстрашен. У него такое бесстрашие, что складывается ощущение, что ему неловко, что ли, бояться. Он настолько их выше, он настолько человек на другой стадии развития, чем все его преследователи, что он реально находится на другом уровне развития человека. Абсолютно бесстрашен. Не так бесстрашен, как тот же Навальный. Володя спокоен. Это не такое яростное бесстрашие. Он вообще человек очень мягкий и добрый. И, конечно, он вызывает у определенных людей раздражение просто на животном уровне и бешенство… Насчёт заложника я тоже так думал, когда его ещё на 15 суток только арестовали. Насколько я знаю, у него есть второе гражданство. Возможно, его действительно берут в заложники. Значение его личности понятно. Сам факт того, что человека дважды пытались убить, является знаком качества честного и смелого человека и патриота своей страны, патриота России.

Фото из личного архива Владимира Кара-Мурзы (признан иностранным агентом). Политик в «Ельцин-центре» в Екатеринбурге

Фото: Александр Коряков

Николай Нелюбин специально для «Нового проспекта»