«Кто стрижет полудохлую овцу»

Михаил Иванович, этой осенью мы наблюдаем, как после вопроса «кто виноват, что цены на топливо растут?» игроки топливного рынка переводят стрелки друг на друга. Давайте начнем с простого и немного наивного вопроса: а кто же виноват?

— Виновник тут единственный — правительство. Весь рост цен — это рост налогов. В первую очередь акциза на топливо. Сами нефтяники, то есть те, кто нефть добывают, получают от цены на нефть лишь долю. Остальное забирают налоги. Если мы видим, что экспортная цена на нефть очень повысилась, то эту надбавку забирает себе правительство.

Это какая часть?

— Если экспортная цена $ 40, то у компании из этой цифры остается примерно $ 21-22. Остальное забирает правительство. Если цена вдруг вырастает до $ 80 за баррель, то компании остается где-то $ 30-33. Себестоимость нефти в цене бензина в России, не считая переработки, транспортировки, конечно, повышается, но не так быстро, как растут налоги. За последние полтора года акциз на топливо вырос с 60% до 65%. Это доля правительства.

И 65% — не потолок?

— Естественно. Напомню, что правительство в 2018 году планировало дважды повышать акциз. В январе повысили, но в июле не получилось, поскольку из-за роста цен на улицы пошло население. Перекрывали дороги. Решили в середине года акциз не трогать. Но сейчас принято новое решение — повышать акциз 1 января 2019 года. Одновременно растет НДС с 1 января. И потом, 1 июля — второе повышение. При этом правительство требует, чтобы цены на колонках оставались прежними. А это означает, что доля правительства в цене бензина будет расти. Арифметика простая.

А потолок по акцизам вообще есть?

— Единственный потолок тут — социальная напряженность. Выход людей на улицы. Активные протесты.

На прошлой неделе «Роснефть» обвинила в росте цен на топливо «жуликов» на биржах. В компании Игоря Сечина заявили, что трейдеры покупают бензин в России и без каких-либо обязательств перед внутренним рынком поставляют его за рубеж, таким образом создавая дефицит. Доля перекупщиков на бирже едва ли не 80%, утверждают в «Роснефти». Справедливый упрек?

— Эти заявления абсолютно несправедливы. Мало того, мы видим, как пошла контрабанда бензина из Казахстана в Россию. Не наоборот. Там цены ниже. В некоторых местах вдвое. А у нас продолжаются поставки дизельного топлива и мазута за границу. «Роснефть» не прекращала этим заниматься. Поэтому валить на спекулянтов тут не стоит.

В Банке России на заявления «Роснефти» возразили. Сказали, что влияние трейдеров на рынок носит «весьма ограниченный характер». Доля трейдеров, по словам директора департамента рынка ценных бумаг ЦБ Ларисы Селютиной, — 5-7%. Кому верить?

— А вот эти цифры примерно верные. У трейдеров доля небольшая. На первых ролях в этой торговле сами биржи, где крупные компании реализуют свои нефтепродукты, а владельцы сетей АЗС их там покупают. Второй фактор — покупка владельцами АЗС нефтепродуктов без посредников у крупных нефтеперерабатывающих заводов. Естественно, включая самого крупного — «Роснефть». Там трейдеры вообще ни при чем. Посредникам остается небольшая доля рынка.

И после этой перепалки «Роснефть» возобновила торги топливом на петербургской бирже в полном объеме. Ушли 16 ноября, занимая 40% рынка, — цены выросли. Теперь вернулись. Нормальный рыночный механизм?

— Это трюк. Фокус. Дело в том, что крупные российские компании, владельцы нефтеперерабатывающих мощностей, обязаны реализовывать часть своей продукции через биржевые механизмы. Поэтому, когда «Роснефть» прекратила поставки через биржу, это было нарушением. Но не существенным, так как дальше она смогла все это компенсировать. Это трюк, который был нужен, чтобы напугать рынок. Мол, видите, мы можем это сделать. Цены, естественно, повысились. Трюк сработал и как угроза, и как механизм повышения цен.

Разве «Роснефть», действуя таким образом, ничем не рискует? Репутацией, например.

— (Смеется) Да какая там репутация «Роснефти»! Сегодня у них очень низкая репутация. Компания, к моему глубочайшему сожалению, причинила гигантский ущерб российской нефтяной отрасли. Причем начиная с того периода, когда Сечин не возглавлял компанию, но курировал нефтяную отрасль страны как вице-премьер. Компания пошла по пути чудовищного, гигантского укрупнения. Это очень вредно для российской отрасли.

Почему?

— У нас не осталось ни одного нераспределенного крупного месторождения. Все открытия на протяжении последних 20 лет — это мелочь. Крупная компания не будет разрабатывать мелкие месторождения, разбросанные на больших расстояниях без всякой инфраструктуры. Это удел мелких компаний. Как в Америке, где работают десятки тысяч мелких нефтяников. Они могут рисковать, инвестировать на свой страх и риск, вводить инновационные технологии. Был лозунг: «Даешь приватизацию!» Чтобы частные собственники, заботясь о своем кармане, развивали отрасль. А что происходит из-за «Роснефти»? Если в 1995 году на долю государства в добыче нефти приходилось 7,5%, то сейчас у нас государство занимает 63%. При этом компания влезла в гигантские долги. Заложила китайцам и торговцам-посредникам на годы вперед свою нефть, еще не просто не добытую, но даже ту нефть из месторождений, где запасы даже еще не доказаны! Заложили они это все для скупки активов. Исчезли частные компании. Последний громкий случай — «Башнефть». До этого исчезли «ЮКОС», «ТНК-BP» и другие.

Напоминает раковую опухоль

— Именно. И эти метастазы в отрасли — это огромный ущерб. В отрасли, которая остро нуждается в малом и среднем бизнесе, чтобы элементарно выжить. Мы в своей компании считали, что если бы имелась возможность дать мелкие месторождения частникам, дать им импульс, то Россия получила бы прибавку примерно в 30 млн тонн нефти в год. Но укрупнение лишило нас этого. Сейчас мы добываем где-то 540-550 млн тонн. В прошлом году было 527. В этом пока непонятно, что будет.

Понятно, что при действующем режиме ситуация не поменяется. А при следующих руководителях страны? Они же когда-то будут.

— Такое уравнение мне как эксперту решить трудно. Но самое страшное, когда компанией управляет госчиновник. Получается старинная формула, не при нас придуманная: национализация убытков, приватизация прибыли. Мы видим, сколько зарабатывает господин Сечин. И мы видим, в каких долгах «Роснефть». Более того, она бросает деньги на совершенно неэффективные вещи. Например, их вложения в иракский Курдистан, где совершенно понятно, что деньги не вернутся никогда. Или 6 млрд долларов в Венесуэлу! Где тоже никто не собирается эти деньги возвращать. И это похоже на очередной трюк для вывода денег из страны, чтобы по сговору с местными товарищами распилить их на тех территориях.

Вам скажут, что это геополитические, стратегические и национальные интересы.

— Да какие уж тут национальные интересы! Заваливать деньгами режимы накануне их падения? Скорее, это некрасивая финансовая схема.

И все же вернемся к нашим местным биржам. В среду стало известно, что перекупщикам нефтепродуктов, возможно, не будут возмещать НДС. То есть наказывать будут все-таки «жуликов-трейдеров»?

— Все правильно, пороть будут тех, кого называют жуликами. Ну хорошо, уберем мы хотя бы часть этих посредников таким образом. Но ведь было еще одно предложение той же «Роснефти». О том, чтобы этот пресловутый акциз перевести с нефтеперерабатывающих заводов, которые изготавливают топливо, на владельцев АЗС. Такой компании, как «Роснефть», и другим, у кого есть своя переработка и собственные сети АЗС, вообще все равно, с какой части этой цепочки платить государству акциз. А вот для независимых владельцев АЗС, небольших сетей это решение будет совершенно убийственным. Это сокращение рынка! Очередное укрупнение не в пользу бизнеса. Предложение просто безобразное.

Чем заправки в деревнях не угодили?

— «Роснефть» заявила, что в росте цен на топливо виноваты именно частные мелкие АЗС. Те, кто не зависит от крупняков. Таких у нас в России 60%. Эту атаку переживут очень немногие из них.

Атаку на перекупщиков называют «дополнительным механизмом поддержки отрицательного акциза на нефть с демпфером вместе с лицензированием экспорта нефтепродуктов». Включить обещают в первом квартале 2019 года.

— Замечательно! Еще и демпфирующий акциз. Иными словами, правительство говорит: цена на АЗС остается прежней, но мы заберем из этой цены еще больше денег. Нефтяные компании с начала года уже больше 150 млрд рублей потеряли. И теперь им говорят: «Чтобы вам не было накладно, мы вам дадим компенсацию». Откуда? Из государственного бюджета. Это деньги налогоплательщиков. То есть мы будем платить дважды. За бензин на колонке. И за этот же бензин нефтяным компаниям своими налогами. Короче, цена все равно будет выше. Просто распределят по-другому.

А недовольный народ с бензоколонок не пойдет на соседние улицы?

— У нас все еще верят, что платят налог в 13%!

Прочитают вас, задумаются.

— Нет. Никто не задумается.

Тогда еще раз, для простого водителя, который дочитал до этого места, пока в пробке стоял: 44 рубля за литр складывается из чего?

— Из того, что государству надо 65% из этих 44 рублей. Стоимость добычи нефти в цене бензина — меньше 7 рублей. Доставка на завод, переработка, доставка на АЗС — это в сумме 35%. Единственное утешение: такой объем налогов берут не только у нас. Во Франции правительство из цены на бензин забирает 61%. Решили повысить акциз. Видели, что у них началось?

У нас это назвали бы революцией.

— При этом у них 61%. А у нас уже 65%, и хотят увеличивать. И пока полное молчание.

Простой водитель задает другой вопрос. Почему нефть в мире с начала октября подешевела с $ 84 за баррель до $ 60, а бензин в стране дорожает?

— Схема простая. Экспортные цены упали. У правительства денег стало меньше. Не у компаний. Значит, надо увеличить свою долю. Вот и все. Поэтому власти продолжают стричь полудохлую овцу. И надо обстричь население увеличением цены на топливо.

А почему, кстати, сейчас падают мировые цены на нефть?

— Факторов масса. Но если упрощать, то мировые цены на нефть определяются двумя фундаментальными вещами. Спрос и предложение. Сейчас спрос меньше, чем предложение. Если спрос растет, продавцы продают подороже. В принципе, этого достаточно. Но есть вторая группа факторов — спекулятивная. Когда на финансовых рынках торгуются бумажки, которые называются контрактами на нефть. Или их производные. Бумажный рынок нефти. И вот этот бумажный рынок на протяжении 2017-2018 годов буквально буйствовал. В 2015—2016 годах цена колебалась в районе $ 45 за баррель. Но ее разогнали «заявлениями» от всяких ОПЕК. На этих заявлениях крупные фонды, банки и другие спекулянты грели руки. Разгоняли цену своих бумажек все больше. И эта спекулятивная волна продолжала греться на заявлениях ОПЕК о возможных ограничениях поставок нефти на рынки. Но с октября 2018 года возникло понимание, что все эти заявления — туфта. И крупные игроки стали сбрасывать свои бумажки.

То есть $ 60 — это еще не дно?

— Трудно сказать. Но если они все свои бумажки побросают, и рынок вернется к положению, которое было в 2015—2016 годах, то примерная средняя цифра до новой волны спекуляций возможна в районе $ 65 за баррель марки Brent. Но я не предсказываю ничего. Это пока ощущение.

То есть про дальнейший рост бюджета страны, профицитом которого власти козыряют нынешней осенью, можно забыть?

— Наш бюджет еще сложнее прогнозировать. Но такого большого профицита, который был последние полтора года, действительно уже не будет.

Что тогда будет происходить с ценами?

— Если мы возвращаемся к спросу и предложению, то главный потребитель сейчас — Китай. Есть подозрение, что дальше в Китае будет медленный рост спроса. Не такой быстрый, как раньше. Во-первых, они заполнили свои стратегические резервы. Покупая довольно дорого, кстати. И потом, надежды на то, что экономика Китая будет расти бурными темпами, не слишком оправдываются. Как это ни странно, в Китае быстрее, чем в остальных странах, идет развитие электромобилей. Пока Китай — большая неизвестность. Ну, а насчет предложения, теперь в первую очередь нужно смотреть на США.

Которые уже демонстративно погнали углеводороды в ЕС?

— Да. И они наращивают свою экспансию. Раньше они экспортировали только бензин и дизельное топливо. А сейчас пошла легкая сырая нефть, которая хороша в переработке. По нашим оценкам, они только в течение 2018 года прибавят 2 млн баррелей в сутки.

На этом фоне грядут перемены и на газовом рынке. Внезапно Израиль, например, заявил о строительстве к 2025 году газопровода в ЕС.

— Я уже привык, что никогда нельзя говорить «никогда» в отношении любых трубопроводных проектов. Трубопроводные проекты иногда развиваются, несмотря на всю алогичность их экономической составляющей. У Израиля мы видим избыток газа, который будет нарастать. У него есть разные варианты, как его поставлять в ЕС. Возможно с заходом на Кипр. Возможно, через Турцию. Я лично присутствовал в Стамбуле в этом году на встрече израильских и турецких экспертов. И еще был вариант пустить газ по короткой трубе в Египет, где простаивают мощности по сжижению газа. Один из вариантов — через Грецию в Италию. Но тут фокус в том, что потребление газа в ЕС не растет и расти не собирается. Там импорт растет, потому что собственная добыча сокращается. И это окно собственной добычи заполняет дешевый российский газ.

Пока?

— Дело в том, что его очень много, и он самый дешевый. Израильтяне с юга — пока не помеха, как и американцы с севера — пока не угроза. К тому же итальянцы капризничают. Например, газ из Азербайджана, который Италия ранее хотела получать по газопроводу, который достраивается сейчас через Грузию, Турцию, Грецию и Албанию, теперь им вдруг не нужен на юге страны. Говорят, что у них есть труба из Алжира. И тут вопрос: куда пойдет израильский газ?

Значит, «Газпрому» нервничать рано? Но ведь американцы настроены серьезно на газовый рынок Европы. Чем будем их сдерживать?

— Ценой. Газ конкурентоспособен. У нас уже не просто разведано, а и разработано месторождений газа столько, что мы можем экспорт увеличить вдвое. В прошлом году мы экспортировали 210 млрд кубометров. Запасная мощность — только у «Газпрома», еще 200 млрд. У нас есть вся необходимая инфраструктура, у нас долгосрочные контракты в Европе. При девальвации рубля выгода только растет. К тому же есть огромное газовое лобби России в ЕС. Пример — купленный бывший канцлер немецкий Шредер, и ведь это не только в Германии происходит. Другими словами, целая цепочка преимуществ, которыми «Газпром» сегодня бьет всех.

Судя по тому, что Париж и Берлин не хотят наказывать Москву за инцидент в Керченском проливе, бояться эмбарго на углеводороды пока не стоит?

— Пока я этого не вижу. Пока эмбарго на нашу нефть и газ не будет. ЕС без нашего газа никак не может. Там есть пояс стран, которые очень сильно зависят от газа нашего. На 100% — Финляндия. На 92% — Болгария. Этот пояс от финнов до болгар очень зависим. Пока не будет альтернативных маршрутов, никто не отключит наш газ.

А что касается нефти?

— По нефти расклад такой. Примерно треть нефти в Европе — российская. Так же как и треть угля.

Что же должно произойти, чтобы им было проще отказаться от нашей нефти?

— Не знаю. Сейчас политика все сильнее мешается с экономикой. К российской нефти тоже ведь привыкли. Есть и долгосрочные контракты. Мы не только нефть гоним. Много экспортируем мазут.

То есть только война?

— Да. Только что-то очень страшное может это отменить. Конечно, так активно трясти ядерной бомбой нам не следует на глазах у всего человечества, обещая им «сдохнуть», а нам — попасть в рай.