Анна Шумейко: «Соцзаказ на любительский яхтинг для детей должна формировать морская отрасль»

Анна, какие задачи перед вами поставил новый собственник яхт-клуба?

— Сейчас мне предстоит разобраться с тем, что происходит с клубом и его территорией. В первую очередь нужно провести инвентаризацию доставшегося нам имущества, чтобы понять, в каком состоянии оно находится. Вы же понимаете, что это старый обветшалый фонд, который с 1980-х годов не реконструировался, он уже не удовлетворяет ни требованиям безопасности, ни сервиса. Скорее всего, будет план ремонта и локальной реконструкции. Разумеется, нужно продолжать деятельность предприятия, подтверждать договоры с арендаторами, расширять их пул (а сейчас у нас более 200 контрагентов). Мы будем отдавать приоритет в сотрудничестве и размещении на территории компаниям и организациям, работающим в яхтенной, водно-моторной сфере, занимающимся обучением, оказанием услуг, судостроением и судоремонтом. Дело в том, что у всех нормальных клубов лето зиму кормит, потому что летом есть активность, яхты стоят на воде, происходит жизнь. А зима — это сонный период, когда лодки поднимаются на хранение или люди забирают свои суда и увозят на дачные участки. А у нас пока наоборот! Самая большая сложность яхт-клуба сейчас — это отсутствие причальных возможностей.

Насколько я знаю, это результат многолетнего конфликта между профсоюзной организацией и городскими властями. Деятельность речного яхт-клуба, как и Школы высшего спортивного мастерства по водным видам спорта на Петровской косе, была практически парализована (см. справку). Что думаете об этом конфликте?

— У нас нет конфликта, был у прежних собственников яхт-клуба. Вся эта абсурдная ситуация произошла в тот период, когда клубом владели профсоюзы. В ведении школы находятся все причальные стенки, а в нашем управлении — вся земля и объекты инфраструктуры. Так что надо найти удобный и полезный друг для друга вариант работы, чтобы в следующем сезоне все нормально работали. Уверена, что когда каждая сторона озвучит свои потребности и пожелания, мы найдем консенсус.

Стало ли для вас неожиданностью приглашение на этот пост?

— Да.

От кого оно поступило? Почему именно вам?

— Приглашение поступило от Александра Винника, с которым мы знакомы много лет. Я увлекаюсь яхтингом более четверти века, имею диплом яхтенного шкипера, выданный еще комитетом по физкультуре и спорту Петербурга и Петербургским парусным союзом. Недавно получила права на управление моторными и парусными судами от ГИМС МЧС РФ. Также вся моя профессиональная жизнь связана с созданием и развитием инфраструктуры яхтинга (см. справку). Для меня это шанс применить свои знания международного и российского яхтенных рынков и опыт создания инфраструктурных проектов на знаковом для Петербурга и всего яхтенного сообщества объекте, а также возможность способствовать развитию яхтенного спорта, сохранению парусной культуры и самого уникального клуба. Такая профессиональная амбиция — своего рода вызов: из того, что вы видите вокруг, сделать конфетку. Это уникальный исторический клуб, крупнейший и старейший в городе, с собственным флотом в 60 судов. Его нужно не просто сохранить, а развивать. Конечно, в Петербурге есть и другие яхт-клубы, весьма масштабные, как, например, яхт-клуб «Балтиец», но не в самом сердце города и не со всеми возможностями развития спортивной инфраструктуры.

Вы сказали, что пока у вас хозяйственные задачи. А как вы видите развитие территории?

— Очень рассчитываю на то, что текущие хозяйственные задачи перерастут в задачи развития территорий. Этот вопрос надо решать вместе с городскими властями после того, как мы наладим взаимодействие с нашими соседями. Я вижу здесь восстановление крупнейшего в городе яхтенного клуба, развитие общественного пространства, создание туристической инфраструктуры, образовательного комплекса для детей и взрослых. Хотелось бы, чтобы сюда заходили иностранные яхтсмены и чувствовали себя прекрасно — как в лучших европейских маринах. Но для этого надо договориться всем сторонам. Например, сейчас территория яхт-клуба, которая находится в бессрочном пользовании, переведена в зону зеленых насаждений общего пользования. Это подразумевает только благоустройство парковой территории и не дает возможностей для технологического и рекреационного обустройства территории яхтенной инфраструктурой.

Насколько интересно для инвестора развитие марин в принципе?

— Прибыльность и экономическая целесообразность — это неоднозначный вопрос. Как и в любом проекте, всё зависит от местоположения объекта и технических характеристик. Удачная локация, подходящие глубины, защищённость за счет интегрированности в береговую линию и достаточные площади на земле — это залог лёгкого проекта, который можно окупить за 5-7 лет, поскольку нет необходимости дополнительно инвестировать в гидротехнику и защитные сооружения.

Если же требуется дноуглубление, берегоукрепление, то такие затраты приводят к длинному сроку окупаемости, и только за счет услуг для судовладельцев она практически невозможна. Такие проекты сопровождаются развитием недвижимости с видом на марину, тогда как чисто яхтенный сервис будет окупаться многие десятки лет.

А есть вообще запрос на развитие яхтенного спорта? Много ли к вам приводят детей, например?

— Я как раз за последние несколько дней более подробно познакомилась с деятельностью нашей парусной секции. Могу сказать, что у нас занимается около 70 детей, и каждый год их становится всё больше. Сегодня занятия в школе бесплатные, и родители, которым близок парусный спорт, приводят сюда своих детей, а дети с удовольствием перенимают эти традиции. Вопрос в том, как удовлетворить возрастающие потребности, сделать так, чтобы у ребят была возможность заниматься на качественных лодках, ездить на сборы, тренироваться и дальше выбирать свою стезю. Не все пойдут в профессиональный спорт, для многих это так и останется детской секцией, но это будут уже совсем другие люди, которые познакомились с морем, закалили характер. Это очень важное направление, и мы обязательно будем его поддерживать.

Важна также и образовательная функция. Чтобы развивать что-то новое, надо знать и уважать традиции, которые были и есть у нашего города в парусном спорте. Знание истории — это база, на основе которой можно двигаться дальше, взяв всё лучшее, что было в этом спорте и в имперский период, и в советские времена.

А что касается взрослых?

— Однозначно в Петербурге и Ленобласти недостаточно существующих мест для стоянки судов. Речь идёт не только о развитии яхтенного спорта, а в целом о маломерных судах — парусных и моторных. С 2010 года количество стоянок и яхт-клубов уменьшилось вдвое, хотя последние 5 лет растёт количество регистрируемых новых судов. В итоге спрос превышает предложение.

В 2020 году проблема обострилась, в том числе и в связи с ситуацией вокруг нашего клуба, и 2021 год не стал исключением. Ушёл на реконструкцию яхт-клуб «Геркулес» в Лахте, закрылся по техническим причинам яхтенный порт «Терийоки», на Крестовском острове «Парусный клуб» тоже не функционирует. А открывшиеся в этом году новый проект в Горской и яхт-клуб «Светлана» в ЖК «Роял парк» — очень малые плюсики на фоне большого минуса. Обеспеченность яхтенной инфраструктурой недостаточная, и потребность в развитии причальных мест высока. Летом все набережные города были забиты ошвартованными катерами, которые стояли без сервиса и без охраны, людям просто негде хранить свои суда.

А зимнее хранение — особая головная боль: вместе с техническим сервисом оно есть только в городе Кировск Ленинградской области. На территории нашего яхт-клуба есть отапливаемый эллинг, и небольшие возможности предоставляет Кронштадт. Крупные же суда идут на зимовку в Финляндию и Эстонию.

На ваш взгляд, какую роль должно играть государство в развитии яхтенного спорта и клубов?

— Я занимаюсь любительским яхтингом, и как правильно выращивать чемпионов Олимпийских игр, это вопрос не ко мне. У нас в городе есть отличные специалисты, которые занимались и продолжают заниматься этим профессионально. Когда речь идет про спорт высоких достижений, однозначно это задача государства — растить чемпионов и выбирать лучших из массового спорта. Чем больше ребят занимается на базовом уровне, тем больше шанс, что выявят талантливых, которые будут развиваться дальше. За этим следует большой объём финансовой поддержки. Представьте, если для занятий футболом нужны площадки на улице и в зале, ворота, мяч, форма, то для занятий яхтингом — совершенно иная, значительно более дорогая материальная база. Более того, в нашем климате беспрерывный процесс невозможен, тогда требуется обеспечение выезда в теплые страны, потому как одной общей физической подготовкой или бассейном практику заменить невозможно. Это очень большие вложения из расчета на одного успешного спортсмена. Без государственной поддержки это слабореализуемо.

Но когда речь идет о развитии любительского спорта, формировании личности, укреплении здоровья, для государства важнейшим моментом может стать рассмотрение яхтинга как стимула привлечения детей и молодежи в морские профессии. Эта мысль не нова, она и ранее высказывалась на разных уровнях. Престиж работы на море сейчас в нашей стране не самый высокий, туда идут больше за деньгами, а не за романтикой и по призванию. И, что печально, не всегда понимают, куда идут. Ребята, которые тренируются в парусной секции, ходят в крейсерские походы на яхтах или участвуют в сейл-тренинговых программах, иначе будут воспринимать море и работу в море. Было бы здорово, если бы своеобразный социальный заказ на такой массовый любительский яхтинг с молодежью поступил от нашей российской морской отрасли — судоходства и судостроения, как крупнотоннажного, так и прогулочного. И, на мой взгляд, мощнейшим мотиватором государства для поддержки парусного спорта может стать именно это. Ребята познают, что такое море, и уже влюблены в него. Это наши потенциальные новые морские офицеры, которые идут по призванию, будущие судостроители, моряки торгового флота. Ориентация на морские профессии через парусный спорт — это мощный посыл для поддержки направления со стороны государства.

Как пандемия повлияла на яхтенный туризм?

— Я считаю, что пандемия очень сильно повлияла на расклад сил. Раньше Петербург старался ориентироваться на прием иностранных яхт, но сейчас это ушло на второй план. На первый план вышел внутренний туризм: это расширение возможностей горожан отдыхать на яхтах. Иметь возможность путешествий по воде как в Ленобласти, так и в соседние регионы вплоть до Белого и Черного морей — это, мне кажется, может стать трендом на ближайшие годы. Я бы даже сказала, что при поддержке государства это может стать стратегическим трендом развития яхтинга, поскольку влечет за собой развитие инфраструктуры яхтинга и гостеприимства в тех регионах, где сейчас она находится в плачевном состоянии. Принятие правительством РФ Концепции развития яхтенного туризма до 2030 года подтверждает наличие государственной поддержки этого направления.

Во главу угла надо ставить вопрос создания технической инфраструктуры и нормативной поддержки, связанной с легализацией некоторых процессов. Например, многие прокатчики работают без пассажирской лицензии, хотя она нужна для перевозки пассажиров. Процедура ее получения довольно сложная, выполнить все требования тяжело, однако вопросы безопасности перевозки пассажиров на водном транспорте должны соблюдаться. Это комплексный вопрос, который надо решать с привлечением государственных органов, но он также направлен на развитие яхтинга.

Иностранцы появятся после снятия ковидных ограничений, и, конечно, их основная точка притяжения — это центр Петербурга. Основным привлекательным фактором для них является возможность пришвартоваться в центре города при обеспечении нормальной причальной и сервисной инфраструктурой. Таким местом, мы надеемся, скоро станет наш яхт-клуб. Хотя есть сложности и без этого, в первую очередь — длительность безостановочного перехода до пункта прохождения таможенных и пограничных формальностей на форте «Константин» в Кронштадте из зарубежного порта. Это сложно для большинства семейных экипажей, которые привыкли делать комфортные дневные переходы по 30-40 миль.

Можете сравнить развитие яхтинга в Европе и России? Мы сильно проигрываем?

— Сравнивать довольно сложно, везде есть свои особенности, но однозначно у нас яхтенная инфраструктура находится на низком уровне. Вопрос даже не в том, куда причалить, а в сервисе. Это стоянки, техническое обслуживание, спуск и подъем яхт, особенно это касается яхт длиной от 15 метров — с их обслуживанием у нас большие проблемы. Многие финские проекты нацелены именно на российских клиентов: в Котке, Турку работают комплексы зимнего хранения и обслуживания яхт для наших судовладельцев. Сейчас появился проект в Таллине — большая марина на 300 стояночных мест, у нее три целевые группы: эстонцы, финны и русские. Продуманная концепция, качественная инфраструктура и хорошее судоподъемное оборудование привлекают туда всё больше судовладельцев. Кстати, в Финляндии цены на обслуживание до скачка курса евро были ниже, чем в России, а сегодня они практически сравнялись.

Как вы сами пришли в яхтенный спорт? Почему это стало не только увлечением, но и профессией?

— В яхтинг меня привел старший брат. В то время я училась в институте, а он уже был офицером ВМФ и ходил на яхте, которая принадлежала военно-морскому институту. Однажды он собирался в небольшой поход до острова Гогланд и по Выборгскому заливу, и у него в команде было место. Меня это сначала не заинтересовало — были свои планы, связанные с работой. Но брат сказал мне: «Ты еще будешь миллион раз менять работу, а на поход на яхте, может быть, единственный шанс в жизни». Я воспользовалась этим шансом.

Этот поход оказался очень интересным. Это был 1996 год. Тогда в Петербург впервые пришла международная регата учебных парусников, и наш поход был приурочен к тому, что мы встречали этот флот. И вот мы шли на яхте, нас обгоняли великолепные многомачтовые парусники, за ними шла целая флотилия яхт. Это было настолько прекрасно, что не могло не впечатлить. Постепенно яхтинг стал увлечением, но я никогда не думала, что моя профессиональная жизнь будет связана с ним, пока не познакомилась с Андреем Березкиным, который пригласил меня поработать в компании «Солнечный парус». Это первая компания, которая занималась арендой яхт. Тогда же я вошла в экипаж яхты «Былина». Это деревянная яхта советской постройки класса «Алькор», близкая родственница яхт Л-6. Мы участвовали в регатах учебных парусников, в различных походах с молодежными экипажами и местных парусных соревнованиях. С этого начался период в моей жизни, плотно связанный с яхтингом. Но чем больше становилось работы, тем меньше оставалось времени на парус, так что я сапожник без сапог.

Яхтинг связывает нас с окружающей средой, с морем, он дает понимание того, что человек — это часть этой природы, и надо её внимательно слушать, не пытаться бороться с силами ветра и воды, а следовать им. Но он помогает ещё и вырабатывать два качества, которые, казалось бы, друг друга исключают: лидерство и умение работать в команде.

Даже если ты матрос и полагаешься на распоряжение старших товарищей, то, стоя у штурвала, всё равно понимаешь, что результат зависит от твоих действий. Чем больше узнаёшь, тем больше чувствуешь ответственности. Понимание ответственности выращивает лидерские качества. Большинство яхт — это экипаж. Одновременно приходит осознание, что невозможно что-то решать и делать в одиночку, есть люди, на которых надо полагаться. Каждый на борту играет свою роль, знает, что от него ожидается, и только от слаженной работы экипажа зависит успех.

Какие походы вам запомнились больше всего?

— Самый интересный период был в экипаже яхты «Былина», где я дошла до старшего помощника капитана, а потом получила права яхтенного шкипера. Яхта «Былина» участвовала в регатах учебных парусников. Тогда мы выходили в море даже с британскими кадетами — молодыми ребятами 15-16 лет, которые прошли с нами из Петербурга до Фленсбурга. Было невероятно интересно, потому как помимо яхтенной жизни это было плотное кросс-культурное взаимодействие на борту маленького судна.

Хорошо помню гонку учебных яхт из Петербурга до Балтийска, посвященную Дню ВМФ. Было забавно, когда мы финишировали, а потом вошли в гавань, где стояли военные корабли, на тот момент из-за нехватки финансирования давно не выходившие в море. И вот мы на маленькой яхте швартовались у борта подводной лодки, и военные, которые служили на ней, спрашивали нас, откуда мы. И они не могли поверить, что на такой маленькой яхте мы, молодые девушки, прошли огромное расстояние, а они, серьезные моряки, годами не были в море.