Андрей Якунин: «Стабильный бизнес намного ценнее высказываний с броневичка»

Соучредитель и управляющий партнер фонда VIY Managers Андрей Якунин в интервью «Новому проспекту» рассказал, как сейчас чувствует себя отельный бизнес в России и за рубежом, какие сферы бизнеса интересны для инвестиций, что происходит с Ассоциацией выпускников СПбГУ и почему он не планирует заниматься политикой.

Фонд VIY управляет отелями как в России, так и в Европе. Где в большей степени вы почувствовали удар по бизнесу в результате закрытия границ в связи с пандемией?

— На всех рынках — российских и иностранных — стал важен внутренний туризм. Например, в нашей гостинице в Давосе было лучшее лето за время работы, потому что швейцарский рынок — это рынок с большой покупательной способностью. У швейцарцев не было возможности поехать куда-либо еще, соответственно, они все поехали в свои горы, что, наверное, последний раз происходило лет 60 назад. То же самое наблюдалось у нас, когда разрешили путешествия внутри России: что «Никольские ряды», что «Дом со львами» были заполнены, и это были наши российские туристы.

Те рынки, на которых значимость въездного туризма была значительна, пострадали намного больше. Например, это касается Испании. Зачем ехать на побережье, если ты и так живешь рядом с морем?

Мне кажется, что ключевым вопросом будет не «как мы пережили локдаун», а «как восстановиться после него». Например, петербургские власти заказали обновление стратегии развития туризма — это сдержанно позитивный сигнал. Конечно, сейчас у отрасли нет доходов, какие были раньше, и за гостя все будут бороться. Хочется быть оптимистами, извлечь соответствующие уроки и как минимум отвоевать обратно свои ключевые направления, а может, и захватить новые. Думаю, те дыры, которые оставлены прошлым сезоном, как отрасль мы довольно быстро заделаем.

И тем не менее, по вашим подсчетам, сколько вы потеряли доходов в прошлом году в России и Европе?

— Цифр пока нет, поэтому, я думаю, никто не может пока сказать, сколько рынки потеряли в целом. Да, было довольно тяжелое начало года, но, например, Hard Rock Hotel в Давосе отработал в плюс. «Никольские ряды», несмотря на то что рентабельность была негативная относительно предыдущего периода, как минимум остались с операционной прибылью. А что касается «Дома со львами», то здесь нам колоссально повезло с нашими ключевыми поставщиками заемного финансирования. Мы со «Сбером» смогли найти взаимоприемлемое решение и переформатировать наши отношения. «Сбер» внимательно относился к ситуации и работал с крупными заемщиками индивидуально, это, конечно, вызывает огромное профессиональное уважение.

Планируете дальше развивать отельный бизнес, покупать новые объекты? Непредсказуемая ситуация не напугала?

— Мы всегда смотрим интересные варианты для инвестирования. Во-первых, нам кажется, что Италия до сих пор не исчерпала свой потенциал. В Северной Европе Бельгия, Люксембург, Голландия по-прежнему остаются для нас интересными рынками. К сожалению, не мы одни такие умные, поэтому на хорошие активы даже сейчас есть конкурентный спрос. Сказать, что со стороны продавцов начался какой-то аукцион безумной щедрости, когда можно сказочные активы взять по невероятно низкой цене, не могу. Это, к сожалению, было бы некоторым искажением действительности.

Кстати, на «Дом со львами» покупателя так и не нашли, хотя ходили слухи о том, что вы ведете переговоры, в том числе и с Михаилом Гуцериевым.

— Мы рассматриваем разные варианты. Благодаря слаженной работе с нашими поставщиками финансирования у нас есть определенная гибкость и возможность подождать и выйти из этого актива в интересах наших инвесторов. Но, естественно, если бы я в 2019 году знал, как будет выглядеть 2020 год, я бы относился по-другому к предложениям, которые тогда поступали. Знать прикуп — это мечта.

Другие сегменты коммерческой недвижимости вам интересны?

— На сегодняшний день мы не находимся в переговорах. Ситуация некоторого ухудшения экономики напомнила очень важное правило: нужно заниматься в первую очередь тем, что ты знаешь, тем, что получается. Когда есть периоды роста, можно попробовать каким-то образом диверсифицироваться. Но если мы сегодня будем смотреть новые позиции, то это будут либо гостиницы, либо недвижимость, по своему характеру очень близкая к гостиницам.

Апартаменты?

— При условии, что основной доход — текущий. Та же «Вертикаль» демонстрирует очень интересные показатели. И skill set, который нужен, не сильно отличается от того, что мы умеем делать в гостиницах. Поэтому если мы что-то новое и будем рассматривать, то это будет намного ближе к области наших ключевых профессиональных компетенций.

В других сферах бизнеса наблюдаете оживление?

— Естественно, в текущих условиях очень хорошо растет спрос на загородную недвижимость, поэтому по поселку в «Солнечном» мы наблюдаем темпы продаж, которые представить себе 2-3 года назад было невозможно.

Очень неплохо показал себя весь сегмент товаров народного потребления на локальном рынке. И здесь, например, наш «Сыктывкар Тиссью Груп» (производитель средств личной гигиены под брендом Veiro) очень неплохо себя чувствует. Это интересный сегмент, и мы видим, что локальное производство играет важную роль.

По результатам прошлого года вся медицина показала хорошие результаты. На этом рынке сейчас будут очень интересные игры в консолидацию.

А вообще давайте дождемся ПМЭФа (Петербургский международный экономический форум. — Прим. «НП»). Я думаю, что он станет катализатором следующего экономического всплеска.

Планируете объявить новые проекты?

— На самом форуме — нет, но обязательно будем делиться новостями по мере их возникновения.

О медицинском рынке вы сказали, что он активно развивается. Будете расширять сеть «Семейный доктор»?

— В настоящий момент мы не рассматриваем сценарии расширения сети «Семейный доктор». Нам скорее интересны возможности укрупнения бизнеса в рамках взаимодействия с отраслевыми партнерами. В случае поступления предложений о продаже актива мы будем готовы рассмотреть и этот вариант, руководствуясь интересами наших инвесторов.

С кем ведете переговоры?

— Отрасль имеет неплохие финансовые показатели и очень хороший пиар. При этом она фрагментирована в достаточной степени для того, чтобы консолидация там имела смысл. Так как у нас миноритарная позиция, мы со своей стороны только стараемся этот процесс поддерживать.

В 2018 году на ПМЭФ вы подписали с городом соглашение о строительстве нового здания для Музея Достоевского, тем не менее проект был приостановлен — вокруг него было много дискуссий. Недавно мы беседовали с директором музея Натальей Ашимбаевой, и она рассказала, что сейчас вопрос решается в позитивную сторону. В какой стадии сейчас находятся переговоры с властями и когда все-таки начнется строительство?

— Изменения, которые происходят в администрации Петербурга, новые люди, которых привлек губернатор — всё это подняло качество дискуссии вокруг музея на новый профессиональный уровень. Вообще через определенное количество лет будет очень интересно оглянуться и проанализировать ситуацию, которая развернулась в преддверии 200-летнего юбилея Ф.М. Достоевского вокруг предложения Фонда «Петербург Достоевского» расширить Литературно-мемориальный музея великого писателя.

На самом деле тема, которую в том числе поднимает и наш фонд, гораздо шире, и связана она с поддержкой деятельности малых музеев России. Третьяковская галерея, например, совсем недавно запустила для этого специальный фонд целевого капитала (эндаумент). Поиск устойчивой формулы фондирования и обеспечения развития малых музеев — это один из самых актуальных вопросов сегодня, потому что когда деньги в государственной казне заканчиваются, какое направление режут первым?

Всегда режут культуру…

— Именно. Поэтому без создания подушки безопасности малым музеям обеспечивать устойчивое развитие будет крайне сложно. Многие музеи почувствовали это особенно остро в 2020 году. Мы в свое время решили, что создадим Фонд «Петербург Достоевского» с целью поддержки и развития музея. Мы видели сложности, с которыми сталкивается музей в части нехватки помещений для выставочной деятельности, невозможности принять маломобильных посетителей из-за полного несоответствия стандартам государственной программы «Доступная среда» и т. д. Мы были готовы вложить свои личные средства и привлечь дополнительное частное финансирование в рамках краудфандинга на строительство нового современного музейного пространства, благоустройство внутреннего двора музея и создание нового сквера в центральном районе города. Согласно уставу фонда, новое здание должно было находиться в собственности фонда и быть передано городу в лице музея для его безвозмездного использования.

Но, насколько я знаю, вы согласились на передачу объекта городу?

— Да, действительно. И я, и Евгений Герасимов (архитектор, соучредитель фонда) вышли из недавней дискуссии с городом о судьбе нового здания с позитивным ощущением, потому что это был предметный разговор с людьми, которые прекрасно понимают, о чем говорят, и имеют свою профессиональную аргументированную позицию.

Конечно, хотелось бы, чтобы такой предметный и заинтересованный разговор с городом состоялся раньше, тогда у фонда был бы шанс построить и открыть новое здание музея к 200-летнему юбилею Федора Михайловича Достоевского, который пройдет уже в этом году.

Вместе с тем наше решение передать новое здание городу не снимает вопросов касательно дальнейшего финансирования деятельности музея и создания клуба друзей или эндаумент-фонда с целью обеспечения финансовой подушки для его будущих операционных расходов.

На ваш взгляд, как развиваются эндаумент-фонды в России? Какие проблемы есть в этой сфере?

— Убежден, что проектам в области культуры очень нужны частные деньги, и сейчас это как никогда актуально. В кризисы государственное финансирование крайне избирательно, и на всех его не хватает. Как показал последний год, поддержка частных меценатов в области культурных проектов — это обязательное условие их существования. И даже те игроки, которых в обычной жизни активно поддерживает государство, в форс-мажорных ситуациях могут надеяться только на себя. А фонды целевого капитала при условии правильного законодательства — лучший инструмент для обеспечения собственной финансовой подушки безопасности в периоды кризисов и неопределенности.

В кризисной ситуации НКО не может рассчитывать только на регулярные корпоративные или частные пожертвования. Корпоративные доноры в 2020 году снижали пожертвования, потому что им нужны были деньги на выплаты сотрудникам и снижение рисков массовых сокращений. В сложившейся ситуации это тоже социальная ответственность. Частные доноры тоже стараются экономить, потому что вслед за пандемией начнётся экономический кризис, а НКО нужна стабильная финансовая подушка, которая позволит организации работать даже в самые острые моменты неопределенности. Обеспечить такую финансовую подушку могут фонды целевого капитала (эндаументы).

Я рад, что благодаря таким организациям, как Фонд Потанина, в России появляются всё новые и новые эндаументы, позволяющие большему количеству культурных проектов планировать своё развитие. Однако настоящий закон при соприкосновении с кризисом снижает эффективность таких фондов. Ведь если ваш эндаумент на падающем рынке ничего не заработал, то и денежный перевод он сделать не может, а если вдруг и разрешат залезть в «тело», то с таким количеством оговорок, что проще будет банкротить текущий фонд и создавать новый. Участники рынка предлагают внести ряд изменений в действующее законодательство. Это повысит привлекательность долгосрочного финансирования эндаументов и будет стимулировать развитие этого сегмента рынка.

Но, пожалуй, самое главное: для того чтобы меценаты могли активнее включаться в процесс, им нужна осмысленная поддержка государства, а не дополнительные бюрократические барьеры, перепрыгивание которых забирает очень много такой важной и нужной для созидания энергии и мотивации.

Помимо музея Достоевского вы также являетесь президентом Ассоциации выпускников СПбГУ и сейчас идут выборы нового президента ассоциации.

— Ассоциация — это объединение идей, времени, хорошей доли безумия и желания что-нибудь сделать. До нее было много попыток создать историю, которая объединяла бы различные направления или факультеты СПбГУ, но эта, пожалуй, самая успешная. Свой срок во главе Ассоциации я прошел полностью. Уверен, что в нашем сообществе есть еще выпускники, которые хотят попробовать себя в качестве руководителей некоммерческих организаций, потому что для развития таких инициатив необходим приток свежих идей и новых людей, которые будут активными и инициативными и будут готовы реализовывать свои идеи и нести за них ответственность. Ведь ассоциация — это не только свобода, креатив и полет фантазии, но еще и профессиональная команда исполнительной дирекции и стипендиальные программы, которые требуют постоянного финансирования и определенной стабильности.

За 6 лет работы с момента основания ассоциации нам удалось привлечь 230 млн рублей на реализацию проектов, которые помогают студентам, выпускникам и университету двигаться вперед, в том числе запустить стипендиальную (20 тыс. рублей в месяц) и менторскую программы, внедрить систему мониторинга трудоустройства выпускников, ежегодно проводить реюнион и фестивали знаний. Ну и, конечно, мы смогли найти и объединить 55 тыс. выпускников со всего мира (мы запустили 17 международных клубов), из которых 8 тыс. — члены ассоциации. Оценивать, много это или мало, мы можем только тогда, когда мы знаем, сколько всего выпускников СПбГУ. По приблизительным оценкам, их 250-300 тыс. человек, то есть в сообществе состоит около 20%. В принципе, это не сильно выбивается из сопоставимых показателей по европейским вузам. В Северной Америке эта традиция намного более укоренившаяся, там показатели выше, и, наверное, с ними сравнивать было бы неправильно.

Новый стратегический цикл и придумывание того, каким будет сообщество выпускников в ближайшие годы, — новая сверхинтересная задача. На последней конференции делегатов (высший орган, принимающий решения в ассоциации) были приняты цели организации на 2021 год. Например, реализация флагманского проекта года — онлайн-конкурса «Давайте говорить и писать правильно» памяти Л.А. Вербицкой. Этот проект уже получил поддержку Фонда президентских грантов. В ближайшее время, я надеюсь, будет выбрано новое руководство ассоциации, которое будет развивать ее деятельность следующие 5 лет и готовиться к 300-летию университета в 2024 году.

Несколько лет назад обсуждался переезд СПбГУ в Гатчину. Что вы думаете по этому вопросу?

— Как и в любом сложном вопросе, ни на одном из экстремумов истины в конечной инстанции нет. Обе позиции — и за переезд, и против — очень сильно упрощают исходные данные.

Например, идея переезда университета не новая, в свое время рассматривалась и была реализована идея строительства кампуса в Петродворце. В конце 60-х — начале 70-х годов уже было осознание того, что есть необходимость в создании обособленной университетской площадки. Правда, в какой-то момент строительство петродворцового кампуса остановилось. Было бы полезно внимательно проанализировать прошлый опыт, особенно учитывая его релевантность.

С другой стороны, мне часто говорят, что все выпускники точно будут против переезда, но это не совсем так. Приведу пример. У меня огромное количество друзей, которые окончили такие факультеты, как Матмех и ПМПУ, расположенные в Петродворце. Их очень сложно зацепить вопросом переезда университета из центра, потому что кроме как на военной кафедре они в центре за всё время учебы и не бывали.

Более того, если подходить с точки зрения статуса и измерять его в количестве публикаций в рейтинговых журналах, то, по моему мнению, факультеты, находящиеся в Петродворце, дают больше, чем все остальные вместе взятые. В целом вообще сложно оценить влияние расположения факультета на качество обучения, одно можно сказать точно: мультидисциплинарность и возможность общения — факторы крайне важные.

Учитывая значение университета для города, а также всё вышесказанное, я убежден, что этот вопрос требует детальной проработки и серьезного обсуждения в профессиональной среде, прежде чем какие-либо действия будут предприняты.

Говоря о качестве образования, вы уверены, что преподавательский состав будет ездить в Гатчину, фактически уже в Гатчинский университет? На мой взгляд, это удар и по статусу, и по кадровому составу.

— Вы абсолютно правы. Более того, если оглянуться назад, то так уже было, когда целые кафедры в ИТМО и в Политехе сформировались во время строительства петродворцового комплекса. С другой стороны, предположим, что все считают, что ядром СПбГУ должен оставаться кампус на Стрелке Васильевского острова. Но развиваться он там не может: у нас есть треклятый закон о сохранении культурного наследия. Этот закон требует абсолютного сохранения объемно-пространственных решений. Отсюда колоссальнейшая проблема даже с ремонтом большой химической аудитории или созданием подземного коридора, чтобы соединить филфак, главное здание и истфак. Чтобы такие проблемы решить, необходимы изменения в законодательстве, предполагающие в исключительных случаях хотя бы вносить изменения в планировки.

Не кажется ли вам, что проще пролоббировать эти изменения, чем тратить десятки миллиардов, не считая всех остальных потерь, на переезд?

— На одном из мероприятий ассоциации мы обсуждали место университета в градостроительной среде и что требуется для его развития. И мы неоднократно выходили с инициативой организовать площадку для обсуждения, поиска и выработки решения. Как ассоциация выпускников, мы стараемся максимально способствовать генерации идей, чтобы найти оптимальный вариант. И если у нас получится, наверное, это будет одним из ключевых достижений ассоциации.

Еще хотел бы добавить, что, отвечая на вопрос про будущее местоположение университета, мы обязательно должны учитывать и то, как события 2020 года изменили систему образования в целом. Я говорю о возможностях онлайн-обучения по программам классических университетов. Полагаю, что нам сначала нужно ответить на вопрос, каким будет образование через 10-15-20 лет, а уже потом обсуждать, какие нужны объемы площадей, стоит ли переезжать и т. д. Если мы придем к выводу, что для классических университетов ценность общения, прямого контакта между преподавателем и студентом будет тем фактором, который отличает топовое образование от другого, то тогда и среда для них потребуется другая. И качество этой среды станет куда более значимым, чем это было даже 3 года назад.

Мне кажется, что такой город, как наш, точно заслуживает университета, который находится в мировом топ-листе. Возможно, у нас может быть даже два таких университета. А это еще и вопрос текущего финансирования, образовательных программ, фондирования научных исследований, условий, при которых будут приезжать лучшие и наиболее способные студенты. Это вопрос привлечения и профессоров, и преподавателей, которые действительно могут готовить ребят, которые уже завтра будут определять, каким станет наш мир. То, что мы в коммерции называем лайф-тайм-циклом клиента. Получается, что прежде чем ответить на вопрос про переезд университета, нам нужно еще определить и необходимые компетенции, ресурсы и кадры для того, чтобы через 20 лет у нас был университет, который конкурирует с лучшими аналогами в мире.

Следите ли вы за тем, что сейчас происходит в политической жизни России? За делом Алексея Навального, который занимался расследованием относительно вашей семьи. Как вы оцениваете вообще протесты, процесс над ним?

— Я не настолько в материале для того, чтобы комментировать этот вопрос. А поверхностные суждения очень часто бывают поспешными и ошибочными. Например, в ситуации с Майклом Калви могу сказать, что я очень хорошо знаю эту индустрию и с огромным уважением отношусь к нему лично. Здесь у меня есть позиция, которой я готов поделиться. Я считаю Майкла и его команду невиновными и надеюсь, что итоговое судебное решение закрепит эту позицию.

Против России недавно были введены новые санкции в связи с ситуацией вокруг Навального. Что об этом думают ваши иностранные партнеры? Повлияет ли это на привлекательность страны для иностранных инвесторов?

— Санкционный режим сопровождает деловую деятельность нашей страны довольно давно. Кажется, что рынок, да и иностранные инвесторы уже приспособились к жизни в условиях ограничений, не только санкционных, кстати. Сделки совершаются, компании выходят на биржи, в том числе зарубежные, и, насколько я знаю, иностранные инвесторы во всем этом активно участвуют.

А политическую карьеру вы для себя рассматриваете?

— Каждый должен все-таки делать то, в чем он лучше разбирается. Мне кажется, что у нас неплохо получается работать с гостиницами и недвижимостью. И если в некоммерческом секторе, как мы обсудили, получится реализовать проект по расширению и развитию Музея Достоевского, то мне кажется, это более чем достаточный вклад в формирование города, который я хотел бы видеть.

Добавлю еще, что огромное количество коллег по цеху, в том числе и мы, в прошлом году ни с кем не расстались из нашей команды. Да, естественно, с какими-то коррекциями, но сохранили возможность занятости для большого количества людей, обеспечив стабильность им и их семьям в период крайней неопределенности. И я лично считаю, что это намного ценнее и важнее каких-то высказываний с броневичка.

Да, но вы же понимаете, что всё же политика — это о другом. Это о власти, амбициях, самореализации, распределении ресурсов и построении жизни общества.

— Да, но мне это не близко. Я всё же про бизнес и общественную деятельность.

То есть бизнес интереснее?

— Определенно ближе политики, но при этом мне очень нравится заниматься некоммерческими культурно-образовательными проектами, такими как Ассоциация выпускников СПбГУ и Фонд «Петербург Достоевского».

Чем сейчас занимается ваш отец (экс-глава РЖД Владимир Якунин. — Прим. «НП»)?

— Будет правильнее если этот вопрос вы зададите ему лично (улыбается).

Справка «Нового проспекта»:

Андрей Якунин. Старший сын экс-главы РЖД Владимира Якунина. Родился в 1975 году в Ленинграде. В 1997 году окончил Санкт-Петербургский государственный университет по специальности «Математические методы исследования операций в экономике». В 1998 году проходил обучение и стажировку в области менеджмента гостиничных предприятий в Великобритании, имеет степень EMBA Global по международной программе бизнес-школ London Business School и Columbia University GSB. В 2001 году защитил в СПбГУ кандидатскую диссертацию на тему «Финансовая оценка новых гостиничных проектов».

Работал в сфере консалтинга и аудита. Преподавал на экономическом факультете СПбГУ. Был исполнительным директором ЗАО «Центр водных развлечений», которое управляло гостиницей «Прибалтийская» и строило аквапарк «Вотервиль».

В 2006 году учредил вместе с Яиром Зивом британскую инвесткомпанию Venture Investment and Yield Management (VIYM). Среди проектов фонда —реконструкция в Петербурге знаменитого «Дома со львами» на Вознесенском пр., где открылся отель Four Seasons, и Никольских рядов, где площади арендуют сети отелей Holiday Inn Express и Meininger. Региональная гостиничная сеть (RHC) — один из крупнейших девелоперов региональных отелей среднего сегмента в России, работающих под такими мировыми гостиничными брендами, как Park Inn by Radisson, Holiday Inn Express и Courtyard by Marriott. В Москве VIYM реализовала проект строительства многофункционального комплекса «Рублево». Кроме того, инвесткомпания совместно с финской Honka строит элитный коттеджный поселок Honka Nova на берегу Финского залива в курортной зоне Петербурга.

Владеет долями в «Сыктывкар Тиссью Груп» (производитель средств личной гигиены под брендом Veiro), сети клиник «Семейный доктор», продавце спортпитания «Русвите».