Александр Шестаков: «Помочь мебельной отрасли можно, переписав пяток бумажек»

Президент Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности, совладелец Первой мебельной фабрики Александр Шестаков рассказал «Новому проспекту» о перспективах мебельной отрасли, планах своего предприятия и влиянии коронавируса на скорость бизнеса.

— Начало года было нормальным и ровным. У нас был большой объем заказов, всё было неплохо. А потом пришел коронавирус и начался локадаун. Весной-летом мы не останавливались, работали на медицину, например, делали мебель для госпиталя в Коммунарке. Особенно бурным трудом запомнились майские праздники. В середине лета начали пожинать плоды закрытия торговых центров и всей розничной торговли мебелью. В результате падение продаж в рознице в июле составило 50%, и это немедленно отразилось на объемах производства. К январю 2021 года мы будем в минусе где-то на 20% год к году. Посмотрим, как пойдет последний квартал. У нас в разработке много корпоративных заказов. Если всё сработает по плану, то, может, мы и нагоним отставание.

В отрасли в целом дела обстоят примерно так же? 

— По отрасли у всех по-разному. Если смотреть на крупных игроков, то да — все мы в одинаковой ситуации. Но тем, кто поменьше, совсем тяжело. Уже очень много было закрытий мелких предприятий. Это происходит постоянно. Небольших производителей словно выметает с рынка. 

С чем это связано? С летним закрытием мебельной розницы?

— С этим, безусловно. Но есть еще ряд причин. Сейчас не только трудно продукцию сбыть, ее сложно и произвести. В стране большая проблема с поставками древесных плит. Предприятие «Русский ламинат», гигантская машина по выпуску плит, встало — оно в банкротстве. Сложности у промышленной группы «Союз» по причине смены собственников. Сел завод у еще одного производителя плит. В общем, в этом году рынок потерял 500 тыс. м3 плиты, и это много. К тому же из-за ослабления рубля многие производители плит стремятся работать на экспорт. Их можно понять, но нам, мебельщикам, от этого не легче. В итоге плиты не хватает, цены на нее выросли на 10-15%. Из-за той же девальвации стала дороже импортная фурнитура (а она только импортная, у нас такую так и не научились делать, к сожалению). В итоге себестоимость нашего производства выросла процентов на 20–25%, а конечные цены поднимать уже некуда — людям и так мебель становится не по карману. Хорошо, если по году средняя маржа по отрасли будет в плюсе хотя бы на 1–3%. Это позволит хотя бы крупным фабрикам не закрыться и сохранить производство и кадры.

Изменились ли покупательские предпочтения? Какую мебель люди покупают сейчас и покупают ли вообще?

— Продажи есть. Розничные продажи Первой мебельной фабрики последние два месяца держатся на уровне прошлого года в рублевом исчислении. Но средняя стоимость заказа стала ниже на 12%, чем в прошлом году. У народа нет денег — люди переходят в более дешевый сегмент. 

Как вы на это реагируете? 

— С 1 ноября запустили новый проект «Экспресс-кухня». Делаем кухни в ограниченных комплектациях — с определенным количеством секций, цветов корпуса и фасадов. Это поточное производство, безо всяких индивидуальных особенностей и ручной работы. Они и стоят других денег, процентов на 20% дешевле, и делаются быстро — любой заказ сможем выполнить в течение 15 рабочих дней. Качество таких кухонь на высоте, всё делается роботами, а экономия достигается за счет конвейерной сборки. Посмотрим, как отреагируют на этот продукт покупатели. Производство «экспресс-кухонь» у нас стартовало 1 ноября, в течение двух недель тестировали продукцию, уже было прилично заказов. С 15 ноября масштабируем проект на всю торговую сеть, и в регионах тоже. Может, это как-то подтолкнет рынок…

Получается, что залог выживания — корпоративные заказы?

— Да, корпоративный портфель выручает. Но и там всё непросто. Крупные проекты вроде башни «Газпрома» в Лахте ведутся очень медленно — госкорпорации очень строго соблюдают все антикоронавирусные нормы. Все работы там сейчас выполняются в очень низком темпе. Мы сейчас занимаемся заказом ОСК, которая переезжает в Петербург, и заканчиваем бизнес-центр на Васильевском острове. Кроме того, приступили к заказу для Госпиталя ветеранов войн на Народной улице. Это скорые заказы, которые идут от правительства города. Там всё надо быстро, а уже никто кроме нас так быстро не может. 

Сейчас на подъеме строительная отрасль. Продажи жилья бьют рекорды — спасибо льготной ипотеке. Рано или поздно новоселам понадобится мебель, и будет в мебельной рознице праздник…

— Хорошо бы. Но при нынешних правилах игры до этого не дойдет. Люди покупают квартиры в ипотеку на ранних стадиях. Когда года через два дело действительно дойдет до обстановки квартиры, у них просто денег уже не будет. Все ресурсы будут направлены на выплату ипотечного кредита. Так что строители действительно в восторге, у них действительно колоссальный рост объемов, рост цены квадратного метра, но на мебельной промышленности это никак не отражается.

Это странно. Казалось бы, строительство и мебель должны идти рука об руку…. Где новая квартира, там и новые диваны-шкафы?

— Вот и нам тоже так кажется, но на деле это не так. Мы на эту тему регулярно общаемся с Минпромторгом, Минстроем. В моем понимании единственный способ вывести мебельную отрасль из кризиса — это распространить ипотеку и на мебель тоже. Для этого надо изменить стандарты сдаваемого жилья, включить в них то, что квартира должна сдаваться с отделкой и с минимальной встроенной мебелью — кухней, шкафом, ванной комнатой. Во всем мире так делается, это логично.

Как это поможет мебельной отрасли? 

— Повысится средний чек покупки мебели за счет того, что производители будут предоставлять оптовые скидки строительным компаниям. Это минус 35–40% цены мебели для конечного потребителя. За счет этого человек сможет купить мебель чуть подороже, покачественнее. На такую продукцию мебельщики уже смогут давать гарантию по 5 лет, которую требуют СНиПы для строительно-отделочных материалов.

А в чем здесь интерес государства?

— Во-первых, из тени выйдет бизнес по отделке квартир. Это огромный пласт экономики, который государство не контролирует. Стоимость отделки — это треть стоимости самой квартиры. Посчитайте: строители рапортуют о росте продаж на 1 трлн рублей. И 30% этих объемов уходят налево, в тень, «серым» бригадам — ведь сегодня из десяти хорошо если одна ремонтная команда работает законно. Если же отделку включить в стандарты сдаваемого жилья, то этот бизнес станет легальным. Он будет платить налоги, создавать рабочие места, в конце концов, операторами этого рынка станут строительные компании. Всё будет прозрачно. 

Во-вторых, мы бы создали рынок рентного жилья. Сегодня трудовой миграции становится всё больше. Люди едут за работой, а реально готового жилья ни в одном городе нет. Чтобы создать рынок рентного жилья, чтобы квартира была в обороте, она должна быть оборудованной: приехал, взял ключи — и живи. Тогда она попадет на рынок ренты. Соответственно, снизится общая стоимость аренды квартир, молодежь сможет не покупать квартиру, а арендовать ее, как это во всем мире происходит. Это будет выгоднее и эффективнее. И весь этот оборот жилья, который мы пытаемся раскрутить, попал бы в экономику страны. 

В-третьих, это поддержало бы мебельную отрасль.

Выглядит разумно. Что же мешает на практике реализовать эти предложения?

— Непонятно. Эту идею давно обсуждаем. Ее вроде как поддерживают на всех уровнях: в Совете Федерации, Торгово-промышленной палате, Минпромторге. Для ее реализации не нужно никаких госсубсидий и вливаний, не нужно даже Госдуме законы менять — достаточно изменить нормативные документы Минстроя. Всего-то пять-десять бумажек выпустить и подписать. Почему эту простую работу не сделать, я не знаю.

Строители не против работы с мебельщиками? 

— Они были против лет пять назад, сейчас уже нет, потому что понимают, что при одинаково дешевой ипотеке конкурировать голыми стенами сложно. Нужно брать чем-то другим, и самое простое — отделка и меблировка. 

У вашего предприятия ведь есть соглашения с застройщиками? То есть история и так развивается, сама по себе, без государственного ускорения? 

— Действительно, соглашения с застройщиками есть, они работают, они раскручиваются, и на это уйдет еще не одно десятилетие. Та помощь, которую сегодня предоставляет строителям государство, — это однобоко и неэффективно. Все эти миллиарды и триллионы могли бы работать в комплексе, что было бы лучше на порядок. 

Может ли быть драйвером этой истории сегмент апартаментов? Он быстро развивается, и уже не только в Москве и Петербурге, но и идет в регионы….

— Пока это не те объемы, которые ускорили бы рынок меблированного жилья. Петербург, например, не любит апартаменты. Это проекты, которые пролезают «боком». Их строят по остаточному принципу: если нельзя строить жилье, но очень хочется, то делают апартаменты. Сначала они строятся без кухни, потом кухни все-таки там появляются, эта история до конца не упорядочена. Тем не менее этот сегмент существует и развивается, и мы в нем присутствуем. 

Над чем работаете сейчас?

— Для ЖК «ArtLine в Приморском» от «Петербургской недвижимости» будем делать мебель. На прошлой неделе подписали договор, будем под ключ обставлять блок апартаментов в этом объекте. Стоимость контракта — около 50 млн рублей. Там около 200 апартов, которые мы должны меблировать к февралю 2021 года. Сейчас в комплексе идет отделка. Так что скоро мы приступим к нашей части работы. 

Сейчас многие владельцы и управляющие торговых и торгово-развлекательных центров говорят об эволюции покупателей: люди приходят в ТРК, моллы не за покупками, а «время провести». Многие комплексы задумываются о реконцепции, об усилении развлекательной составляющей. Подвержены ли этому тренду мебельные центры?

— Скорее нет. Покупка мебели — это обычно серьезное решение, которое требует серьезного подхода. Человек, решивший купить мебель, приходит в специализированный центр «по делу» — выбрать, потрогать, оценить, поработать с дизайнером. Ему некогда развлекаться, у него дело. Вы же приходите в строительный магазин, покупаете, допустим, гвозди, и уходите, выполнив задачу. Так и с мебелью. Как говорится, veni, vidi, vici («пришел, увидел, победил». — Прим. «НП»). Да, скорее всего, мебельному центру стоит задуматься о выделении детской комнаты, создании зоны, где можно обсудить будущий интерьер с дизайнером, может быть, о кафе. Но не более. Опция «развлечение» в торговле мебелью не нужна. 

Александр Николаевич, у вас обычно множество самых разнообразных проектов в разных сферах. Что сейчас планируете?

— Пока ничего такого, о чем бы стоило говорить. Надо сначала закончить все уже запущенные проекты. Если посчитать, они прилично так денег стоят. Проблема в том, что скорость реализации стала ниже, и она всё замедляется и замедляется. Это какой-то перманентный процесс. В Петербурге всё зависает на этапе согласования. Раньше всё было быстрее. В Москве, наверное, то же самое происходит, но там всё равно гораздо бодрее, чем у нас. Ну и коронавирус, похоже, стал отличным поводом еще больше растянуть все процессы и делать всё еще дольше.

Справка «Нового проспекта»:

 Александр Шестаков родился в 1963 году в Ленинграде. В 1988 году окончил Ленинградский электротехнический институт связи им. проф. Бонч-Бруевича по специальности «Инженер электросвязи», в 1990 году — Высшую школу хозяйственных руководителей при ЛФЭИ им. Вознесенского по специальности «Экономист». Стажировался в США, в 1995 году прошел курс при Центре мебельной промышленности Хай-Пойнте, США. В 2004 году окончил Северо-Западную академию госслужбы по специальности «Государственное и муниципальное управление». Кандидат технических наук.

Начинал работать в 1985 году на Ленинградском объединении по ремонту и изготовлению мебели «Уют» инженером по вентиляции, затем главным энергетиком, главным механиком и, наконец, главным инженером.

С 1992 года — замдиректора ЗАО «Первая мебельная фабрика», с 1993 года — гендиректор предприятия.

С марта 2013 — президент Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России. С мая 2014 — член Совета по развитию лесного комплекса при правительстве РФ. С марта 2016 — член совета Торгово-промышленной палаты РФ.

Первая мебельная фабрика основана в 1945 году. Больше 70 лет предприятие специализируется на производстве различной мебели на заказ. В начале 2000-х годов внимание компании было сконцентрировано на изготовлении кухонь. В 2014 году 90% фабрики автоматизировано на основе швейцарских технологий. В Санкт-Петербург на производственные мощности Первой мебельной фабрики был перебазирован современный швейцарский завод Piatti. В этом же году был подписан договор между ЗАО «Первая Мебельная Фабрика» и немецким концерном ALNO AG о создании совместного предприятия на базе производственных мощностей в Петербурге. С 2017 года фабрика поставляет мебель не только для розничного потребителя, но и для коммерческих и государственных нужд на федеральном уровне. Это мебель для кухни, шкафы, прихожие, офисная мебель, мебель для гостиниц, ресторанов и других общественных учреждений.