Альберт Суфияров: «Деревья и цены не могут расти до небес»

Как сегодня выживают производители и продавцы сыра? Ведь в магазинах по акционным ценам продается уже до 90% сыров…

— Этот год действительно очень тяжелый. Растет себестоимость сырого молока из-за подорожания многих составляющих (электроэнергии, комбикормов, препаратов и т.д). Инфляция издержек подталкивает цены на молоко вверх, а переработчикам не удается компенсировать выросшие затраты за счет повышения стоимости продуктов по разным причинам. Сети не принимают новые цены, есть попытки госрегулирования ценообразования, и самое главное — это ограниченная покупательная способность, которая не позволяет повысить стоимость молочной продукции до приемлемого уровня, обеспечивающего рентабельность производства. Например, мы уже несколько лет анализируем уровень продаж сыра по промоценам, и видим, что число таких покупок ежегодно растет. В 2016 году в рознице продавалось 40% сыра по промо, в 2020 году — 75%, а в этом году доходит до 90%. Это значит, что домохозяйства стараются покупать сыры именно во время промоактивности.

Какие еще острые вопросы сегодня есть в молочной отрасли?

— Во-первых, введение маркировки. Она потребовала много инвестиций, но цель неочевидна, и это порождает какое-то напряжение среди бизнеса. Во-вторых, инфляционные процессы. Мы же говорим не только о росте стоимости сырого молока, цены выросли также на гофрокартон, упаковку, комбикорма и многие другие составляющие. Инфляционная спираль раскручивается во всём мире. Из-за того, что в США и Европе сбросили «вертолетные» деньги, выросли цены на энергию, металл, материалы. Всё это сильно ударило по всем сферам экономики, включая нашу отрасль.

Чем чреват этот кризис для производителей?

— Тем, что сегодня наша отрасль не привлекательна для инвесторов, но в перспективе 5-10 лет будут появляться новые проекты. Нынешний кризис больней всего ударит по небольшим региональным фирмам с объемом переработки менее 50-70 т молока в сутки. В Удмуртии, Татарстане и других регионах уже были закрытия производств. Компании такого масштаба и дальше будут испытывать сложности. Легче всего переживут этот период компании, имеющие сильный бренд и развитую дистрибуцию.

Насколько целесообразно в нынешней ситуации выводить на рынок новые бренды? Это же расходы в миллионы долларов…

— Да, вывод нового продукта — это миллионы долларов, но запуск новинок требует меньшего бюджета, а на них всегда есть спрос, потому что есть категория покупателей (от 10 до 20%), которые всегда хотят что-то новое. И мы постоянно над этим работаем. На полках сетей появляется много новых продуктов, ориентированных на небогатого покупателя.

Ваша компания недавно запустила новый бренд сыра в премиальном сегменте. Расскажите о новинке.

— Да, мы вышли в новый для нас премиум-сегмент. Сыр ориентирован на взыскательного покупателя, в рознице он будет стоить до 1,5 тыс. рублей за 1 кг. Бренд называется «Альпенберг» и по вкусу напоминает нидерландский сыр «Старый Амстердам» (Old Amsterdam), который исчез с полок российских магазинов в 2014 году в связи с санкциями.

Ваша компания долгое время была фасовщиком сыра. Почему решили идти в производители?

— Да, мы занимались упаковкой сыра до 2019 года. Потом приобрели на торгах по хорошей цене (217 млн рублей) завод в Рыльске Курской области. Это крупнейший переработчик молока в регионе (перерабатывает 25% от всего объема). Сейчас делаем там сыр, привозим его в Петербург и упаковываем. Строим и новый завод в Рыльске, куда перенесем всё производство. А старые цеха будем использовать для других нужд, например в качестве складов для созревания сыров. Мощность новой площадки увеличится в двое, до 270 т в стуки. Инвестиции составят 1 млрд рублей. В результате себестоимость производства должна снизиться на 10-15%.

В июле-октябре производители массово повышали цены на свою продукцию и говорили, что это была самая тяжелая переговорная кампания с ретейлерами за последние 15 лет. При этом сети принимали рост цен не более, чем на 5-7%, хотя себестоимость выросла на 20-30%. Как проходили переговоры?

— На этот раз переговоры между производителями и сетями протекали очень напряженно. Год очень непростой из-за резкого роста себестоимости. Хотя, например, 2007 год тоже был сложным: тогда Китай в большом объеме закупал на глобальном рынке молоко, в результате чего цены на сырье выросли в 2 раза в течение 3-4 месяцев. Рост был радикальным на всех рынках, в том числе в России и Беларуси.

С начала года стоимость сырого молока выросла на 30%, но продукция в рознице не может вырасти так резко. Поэтому и сети, и производители пересматривают ассортимент. Какие-то позиции исчезают, какие-то появляются. На полках мы видим, что уменьшается упаковка. Например, масло стали фасовать уже и по 170 г, и даже по 150 гр.

В России уже несколько месяцев наблюдается дефицит сырого молока. Цена на него продолжает расти?

— Я думаю, что скоро будет профицит молока, потому что, как гласит китайская пословица, деревья не могут расти до небес. Так и цены не могут бесконечно повышаться. Совсем скоро всё упрется в покупательную способность: потребитель снизит потребление молочных продуктов, соответственно, начнет снижаться производство каких-то категорий товаров, компании будут пересматривать ассортимент. Я имею в виду, что покупатель вместо, например, сыра будет покупать курицу. При отсутствии роста доходов (они же не выросли на 30%, как себестоимость товаров) производители будут сокращать ассортимент и отказываться от закупки части сырого молока. Конечно, какие-то компании будут наращивать ассортимент, потому что спрос на базовые продукты, такие как кефир, молоко, ряженка, будет всегда, а какие-то будут его сокращать.

У вас довольно большая доля на российском рынке — около 5%, продукция представлена от Калининграда до Сахалина. Какие потребительские тренды наблюдаете?

— Увеличились продажи дешевых продуктов по сравнению с другими ценовыми сегментами. В крупных городах потребитель выбирает онлайн-доставку, этот канал становится всё более популярен. Даже в моем окружении есть люди, которые перестали ходить в продуктовые магазины, хотя до пандемии никогда не покупали в интернете еду. Доля продаж в гипермаркетах снижается, так как трафик в них сокращается. Возможно, через какое-то время часть магазинов этого формата будет переоборудована в darkstore.

Из-за роста цен идет пересмотр ассортимента в сторону более дешевых товаров, но при этом запрос на качественную продукцию не уходит. Есть примерно 20% покупателей, которые покупают такие продукты, несмотря на рост цен.

В Европе потребление сыра на человека раза в три больше, чем у нас. Россия когда-нибудь достигнет этих показателей?

— В России потребляют 5 кг сыра на душу населения, в Европе — 18 кг. Я думаю, что такая разница в потреблении — это не только вопрос доходов, но еще и ментальности. Думаю, что максимум в России будет 8-10 кг на человека, но при условии роста благосостояния. У нас просто в стране другие традиции. В России, например, очень большой рынок творога, которого в Европе нет. У нас много потребляют глазированных сырков, а на Западе этот продукт вообще не едят.

У нас весь российский рынок сыра составляет 700-750 тыс. т с учетом импорта (из них белорусская продукция — 280 тыс. т). Потребление в целом не растет, но есть рост отдельных категорий, например натуральных сыров, в то время как плавленые сыры показывали совсем небольшой прирост. Теперь с учетом экономической ситуации, скорее всего, продажи плавленых сыров значительно вырастут.

Вы упомянули белорусских производителей. Это самые серьезные ваши конкуренты?

— Для нас наиболее сильный конкурент — белорусский «Савушкин продукт». Это компания с эффективным производством, развитой системой дистрибуции и сильным брендом. Но до 2014 года, когда российский рынок был открыт и на нем присутствовали мультинациональные производители сыров, мы научились конкурировать с сильными игроками. Поэтому ранее приобретенные компетенции позволяют успешно конкурировать.

Сегодня экспорт стараются развивать многие крупные производители. Что у вас происходит с этим направлением?

— Для нас экспортное направление — одно из стратегических. Продаем за рубеж твердые и мягкие сыры. По итогам 2021 года планируем удвоить поставки по сравнению с 2020 годом. Но пока экспорт у нас в целом в натуральном выражении небольшой. Мы поставляем продукцию в постсоветские страны: Казахстан, Узбекистан, Киргизию, Азербайджан, Армению и даже Белоруссию.

Но в этих странах низкая покупательная способность…

— В целом да, население небогатое. На постсоветском пространстве Казахстан — самый интересный рынок с точки зрения доходов людей. Что касается стран дальнего зарубежья, то планируем в ближайшее время начать поставки сыра в США и ведем переговоры с Арабскими Эмиратами.

До пандемии вы занимались импортом сухих молочных ингредиентов. Это направление живо?

— Да, у нас есть контракты и с Mondelez, и Nestle. Мы уже несколько лет поставляем им сухую молочную сыворотку. И это направление нас выручает, в том числе помогает компенсировать рост цен, а дефицит сырого молока покрывают поставки этой продукции.

Насколько я знаю, ситуацию с сухими молочными ингредиентами взяло под контроль российское правительство. Оно выделяет из федерального бюджета деньги на строительство заводов по производству сыворотки Д90, которая подходит для производства детских молочных смесей. Почему такой интерес к теме со стороны государства?

— Потому что это хороший экспортный продукт. В мире на эту сыворотку есть растущий спрос, и она дорожает. Это перспективный рынок. Кроме того, наличие завода в России поможет снизить импортозависимость производителей детского питания, но его строительство требует больших инвестиций. В Беларуси, например, они были сделаны: страна сейчас зарабатывает на сыворотке и за счёт этого снижает цены на сыр. Для белорусских сыропроизводителей сыворотка, которая остается, получается основным продуктом с точки зрения доходов, так как поставляется на экспорт за евро и доллары, а сыр — побочный продукт. У нас же в стране, наоборот, сыр всему голова.