Иностранный бизнес между молотом и наковальней

Совсем недавно Евросоюз ввел очередной, уже 14-й пакет санкций против России. Он затронул прежде всего внешнеэкономическую деятельность отечественных компаний. Генеральный директор Российского совета по международным делам Иван Тимофеев ожидает дальнейшего расширения списков заблокированных лиц и номенклатуры экспортного и импортного контроля. «Сегодня уже проще назвать что не запрещено, чем перечислить запрещенное. Полагаю, что в определенный момент мы придем к полному запрету экспорта и импорта, с определенными исключениями, конечно», — говорит он.
К торможению платежей и другим проблемам, в том числе с дружественными странами, приводят вторичные санкции. Для их обхода в Китае уже создаются специализирующиеся на расчетах с нашей страной банки. «При всей неизбежности эта мера для бизнеса сложная, потому что качество финансовых услуг будет снижаться и останутся «бутылочные горлышки». К тому же западный инвестор не пойдет через китайский банк, который находится под санкциями. «Окошки» и «форточки» остаются, но они будут закрываться», — полагает Иван Тимофеев.
По словам руководителя Ассоциации европейского бизнеса (АЕВ) Тадзио Шиллинга, тем не менее российская экономика выживает лучше прогнозов. «Несмотря на проблемы с платежными системами, торговля растет. Иностранные компании каким-то образом выживают. Конечно, некоторые уже покинули Россию, но многие остались — самые устойчивые, которые смогли адаптироваться», — отмечает он.

Эксперты обращают внимание на давление, которое испытывают оставшиеся в России иностранные компании. «Любое слово может быть использовано против тебя. Здесь таким компаниям говорят: «Вы выплачиваете дивиденды в европейские штаб-квартиры, эти деньги используются для финансирования действий в рамках конфликта на Украине. Таким образом, это сказывается на наших сыновьях». Тогда как европейские стейкхолдеры (заинтересованные лица. — Прим. «НП») говорят той же компании: «Вы продолжаете работать в России и платите там налоги, которые используются для СВО. Значит, вы в прямом ответе за погибших украинских детей и так далее», — рассуждает Тадзио Шиллинг.
Для ухода из России иностранные фирмы также должны заплатить «налог на выход» (Exit Taх), то есть содействовать пополнению российской казны. Отвечая на вопрос журналиста «Нового проспекта», Тадзио Шиллинг признал, что такие действия имеют не юридические, а исключительно репутационные последствия. «Европейский регулятор пока не ставил компании в ситуацию, когда им не налево, ни направо», — говорит он.
В то же время некоторые иностранцы, в том числе из так называемых недружественных стран, расширяют деятельность в России. Такое решение часто ставит их в затруднительное положение, поскольку приобретать активы они вправе только с разрешения специальной правительственной подкомиссии. 
«Важно, чтобы эта информация не была доступна тем самым «западным молоточкам», которые могут ударить по голове европейского или американского учредителя в наказание за поддержку российской экономики», — предупреждает старший партнер юридической компании «Пепеляев Групп» Сергей Спасеннов.
Управляющий партнер консалтинговой фирмы Kesarev Евгений Рошков отмечает, что большинство оставшихся в России иностранцев выбирает стратегию «вести себя более-менее неприметно».
«Если ты продолжаешь вести достаточно публичный образ жизни в России, то незаметно подпадаешь под давление Запада. Поэтому российским регуляторам, медиа и неправительственным организациям надо понимать иностранных инвесторов и не наказывать их — они и так наказаны. Но российские регуляторы вводят внешнее управление в отношении компаний, которые не планировали уходить, продолжали инвестировать и создавали рабочие места. Это крайне негативный пример, которые увидели инвесторы, в том числе из стран БРИКС», — полагает эксперт.

Для иностранных инвесторов, желающих законно покинуть российских рынок, правительство ввело практически непреодолимые барьеры. Им предписывается получить разрешение всё той же правительственной подкомиссии, деятельность которой, по сути, не урегулировано, а решения зависят от субъективной воли чиновников профильного ведомства (со всеми вытекающими коррупционными рисками). Также требуется продать бизнес максимум за половину его реальной стоимости и заплатить в федеральный бюджет добровольно-принудительный сбор в размере 20% от полной цены актива (то есть минимум 40% от продажной).
Поэтому многие иностранцы просто бросают предприятия. «Учредители сказали «да гори всё синим пламенем!» Работники, не получая зарплату, разбежались, директор уволился, юрлицо болтается в реестре, не сдавая отчетность. Через несколько лет налоговая начнет дергать руководителя, но никакие недоимки с европейской компании не взыщешь. А вот бывший директор автоматически попадает под дисквалификацию. С точки зрения права это неправильно, надо давать людям возможность свободно провести ликвидацию бизнеса», — отмечает Сергей Спасеннов.
Самым популярным вопросом со стороны иностранных инвесторов, по данным руководителя регуляторной практики юридической фирмы «Рыбалкин, Горцунян, Дякин и партнеры» Нато Цхакая, остается ответственность за несоблюдение так называемых контрсанкций. «Особенно это важно, когда сделки совершаются вне российского контура. Практика оспаривания таких сделок есть, но она пока небольшая», — говорит эксперт.
На самом деле практика эта очень тревожная. Согласно Гражданскому кодексу РФ, любые противоречащие отечественному «правопорядку» сделки могут признаваться недействительными, а полученные по ним активы — де-факто конфисковаться. Так, в доход федеральной казны уже взыскали 12,9 млрд рублей, перечисленных ООО «Торг» (ранее — «ИКЕА Торг»), также входящей в структуру IKEA ирландской компании Fami Limited («Новый проспект» писал о начале этого спора в статье «Иностранцы в санкционном плену»). Налоговикам удалось доказать, что под видом возврата стоимости товарных остатков без разрешения правительственной подкомиссии фактически выводился капитал.